Сайрита Л. Дженнингс - Рожденный Грешником (ЛП)

- Ты не должна этого делать, - шепчет она. - Не должна оставаться одна.

Я знаю, что должна врать, но правда обволакивает мой язык. Каждое слово я произношу с мучительной искренностью.　

- Да. Да, я согласна.

Она рыдает, поэтому я отнимаю телефон от уха, отказываясь слушать. Не плачь по мне сестра. Все будет хорошо. Просто. Отпусти меня.

Отпусти меня.

- Это ведь никак в прошлый раз? - слышу я, как она говорит, когда я, наконец, нахожу в себе силы и подношу телефон к уху.

- Нет, ни так. - Или время перед этим. Или время перед этим.

- Просто... ты только береги себя. И помни... помни, что я люблю тебя. Кто-то любит тебя, Иден. И я не откажусь от тебя и не забуду.

Прежде чем она сможет сказать больше, я скидываю звонок и кидаю телефон на кровать. Я не сказала, прощай. Не сказала, что тоже люблю ее. Это уже не важно.

"Ты не вернешься".

Я верю ему.

Ли встает и подходит к кровати, чтобы забрать телефон. Не то я в полном оцепенении, не то просто глупа, но я даже не отступаю от него.

- Лил вернется с едой и водой, - ровно говорит он. Я не знаю, почему они так беспокоятся. Зачем оставлять меня в живых, только чтобы убить потом? Может в следующий раз они отравят еду, и она станет моим последним ужином.

Я до сих пор застыла в собственной эгоистичной боли. Но я не сломлена. Я не позволю ему увидеть, что он сделал со мной.

- Почему ты ее так называешь?

Мне кажется, что я слышу его, но не уверена. Я смотрю на него остекленевшими глазами.

- Почему ты зовешь ее сестрой? - спрашивает он с пустым выражением на лице, лишь нахмурив лоб. Не могу сказать, проявляет ли он снисходительность или искренность. Меня это даже не волнует.

- Когда меня отдали в приемную семью, она была там. Так как Сестра старше, она присматривала за мной. Учила, как завязывать шнурки. Заплетать волосы. Я всегда мечтала о сестре, поэтому она сказала, что будет моей. Она вырастила меня. Она любила меня... когда никто не любил. Думаю, она мой ангел-хранитель.

Ли смотрит на меня сверху вниз, глубокая морщина появляется между его звездными глазами, затем он разворачивается и уходит из комнаты. Но прямо уже на самом выходе замирает в дверном проеме.

- Возможно, она была им.

Я стараюсь изображать безразличие, когда Лили приносит поднос со свежей едой, от которой вздымаются нити пара, распространяя аппетитные ароматы пряностей и растопленного сливочного масла.

- Ждешь, что я буду это есть? После того, как вы меня отравили? - С подозрением я смотрю на еду, при этом ненавидя боль в животе от голода.

- Опоили, а не отравили. Хотя Каин не возражал против второго. - Она переводит дыхание и закатывает глаза. - Еда безопасна. Видишь?

Я смотрю с завистью, как Лили берет в руки свежую, маслянистую зеленую стручковую фасоль и надкусывает.

- И как, по-твоему, я должна это есть? - Жареная курица, сливочное картофельное пюре, овощи на пару и булочка. Выглядит всё очень вкусно, словно кто-то вложил душу в приготовление.

Тем не менее, они положили вилку и никакого ножа, чтобы я смогла отрезать кусочек от курицы.

Лили обнажает клинок из-за спины, один из таких кинжалов она воткнула в спину русскому бандиту в магазине ...три дня назад. Быстрым движением она погружает его в мясо курицы. Без всяких усилий разрезает ее насквозь, проходя через мясо и кости, словно они, как сладкая вата. Я громко сглатываю.

- Вот, - самодовольно улыбается она. Она берет льняную салфетку и вытирает четырех с половиной дюймовое лезвие, а затем быстро закрепляет его за спиной. Как будто я настолько смелая, что попытаюсь вырвать его. - Ешь.

Я смотрю на еду, представляя пятна крови на испорченном мясе. Затем отламываю кусок хлеба и пытаюсь протолкнуть его по болезненному, распухшему горлу.

- Так... это, правда? - спрашивает она, пока я пытаюсь вилкой отломить кусочек масленой зеленной фасоли.

- Что, правда?

- На счет... Адриэль?

Я трясу головой.　

- Я даже не знаю кто это Адриэль? Твой друг, Ли, буйно помешанный. Я ему миллион раз сказала, что я понятия не имею о ком или о чем он говорит. - Я с лязгом кладу вилку на тарелку и смотрю на нее, при этом даже не скрываю гнев. - Серьезно, вы ребята с головой совсем не дружите. До тех пор пока не позволите мне уйти, будете удерживать в заложниках не того человека. Какого черта, вам нужно? Деньги? Я говорила, у меня ни цента за душой. Вы тратите свое, блядь, время.

- Мы не держим тебя в заложниках, - говорит Лили с каменным выражением лица, - Мы пытаемся защитить тебя.

- Защитить меня? - язвительно говорю я. - Опоив и напав? Моя жизнь была прекрасной до тех пор, пока в ней не появилась ты и твоя развеселая бесчувственная банда, и не заперли меня здесь.

Лили надменно выгибает бровь.

- Разве?

Нет. Все не так.

Я качаю головой, отказываясь доставить ей удовольствие от моей неловкости.　

- Будет только хуже. Чем дольше вы удерживаете меня, тем труднее будет потом вам. Ты знаешь это. И если ты не хочешь, чтобы твоих друзей трахнули в задницу в тюрьме, ты должна просто отпустить меня.

На лице Лили расцветает решительная улыбка.　

- Ты ведь знаешь, что этого не произойдет. И на твоем месте, я бы сделала так, чтобы Ли не услышал твои слова.

Я отодвигаю поднос с колен подальше, слишком разгневанная, чтобы проглотить еще один кусок.　

- Ли? И почему же мне насрать на то, что он подумает? Я не боюсь его. Не боюсь вас.

- А должна бы, - фыркает она.

Я скрещиваю руки на груди, как какой-то капризный ребенок.　

- Да кто он такой? И почему ты позволяешь ему здесь рулить?

Лили вздыхает и откидывается назад на кровать, словно у нее нет забот в этом мире. Как будто лезвие размером с мою руку не прижимается к ее спине.

- Ли... он своего рода - лидер. Он все начал это. Он собрал нас вместе. Он заставил нас поверить в нечто большее... гораздо большее, чем нам говорили. Он подарил нам надежду.

Я ощущаю во рту отвратительный вкус презрения.

- Убийство невинных людей, есть ваша надежда?

- Если это ради блага, то да. Мы не по собственному желанию убиваем, Иден. Мы убиваем, потому что должны. Это наше призвание.

- Так или иначе, тебя призвали убить меня. - И это не вопрос.

- Изначально, да.

Я практически чувствую, как от щек отхлынула кровь.

- А сейчас?

- Сейчас...- Лили смотрит в потолок, а розовыми наманикюренными пальцами стучит по животу. - Теперь мы призваны для чего-то другого. К чему не готовы.

Я немного подаюсь вперед. Она говорит, рассказывает мне то, что могло бы помочь мне при побеге.　

- А кто вы все?

Быстро - слишком быстро, Лили поворачивает голову в мою сторону, ее глаза становятся ярче, чем я когда-либо видела. Ее губы растягиваются в зловещей улыбке.　

- Мы зовемся Се7меркой. Мы грешим, чтобы твой вид мог найти спасение.