Немийцы (СИ)

Когда мой круговорот вокруг собственной оси закончился, я раскинулась на снегу, как звезда и пыталась дышать, глубоко и часто.

— Жива? — расслышала неподалеку где-то. Нет. Сдохла. Ну собственно это я громко решила ему и озвучить, пока не торопясь приподнималась. Копчик мой бедный.

— Нет. Сдохла! — ответила на вопрос и встала, схватившись за многострадальную попу.

А Дима валялся еще дальше, чем я, и вставать не собирался. Ну ничего! Взяла пару снежков, от мороза снег тяжелый, прочный. Взвесила и пульнула прямо ему в закрытые глаза. Даже не сопротивлялся, ладонью снял влагу с лица и только тогда раскрыл глаза, да так резко, как будто гильотина опустила лезвие. Чпок! И ты без головы! Вот и глаза Димы пообещали много прекрасных минуток смерти!

Я с визгом рванула по направлению к лестнице. Через секунду снег убежал из-под ног, и я упала вниз, локти успела подставить и носом не развалилась на твердой поверхности. Моментально обернулась на лопатки и на локтях назад — назад, глядя как подорвался мистер Хаски.

— О! Простите — простите! — прерываясь на тихий смех, пролепетала. — О! Умнейший и сильнейший насле…ой…забыла глава Хаски! Прости, жалкую рабыню… — противнейшим голоском пролепетала. Дмитрий Сергеевич встал возле моих ног, телом заслонив от солнца, руки под грудью, и смотрел вниз.

— Ты забыла красивейший и сексуальнейший!

Как бы у меня не особенно хорошее состояние, я на лопатках, полностью повержена. Ненароком вспомнились давнишние слова сестры, сказанные в адрес Димы.

— Он представительный, серьезный мужчина, — прошепелявила опять коверкая тон голоса. — Ты хоть с кем-то бываешь самим собой? Или всегда скрываешь свою гнусную натуру? — руку протянул. Я приняла помощь и взлетела на ноги.

— Предлагаю начать развлекаться, а то буду я развлекаться и то, что сейчас было — это только начало юмора с моей стороны.

— Нее… — перебила на полуслове. — Пожалуй, я начинаю развлекаться, — пальцы почти насильно вытащила из его руки, больно долго он держал, пока говорил и я пыталась избежать физических контактов, прикосновений. Это лишнее.

Зачем-то Хаски пытался меня раскрепостить, зачем интересно? Ну ладно, повеселиться тоже хотела, пусть и со смертельным врагом.

Потом я расслабилась и позволила себе насладиться горками. Почти как раньше, почти. Но когда наше путешествие в конце дня закончилось на наивысшей точке, как в тот раз — это навело на странные мысли. Дима полностью воскрешал тот день в Белесье. Горки были по порядку те же самые, что и в тот раз.

Мы стояли на высшей точке, смотрели на заходившее солнце за горизонт. Небольшая яркая точка яркими лучами раскрашивала небо. Похоже на вспышку, взрыв со стороны. Именно так. Зажгла детонатор и по проводу все это время бежал огонек. Добежал, в конце концов, и проблема — Хаски и я подорвались оба. Ева уцелели от этого взрыва. Подпалило меня, ошпарило, почти разорвало на части, я не хочу больше собирать свое сердце по кусочкам, штопать или чинить его.

Мы молчали и это было напряженно здесь на высоте.

В прошлый раз в похожий момент он развернул лицо ко мне и потребовал поцелуя.

— Ань…? — услышала его тихий зовущий голос на ухо справа. Признаюсь от этого голоса всегда ноги подкашивались и переставала соображать о чем-либо.

— Хватит, — ответила ему.

— Я хочу купить твое прощение, — заявила наглая самодовольная морда. Локоть поставил на ограждение и наблюдал за мной.

— Да ладно! — вырвалось со смешком. — Тебе нужно мое прощение?

— Цену говори, — насмешливые ямочки изменили его лицо. — Что хочешь за прощение? Чтобы больше никогда ты не вспомнила о том, что было между нами… плохого. Хочешь машину? Иксовую вешку, мне забронировали одну, а мне не нравится. Ретс вполне устраивает.

— Только не говори, что малиновый! — засмеялась слегка.

Моего смеха он не разделял, наблюдал тихо и спокойно, как за персональной комнатной собачкой, за которой весело посматривать, за ее причудами и изредка поглаживать.

Серьезно думает купить прощение? И как это будет выглядеть?

Заглянула вниз через перила, за которые мы держались и кивнула вниз, указывая на снег, видный на десятки метров вниз. Огромная, белая, холодная пустыня или море.

— Прыгни, Хаски! — озвучила, скрестив руки под грудью. — Вот тебе и цена. Хочешь проверить прощу я тебя или нет? Пока не могу простить, но вот таким образом мы и проверим, — кивнула еще раз вниз на бескрайнее море снега, о которое он разобьется и задохнется в его пучине, если упадет. — Если я смогу тебя простить, то в полете подхвачу. И будешь цел!

Улыбнулась, как садист, который сейчас будет плоскогубцами выдирать зубы жертве, получать от этого удовольствие и зарплату за человеческие пытки.

Дима не дрогнул, не изменился в лице, только поглядел вниз, потом обратно на меня. Никакого беспокойства в его ледяных глазах. Мне кажется я слышала щелчок в его голове. Какой-то сдвиг в мозговых процессах.

— Т. е. — Дима взялся за вертикальную перекладину, на которой висел флаг и поднялся в полный рост. Ногами упирался в перекладину, только рукой сдерживал падение. Дима возвышался надо мной, закрывал телом от лучей солнца. И я перестала улыбаться, когда он продолжил. — Т.Е. Если я прыгну, то я прощен? — очень не нравилось, как его голос становился громче и радостнее, что ли.

Мой ночной кошмар присел на корточки и улыбнулся очень широко, давая руку для пожатия:

— Уговор, Вильмонт?

Мое сердце будто в лед опустили, стало ужасно холодно от страха.

Я неуверенно протянула руку и перестала улыбаться. Он же не думает, правда? Я не умею перемещаться в движении по собственному желанию. Мне нужно спокойствие и умиротворение. А тем более второго человека на лету не умею подхватывать, и я высоты побаиваюсь.

— Я…я… побаиваюсь высоты, — решила озвучить, чтобы были квиты. Он же не решится? Я не смогу. Хаски пожал крепко пальцы и отпустил, а мне вдруг холодно стало, когда он отнял свою большую, теплую ладонь.

— Уговор. Я прыгаю — ты прощаешь! — заявил и встал в полный рост, разворачиваясь лицом к обрыву.

Мельком окинула его любопытным взглядом и поняла, в чем крылась его самоуверенность.

Насмешливо подняла ладонь вверх:

— Эй, Дмитрий Сергеевич, кольцо-ка давай! — поманила пальчиками. Ну теперь вся спесь с него сойдет. Он снял кольцо и отдал мне в ладони, как-то насмешливо передал. И подмигнул.

— Стоять! — заорала пальцем неприлично показала на него, а он опять развернулся ко мне лицом, спиной к обрыву. Смотрел на меня и улыбался. Что его радовало? — Ты знаешь, людям свойственно шутить, я пошутила только что! Это ясно? Хватит дурью маяться! На — свое кольцо! — протянула ему перстень обратно, но Дима не спешил менять решение. Подергала его за штанину. — Слышишь, слезь отсюда!