Лора Ли - Волк Элизабет

Элизабет лежала напротив Дэша, отчаянно желая поддержать его. Опустив ладонь на его грудь, Элизабет легла сверху на него, чувствуя, как руки Дэша судорожно сжимаются вокруг нее.

— Я сидел ближе всех к дверям, и меня выкинуло наружу, когда вертолет начал падать. Я даже не знаю, как это произошло. Остальные были мертвы раньше, чем вертушка столкнулась с землей. Время взрыва было подобрано дьявольски верно. Террористы точно знали, что делали в тот долбанный раз, Элизабет. Знали, что мы были в вертолете, понимали по кому именно будет нанесен удар. И они убили каждого из этих чертовых мужчин, потому что я не был начеку. Потому что позволил дружбе и командному духу отвлечь себя. Я позволил убить их, Элизабет, потому что разрешил парням стать моими друзьями.

Элизабет слышала в его словах острое чувство вины, муку, которую испытывал Дэш из-за того, что не мог контролировать произошедшее тогда. Но кроме этого она заметила и кое-что еще. Элизабет смогла разглядеть страх потерять тех, о ком он заботится, шрамы, оставленные на душе Дэша, потому что он был не способен спасти всех.

Она поднялась на кровати и повернулась так, чтобы посмотреть ему глаза. Тусклого света луны было достаточно, чтобы Элизабет смогла разглядеть ничем не прикрытую боль во взгляде Дэша.

— Ты не можешь постоянно бежать от этого, Дэш, — нежно сказала она ему. — Ты можешь отрицать дружбу, пока ад не покроется льдом, но это ничего не изменит. И как бы ни было сильно в тебе чувство вины, оно не изменит того, что ты не мог спасти тех мужчин, не было не единого способа контролировать произошедшее той ночью. Так же, как ты не можешь контролировать Саймона, его женщин или меня. Однако ты все еще можешь принять и полюбить нас. Ты должен знать, что даже если кто-то из нас когда-нибудь погибнет, мы умрем, любя тебя и сознавая, что на какое-то время ты украсил нашу жизнь. Большего ты сделать не можешь.

— Ты, это я могу контролировать, — почти прорычал он. — Не смей даже на минуту подумать, Элизабет, что я оставлю твою задницу не прикрытой. Саймон… — он вздохнул. — Этот мужчина похож на техасский смерч, и он отказывается прислушиваться к здравому смыслу. Да и эти его леди, они тоже не настолько осторожны, как должны бы быть. Они живут ради адреналина и Саймона. А Саймон живет ради них. Это дьявольски пугает — наблюдать за ними, когда они вместе.

— Почему? — Элизабет склонила голову, наблюдая за Дэшем. — Потому, что ты знаешь: он любит их? Или от осознания, что потеряй Саймон хоть одну из них, это разорвет его на части? А он — твой друг, и ты беспокоишься об этом. Чувствуешь себя беспомощным, зная: лишись он кого-то из девушек, ты не сможешь облегчить его боль.

В этот раз Дэш промолчал.

— Но, Дэш, я вижу нечто, что ты мог упустить, — мягко сказала Элизабет. — Я вижу шесть женщин, которые нашли в одном мужчине то, за что они держатся, чтобы уравновесить их внутренний холод. Эти женщины опасны. Я это знаю, и хотелось бы мне посмотреть на лицо Грейнджа, если он разозлит хотя бы одну из них. Они могут убить, не моргнув глазом. Но Саймон их успокаивает. Он стал для них тем, кого они смогли полюбить, дал нечто, за что они могут без страха держаться. И он любит их в ответ. Друг без друга они не смогут выжит. И я думаю, что не приди ты им на помощь в прошлом, они уже были бы мертвы. И они также заботятся о тебе, Дэш.

Он глубоко вдохнул. Это был отголосок борьбы, происходящей в мужчине, который отрицал то, что, без сомнения, было правдой.

— Я умру без тебя, — наконец, сказал Дэш. — А если бы должен был защищать шестерых подобных тебе, то просто сошел бы с ума от ужаса. Не говоря уже о том, что вы и сами довели бы меня до безумия, — в последних словах Дэша звучало веселье.

Элизабет взяла его руку и прижала к своему животу.

— Я когда-нибудь говорила тебе, как сильно мечтаю о детях? О большом количестве детей. Как минимум троих, а, возможно, и больше, если это будет в моих силах. И если твое утверждение о том, что никакие методы контрацепции с породами не работают — правда, неужели ты не задумывался о том, что можешь получить множество сводящих с ума маленьких девочек, которых должен будешь защищать? И что ты тогда думаешь предпринять? Перестать заниматься со мной сексом?

Элизабет заметила проблеск чистого ужаса, мелькнувший на мгновение в глазах Дэша. Чистый, обжигающий страх, в то время как его пальцы, лежащие на животе Элизабет, сжались в кулак.

— Боже, помоги мне, — простонал он. — Ты сведешь меня с ума, Элизабет, — Дэш пошевелился, схватил руку Элизабет и прижал к своей эрекции. — Одна лишь мысль о том, как мы с тобой делаем детей, доводит меня до безумия.

— Это не безумие, Дэш, — пробормотала Элизабет, пока ее пальцы сжимали твердую выпуклость его члена. — Это возбуждение.

— Да, именно это со мной и происходит, — Дэш приподнял бедра, подаваясь навстречу Элизабет, прижимаясь своей восставшей плотью к ее пальцам. — Прости меня, Элизабет, — он притянул ее к себе, его губы оказались прямо напротив ее, задевая их при каждом слове. — Я не должен был вываливать все это на тебя. И не должен был становиться таким придурком. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

— Ты не причинил мне боли, — ухмыльнулась Элизабет, ее пальцы сжались на его члене. — И к тому же я вижу, что тоже не причинила ее тебе.

Дэш скривился.

— Ну, потребовалось немного времени, чтобы вытащить яйца из своего горла, но как только мне удалось вернуть их на место, я подумал, что могу считать себя счастливчиком.

Элизабет откинула одеяло с тела Дэша, позволяя возбужденной плоти подняться между его бедер. Она была уже такой влажной и жаждущей ее киску. Элизабет испытывала постоянный голод по Дэшу. Ее лоно блестело от соков, будучи абсолютно готовым для мужчины, а тело трепетало в ожидании его прикосновения.

— Ты уверена? — прорычал Дэш, когда Элизабет оседлала его, склонившись, чтобы вновь прижаться губами к его губам.

— Хмм. Уверена в чем? — она опустилась на возбужденную головку, чувствуя, как она упирается во влажные складки ее киски, пульсирует напротив ее входа.

— Черт. Ни в чем, — задыхался Дэш. — Боже, ты такая горячая и готовая для меня. Никто и никогда не желал меня так, как ты, Элизабет. Всегда такая сладкая, горячая, влажная.

Он дернулся внутри нее. И Элизабет понравилось, когда Дэш это сделал.

— Можешь винить в этом только себя, — она едва могла сейчас говорить.

Элизабет начала медленно опускаться на твердый ствол Дэша, впуская его вглубь своей тугой набухшей киски, наслаждаясь болезненным удовольствием, которое растекалось по ее лону. Какой-то частью своего сознания Элизабет понимала, что, вероятно, в ней было что-то ужасно развратное. Она наслаждалась этой вспышкой боли, когда Дэш входил в нее или оставался запертым в ее теле. Опаляющая смесь мучительного удовольствия, отправляющая Элизабет за черту.