Лорен Донер - Раф

— Сперва мне надо почистить зубы. Я ела сырое мясо. Гадость. Подумай об этом, и дай мне минуту. — Она попыталась вывернуться, чтобы сделать это, но Раф не отпускал.

— Меня не волнует. Я хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, малыш. Просто сначала собираюсь почистить зубы.

Уголки его губ приподнялись.

— Я слишком большой, чтобы быть малышом.

— Это ласковое обращение, помнишь? — Она улыбнулась.

Его хорошее настроение вдруг исчезло, взгляд стал серьёзным.

— Я мог потерять тебя. И не позволю этому случиться снова. Ты, правда, меня любишь?

Лорен немного напряглась и про себя взмолилась, чтобы он не начал рассуждать о том, что они слишком мало знают друг друга и не могут вот так признаваться в чувствах. Большинство парней сбежали бы, отнеслись бы к такому с подозрением, но она не жалела о своих словах.

— Да. Я понимаю о чём ты, наверное, думаешь, но я…

Он отстранился и отпустил её.

— Давай вытремся, и ты сможешь почистить зубы.

«Отшил. Чёрт». Она кивнула. Раф отвернулся, выключил воду и открыл дверцу кабинки. Он протянул ей полотенце, шагнул наружу, чтобы вытереться самому, и в наступившей тишине стало немного некомфортно.

Раф открыл дверь ванной, принюхался, вышел и не стал закрывать её.

— Шедоу заходил. Здесь еда на тумбочке.

* * * * *

Он старался унять своё бьющееся сердце и желание схватить Лорен, уложить в постель и заклеймить. Дикая его часть хотела именно этого. Раф просто представил, как она испугается, если он забросит её на плечо, отнесёт в кровать и покажет, что он именно тот мужчина, который ей нужен. Раф будет трахать её, пока они оба не утратят способность двигаться.

Это будет не просто секс. С Лорен это нечто намного большее. Она сказала, что любит его, и ему захотелось взвыть от радости. И продолжала говорить, что она его. Он сжал руки в кулаки, чтобы не замечтаться. Лорен — человек, не Вид, и они очень разные. Ему нужно помнить об этом. Она не предлагала ему себя навсегда, наверное, даже не понимала, чего он хочет, и Раф не был уверен, что с этим делать. В голове всё ещё царил хаос от совсем недавно обретённой свободы, и логика говорила, что он ещё не готов взять пару. Хоть и хотел.

Желание было таким сильным, что его тело дрожало. «Она моя. Она сказала, что любит меня. Взять её. Удержать. Моя!» Ему хотелось взреветь от разочарования, пока он боролся со своими желаниями. Раф понимал, что ей понадобится больше времени, чтобы принять такие обязательства по отношению к нему. Он сам уже был готов сделать для неё это.

Он дал слово работать с оперативной группой. Его взгляд метнулся по серой комнате — это уж слишком для неё, и разве можно предложить ей такое? Попросить остаться в крохотном пространстве? Она заслуживает лучшего. Раф хотел дать ей настоящий дом, но мог поселить лишь в эквивалент клетки с незапираемой дверью. Лорен даже не сможет покинуть здание. Слишком опасно, и недавние события тому доказательство.

Их отношения подвергали её опасности. Его враги могли попытаться использовать Лорен против него и всех Видов, чтобы получить желаемое. Когда в ванной выключилась вода, он зарычал, пытаясь принять решение. Раф знал чего хочет, в чём нуждается, но любить означает ставить потребности другого человека выше своих собственных.

Сначала Лорен нужно поесть, прежде чем он прикоснётся к ней. Это пока на первом месте. Они поговорят. Тут без вариантов. Её необходимо понять, что каждый раз, когда заявляет, что она его, он воспринимает это близко к сердцу. Отпустить её будет тяжело, но удерживать против воли — непростительно. Это должен дать Лорен выбор. Боль сдавила его грудь. Он захочет лечь и умереть, если она уйдёт. И никогда не перестанет думать о ней, тосковать по её присутствию или желать обнимать её.

Раф никогда не думал, что такое произойдёт. Был не общительным, боялся довериться человеческой женщине, но Лорен удалось его изменить. Он жаждал тех вещей, которых раньше даже не представлял.

* * * * *

«Поздравляю, — корила себя Лорен. — Надо было держать рот на замке, а не болтать о любви». Она долго чистила зубы, прежде чем выйти в другую комнату, завернувшись в полотенце.

Он прекратил расхаживать по комнате, когда она вошла. На нём было только полотенце вокруг талии, Раф так и не оделся, пока она чистила зубы. Его взгляд не отрывался от неё.

— Иди сюда. — Он указал на место прямо перед собой. — Пожалуйста.

Лорен подошла без колебаний. Серьёзный взгляд встревожил её, но она держалась. За свою жизнь она сталкивалась со множеством трудностей, но быть отвергнутой Рафом — это наверняка станет первой строкой в её списке «наихудших моментов». Она замерла там, где он указал, и не сводила с него взгляд. Лорен хотела видеть его глаза, читать его эмоции. Она не станет плакать, потому что любит его, и не хочет, чтобы он чувствовал себя виноватым.

— Я не один из ваших мужчин.

Совсем не то это она ожидала услышать.

— Знаю.

— Я даже не полностью человек. Я частично собака.

— Это я тоже знаю.

— Я рычу, и у меня бывают перепады настроения, поэтому я борюсь с обеими своими сторонами. И я также пострадал от насилия.

«А, причины, почему он собирается бросить меня». Почувствовав набегающие слёзы, она быстро заморгала.　

— Я знаю и это, Раф.

— Я не понимаю, что значит нормальная жизнь. У меня с тобой нет ничего общего, и росли мы совсем по-разному. — Он осмотрелся вокруг, прежде чем поймать её взгляд снова. — Эта комната хороша для меня. Гораздо лучше, чем я мог ожидать. Здесь нет цепей, нет замков, никто не приходит, чтобы причинять мне боль. Я был в твоём доме, и разница огромна.

Она не могла поспорить со сказанным, но могла указать на то, что у них было.

— Ничего из этого для меня неважно. Знаешь, что ты делаешь?

Что-то промелькнуло в его великолепных глазах, но Лорен не знала, какие эмоции были тому причиной. Она ждала, чтобы понять, неважно ждал ли он ее слов или уже принял решение.

— Что?

— Ты делаешь меня счастливой. Надеюсь, что ты чувствуешь то же самое. Это… — Она махнула рукой на комнату. — Не имеет значения. Для меня важнее быть с тобой. Я знаю, твоё и моё прошлое сильно отличаются, но здесь и сейчас меня это не волнует.

Он сделал глубокий вдох.

— Это прощание? Не тяни. — У нее сел голос, а сердце ёкнуло. — Говори прямо, если хочешь покончить со всем этим. Я люблю тебя, и, наверно, мне не следовало вот так вот тебе это выкладывать, но не сожалею, потому что жизнь слишком коротка. И если бы я не сказала, тогда бы пожалела. Ты можешь и дальше придумывать оправдания, почему у нас нет будущего, но лучше скажи правду, ладно? Ты не испытываешь тех же чувств ко мне, что я к тебе? Просто признайся в этом, я переживу.

Раф придвинулся.