Марина Весенняя - Обещанная

Парень бросил цветы и конфеты на пол, вытянул в мою сторону руку, растопырив пальцы. И замер. На секунду мне показалось, что я увидела слабую вспышку света из ладони. Наверное, пора в отпуск идти, переработала. В глазах мутнело, голова начала кружиться. Странная у меня реакция на стрессовую ситуацию. А этот псих стоит передо мной, сверлит глазами и что-то бубнит себе под нос. Надо заканчивать этот цирк. Взмахнула битой и ударила его.

– А-а-а-а-а! – раздался крик на всю квартиру. Псих схватился за свою ладонь, прижимая ее к телу. – Ты мне руку сломала!

– Я тебе сейчас еще и череп проломлю! – Да, бита в руках определенно добавляет уверенности в себе. – Ты ко мне в квартиру вломился! Пошел вон отсюда.

– Я все понять не могу, почему не действует? – обратился сам к себе парень. Может, он наркоман? Обдолбался чем-то, теперь не понимает ничего? Зато наркоманы вроде пугливые. Сделала шаг к нему, еще раз замахиваясь для удара.

Красавчик махнул рукой, даже не прикоснувшись ко мне. А я почувствовала, как невидимая волна бьет меня в грудь, отрывая от земли. И я лечу. Все вокруг начинает двигаться, словно при замедленной съемке.

Я вижу, что картина на стене висит чуть криво, бита из руки не спеша падает на пол, я задеваю край дивана босыми ногами, перелетая его. Начинаю опускаться на стеклянный журнальный столик с металлическим основанием. Успеваю зажмуриться, хотя как мне это может помочь? Руки тоже бесполезно рассекают воздух в полете. Первой стекла касается моя спина. Я слышу громкий треск. Тупая боль. Ощущаю мгновение, прежде чем стекло начинает осыпаться вниз под тяжестью моего тела. Вслед за спиной ударяется голова, на самом стыке с шеей, только уже не о стекло, а о металлический край стола. Резкая боль, в ушах оглушительный хруст. Сначала такое чувство, что голова просто взорвалась, а потом холодное онемение распространяется по телу. Я вижу потолок и спинку своего бирюзового дивана, через который только что перелетела. Понимаю, что уже лежу на полу и что шея вывернута абсолютно неестественно, но ничего больше не чувствую. Только как теплая кровь стекает по коже.

Маньяк видит эту картину и подходит чуть ближе.

– М-да, неловко получилось, – а в голосе ни капли жалости. Поморщился, взъерошил волосы на затылке.

Сознание начинает угасать, я вижу, как незваный гость идет к двери, проворачивает замки и выходит из квартиры, оставляя меня умирать в одиночестве. А потом пустота…

Будильник мерзко орет, но звук доносится как будто издалека. Наверное, опять оставила телефон в гостиной. Хорошо, что хоть слышу. Не хотелось бы проспать всю субботу. Нехотя встаю с кровати, тащу свою заспанную задницу на поиски телефона. Выхожу в гостиную.

Боже мой, что тут вчера произошло?! Журнальный столик разбит, пол усыпан мелкими осколками, мой бежевый ковролин в крови, смартфон валяется на полу с разбитым экраном. Прохожу в коридор, на полу валяется букет красных роз и коробка конфет. Обстановка словно в кино о крайне неудачном свидании… Проверяю дверь – не заперто. Голова раскалывается, вчерашний вечер не помню. Поднимаю остатки телефона с пола, чтобы выключить будильник. И очередную неприятную новость сообщает мне треснувший экран. Сегодня воскресенье. А должна быть суббота… Остается единственное логическое объяснение.

Вчера меня убили.

Неожиданно? А я вам разве не говорила еще? Ну, тогда сюрприз! Нельзя меня убить.

Звучит, конечно, пафосно и красиво, я бы даже сказала, перспективно, но на деле полная хрень, если честно. Может, кто-то решит, что о таких вещах следует рассказывать в первую очередь. А что по мне, так о подобном лучше вообще помалкивать, пока куда-нибудь не закрыли.

А началось все это в недалеком 2006 году…

Я только окончила школу, поступила в университет и как раз собиралась переезжать в Москву. Вещей с собой собрала не очень много, решив, что если что-то потребуется, родители мне передадут с водителем. Так что на руках у меня была только объемная спортивная сумка всего самого необходимого на первое время. Вечер прощания прошел нормально, тихо, по-семейному. Мама с папой проводили меня на автобус, я села в самый конец и сразу заснула.

Проснулась я в собственной постели, все в том же Воронеже, от громкого рыдания матери. Вскочила, накинула халат и побежала смотреть, что стряслось. Мама с папой сидели на кухне, ко мне спиной, смотрели телевизор. Диктор новостей рассказывала, что ночью на трассе рейсовый автобус Воронеж – Москва вылетел на встречную полосу движения и столкнулся с фурой. Удар собрал еще несколько машин, автобус быстро загорелся. Выживших нет, а вероятная причина аварии – вина водителя автобуса, уснувшего за рулем. Присмотревшись к кадрам с места происшествия, узнала свой автобус по расцветке.

– Боже, – ужаснулась я вслух. Родители на меня обернулись, мама сразу в обморок упала. Папа успел произнести: «Доча?» – и последовал маминому примеру.

Я сразу набрала «Скорую» с домашнего телефона, полезла в аптечку за нашатырем, валидолом и тонометром. Глаза боялись, руки делали. Папа очнулся первым, сразу после первого вдоха резкого аромата аммиака, помог перенести маму на диван. Открыли форточки, напустить побольше свежего воздуха. Мама была вся бледная, когда глаза открыла и меня увидела, папа пошел за пузырем. Мужчина он, конечно, стойкий, несмотря на возраст. Но всему же есть предел.

– Настенька… – Мама взяла меня за руку, словно не веря. Чуть опять в обморок не упала.

– Ты же в том автобусе ехала, – сказал папа, выпив первую рюмку залпом. – Мы даже звонили, телефон недоступен. Как же так-то…

Я и сама не знала, стала врать на ходу, чтобы только родителей успокоить, пока опять в «Скорую» не пришлось звонить, первый вызов я уже успела отменить, убедившись, что мама в порядке.

– Я на первой стоянке вышла покурить, пошла потом за водой, а в магазине очередь. Опоздала на автобус, они без меня уехали, со всеми вещами, и телефон там остался. На попутках обратно еле добралась, уже поздно было, будить вас не стала…

– Слава богу! – воскликнула мать. Еще никогда и ни один родитель в мире так не радовался новости, что их дочь курит.

Мама тогда в себя пришла, в храм свечку ставить побежала, папа пирожков испек, родственников всех весь день обзванивал, успокаивал. А я к себе в комнату пошла. И никому не говорила, что про опоздание на первой стоянке соврала. Да и как потом экспертиза аварии рассказала, в автобусе и правда оказалось на одно тело меньше, чем должно было быть. Сама я ничего не помнила, что произошло после того, как мы выехали из Воронежа. Из остальных странностей – на ноге, правой, на голени появился короткий белый шрам, чуть рваный, неаккуратный.