Мила Ваниль - Накажи меня нежно

— А вы…

— А я твой врач.

— Вы мой… отец?

— Нет. Совершенно точно — нет. Отдыхай, Кира. Лена, сколько можно возиться?

— Уже ввожу, Константин Николаевич.

— А… кто…

Договорить Кира не успела, снова уснула.

Если бы не Антон, Илья так и остался бы жить в Склифе, до полного Кириного выздоровления. Когда он наконец-то увидел ее, — бледную, маленькую, осунувшуюся, с капельницей, подключенную к какому-то пищащему аппарату, — его накрыло так, что он перестал соображать, в каком мире находится.

Конечно же, его к ней не пускали. Удалось договориться только с дежурным врачом, ближе к вечеру, всего на пару минут. Только увидеть ее, коснуться ее и, как собака, ждать у двери, когда можно будет снова зайти.

— Да поймите вы, — убеждал его врач, — девушка в стабильном состоянии, ее жизни ничего не угрожает. Ей вообще повезло. Очевидцы говорили, она выскочила на дорогу сама, как будто не соображала, где находится, но машины двигались медленно, в пробке. Ее сбили, водитель не успел затормозить, но она отделалась ушибами. Даже с головой все в порядке, мы делали МРТ. Сотрясение мозга, придется полежать. Еще ушибы, синяки, но и это не страшно. И ретроградная амнезия часто бывает при такой травме. Сейчас ей нужен только покой и сон.

Илья кивал, благодарил, но отказывался уходить. Антон, который все время был рядом, съездил за машиной, брошенной у дома Киры, вернулся за ним и практически силком увез домой. Илья даже не помнил, почему согласился. Что-то связанное с необходимостью отдохнуть, чтобы ему самому не пришлось оказывать помощь? Или с работой? Или с долгом?

Антон довез Илью до дома и буквально сдал на руки Пашке. Илья не удивлялся — друг примчался по первому зову, даже если этот зов кинул не он сам, а Антон. Он вообще ничему не удивлялся, потому что почти сразу уснул.

А на следующий день Киру уже перевели в палату — одноместную, оплаченную Ильей. Вот только подступы к ней охраняла Римма Васильевна, собственной персоной.

Он даже обрадовался, что Кирина мама приехала к дочери. Значит, все же не совсем бесчувственная и принципиальная, беспокоится о ней, переживает. Выглядела Римма Васильевна отнюдь не так воинственно, как при первой встрече: встревоженная, испуганная, с искусанными губами и без ненависти во взгляде. Она подошла к Илье сама, заметив его в коридоре у палаты.

— Это же вы, Илья Сергеевич? — спросила она, игнорируя приветствие, и сразу же поджала губы, словно по привычке.

— Здравствуйте, Римма Васильевна. Это я, — не стал отрицать Илья и внутренне приготовился к скандалу.

— Я должна вернуть вам деньги. Спасибо за помощь, но я и сама в состоянии. Теперь, когда я тут.

Кажется, Кирина мать не хотела ругаться. Она разговаривала спокойно, ее голос звучал устало, не раздраженно.

— Я не возьму денег, — честно ответил Илья. — И для вашей дочери я сделаю, что угодно.

— Почему? — все же вскинулась Римма Васильевна. — Вы виноваты в том, что произошло?

— Пожалуй, виноват… — поколебавшись, признал Илья. — Я не должен был отпускать ее из студии так поздно одну.

Он мог сказать правду, и соврал не ради себя. Представил, как Римма Васильевна будет пилить Киру, когда та поправиться, упрекая в глупости и наивности… и соврал. Пусть Кира сама решает, стоит ли говорить матери правду, когда все вспомнит.

— Вы видели, как это случилось?

— Нет, к сожалению, в тот момент меня не оказалось рядом.

— Ах, да… Вы же ее и искали потом. Борис мне рассказал. Какие между вами отношения?

— Я люблю вашу дочь.

Похоже, Римму Николаевну не удивили его слова.

— Она вас тоже… — криво усмехнулась она. — Все время спрашивает, здесь ли вы, хочет видеть. Зайдете к ней?

— Конечно. С вашего позволения?

— Нет, подождите… Я хочу вам кое-что рассказать. И попросить… Видите ли, Илья… Вы же в курсе наших с Кирой отношений?

Он кивнул.

— Значит, я не ошиблась. Да, у нас… все непросто. Но все же я вырастила Киру и знаю ее лучше других. Если она рассказала вам все, если привела в наш дом, чтобы показать, — вы тот человек, кому она доверяет. Тот, кого она выбрала и полюбила. Она… очень разборчива. Я всегда знала, что она полюбит один раз и навсегда. И я даже рада, вы взрослый мужчина, а не какой-нибудь ветреный мальчишка. Если вы говорите, что любите… Вы же отвечаете за свои слова?

— Да, — выдавил Илья, скрипнув зубами.

Слова Риммы Васильевны били наотмашь, взрезая душу. Он уже предал Киру, и неизвестно, что будет, когда она все вспомнит.

— Значит, вы сможете позаботиться о ней? К сожалению, я не могу остаться в Москве надолго… Нет, если вы не можете, я уволюсь с работы. Кира важнее, бесспорно.

— Нет нужды в таких жертвах. Я обещаю вам, что не оставлю Киру без помощи.

— Я так и думала… — кивнула Римма Васильевна. — Спасибо. Деньги я переведу на…

— Не нужно. Вернее, нужно — Кире. Она еле-еле выживает, и отказывается от моих денег.

— Хорошо, я поняла. Она… она же учится в этом… училище?

— Да. И я уверен, со временем из нее получится прекрасный врач, — жестко ответил Илья.

Самое время спросить, отчего такая ненависть к медицине, но Римма Васильевна неожиданно сама об этом заговорила.

— Даже не сомневаюсь, что получится, — произнесла она. — Кира как две капли воды похожа на отца.

— А ее… отец?.. — осторожно спросил Илья.

— Когда-то я поклялась, что Кира не услышит от меня ничего о своем биологическом отце. И она не

услышит. Скажите ей сами, хорошо?

Дело в том, что… лечащий врач Киры — мой старый знакомый. И друг ее отца. Кажется, Кира кое-что случайно услышала и кое-что поняла, она будет расспрашивать Константина. Но лучше пусть узнает все от близкого человека, от вас.

— Но что именно она должна узнать, Римма Васильевна?

— Я училась в Москве, в одной из студенческих компаний познакомилась с двумя интернами-медиками. С Костей и Кайратом. Кайрат — отец Киры. Он — араб из одной азиатской страны.

— И он… не знает о Кире?

Римма Васильевна покачала головой.

— И уже не узнает. Костя сказал, он погиб несколько лет назад. Мы расстались, он дал мне понять, что русская жена ему не нужна, и я не сказала о ребенке. Пожалуйста, скажите Кире, чтобы она никогда не спрашивала меня о нем. Думаю, Костя расскажет, если она попросит… Но не я. И фотографий его у меня тоже нет.

— Я вас понял… Но, может, вы все же сами?

— Нет! Вы меня услышали, разговор окончен. Идите к ней, я отлучусь выпить кофе или чаю. И подождите с откровениями до завтра, сегодня вечером я уеду.

Илья не сразу зашел в палату к Кире. Он смотрел вслед Римме Васильевне, идущей по коридору уверенной походкой. Нет, она ошибалась. Кира была похожа не только на отца, но и на мать. На женщину, которая всю жизнь любила только одного мужчину, и так сильно, что даже дочь назвала похожим именем. Кайрат — Кайра — Кира. Почти одно и то же.