Диана Килина - 3

Открыв глаза, я посмотрела на потолочную лепнину. Потом подняла голову и взглянула на раскрытую сумку. Вытащив сигареты, встала с кресла и пошла к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Пройдя мимо кровати, я открыла балконную дверь и вышла на крышу. Взяв подушку из–под навеса, я положила её на плетёное кресло и села на него, поджав под себя ноги. Мобильник в заднем кармане джинсов неудачно врезался в мою пятую точку, и я вытащила его, разглядывая задумчивым взглядом. Нажав на кнопку включения, я положила его себе на колени и вытащила из пачки сигарету. Едва я прикурила, раздался женский визг.

– Слушаю, – сказала я с улыбкой, когда ответила на вызов.

– На хрен ты телефон выключила? – прогромыхал гробовой голос.

– Захотелось, – ответила я с сарказмом.

– Кира, – выдохнул Артур, – Не делай так больше. Никогда. Ни за что.

– Ладно, – пообещала я без особого энтузиазма.

– Что делаешь?

– Курю.

– Где куришь?

– На крыше.

– На какой крыше?

– У подруги я, в гостях. У неё есть выход на крышу, – я вздохнула, закрывая глаза, – Допрос окончен?

– Да, спасибо за разъяснения, мне стало легче, – фыркнул Артур, – Как твои дела?

– Нормально. А твои?

– Тоже ничего.

Мы снова замолчали. Я продолжила затягиваться и выдыхать дым в прохладный вечерний воздух.

– Сколько тебе лет? – спросила я.

– Тридцать два. А что?

– Да, ничего.

– А тебе?

– Двадцать два.

– Ты на десять лет младше меня? – удивлённо спросил он.

– Садись, пять по математике, – я криво усмехнулась, туша сигарету в пепельнице.

– Я не думал, – Артур запнулся, – То есть, ты молодо выглядишь; но говоришь так, как будто ты старше.

– Я даже не знаю, как расценивать твои слова; как комплимент, или как оскорбление, – едко бросила я, зажмуриваясь от его голоса.

Он был такой… Не знаю. Артуров? Глубокий; с какими–то тёмными нотками; почти порочный. Без роковой хрипотцы, но, тем не менее, загадочный.

– Вот–вот, я об этом.

– Возраст – это всего лишь цифра, Артур, – вздохнула я, поёжившись от холодного ветра, долетевшего до меня из–за скошенной черепичной крыши.

– Согласен. Я увижу тебя снова?

– Странный вопрос.

– Почему?

– Я поняла, что тебе плевать на моё мнение. Какая разница, что я отвечу: да или нет? Ты всё равно сделаешь по–своему.

– Тоже верно, – хмыкнул Артур в трубке.

– Почему ты такой циник?

– Жизнь. Или люди, меня окружающие. Это сложный вопрос, – он глубоко вздохнул, и на заднем плане у него что–то зашуршало.

– Скорее всего, люди, – констатировала я.

– Ты думаешь?

– Уверена. Жизнь не откладывает на нас свой отпечаток; это делают люди, – я посмотрела на пачку сигарет, которую я бросила на столик и нахмурилась.

Может, стоит завязать с курением? Вредно, да и дорого. Я курю по пачке в день, а это почти три евро. В месяц получается сотня, плюс–минус. От этих подсчётов я чуть не присвистнула, но вспомнила, что разговариваю по телефону:

– Вовремя оказанная помощь, или, напротив, безразличие. Доброе слово в нужный момент, или брань, – договорила я.

– В мыслях этой женщины, на удивление, есть логика, – сказал он, и я буквально услышала, как он улыбается.

– А то.

– Значит, люди?

– Люди.

– И что мне делать, чтобы перестать быть циником? – серьёзно сказал он.

– Ничего не делай. Живи с этим дальше, – я пожала плечами в подтверждение своих слов; пожалуй, больше для себя, чем для него.

– Тебе же не нравится?

– Ты же не собрался жить со мной.

– А вдруг?

Я рассмеялась, и увидела краем глаза, что за стеклом показался силуэт Джексона. Махнув ему рукой, я сказала в трубку:

– Не говори глупости, Артур. Я не лучший аксессуар для твоей жизни.

– Ты не вещь; зачем ты так говоришь? – в его интонациях послышались холодные нотки, и я чуть было не заскулила от разочарования.

– Ты сам не один раз назвал меня вещью, – спокойно ответила я, разглядывая свои пальцы на ногах.

Он замолчал, наверное, обдумывая мои слова или подыскивая очередные извинения. Джексон открыл дверь и высунул голову.

– Кофе будешь? – спросил он.

Я коротко кивнула.

– Подруга? – ехидно бросил Артур в телефоне.

– Джексон, мы с ним вместе. Мне пора идти.

– Иди, – мягко сказал его голос.

– Пока.

Я отключилась, и покрутила телефон в руке, который нагрелся и стал горячим, пока мы беседовали. Таким горячим, что это напомнило мне его прикосновения.

Стряхнув с себя это странное наваждение, я натянула на себя улыбку; и спустилась вниз, чтобы насладиться обществом друзей и выкинуть Артура из головы. Выкинуть, как назло не получалось; я гадала – что это? Просто похоть; или первые зачатки глупой влюблённости в совершенно незнакомого человека? Чем всё закончится, когда он уедет: мы будем созваниваться по несколько раз на дню; пока эти звонки не начнут надоедать нам обоим и мы просто… Перестанем звонить? Что будет, если я решу сесть на поезд и приехать в Москву, к нему? Он встретит меня, мы проведём вместе неделю, или две; давая этому возможность вылиться во что–то большее; или, напротив, убивая это своей неосторожностью.

«Стоп, Кира» – подумала я. «Этого нет. Ты не можешь об этом думать, потому что это…»

Это – ничто.

18

Ставя салон на сигнализацию, я ругалась благим матом, потому что мой мобильник в сумке продолжать вопить нечеловеческим женским криком.

– Да, чтоб тебя, – в сердцах выпалила я, промазав по кнопкам в очередной раз.

Сделав глубокий вдох, я снова набрала код; и панель просигналила мне красным огоньком включённой охраны.

– Ура, – вырвалось из меня с придыханием.

Захлопнув железную дверь, я прислонилась к ней спиной и начала искать телефон. Вытащив его, я невольно закатила глаза.

Как вы думаете, кто мне звонил? Да, угадали.

– Артур, – вздохнула я, – Мы разговаривали с тобой утром, пока я шла на работу. Потом в мой обеденный перерыв. У меня ухо расплавиться скоро, – жалобно пропищала я, надеясь внять голосу его разума.

– Серый или коричневый?

– Что? – я удивлённо моргнула, шагнув по Крейцвальди в сторону дома.

– Серый или коричневый? Я пуховик выбираю. У вас хорошие цены на зимнюю одежду, – промурлыкал Артур.

– Бери коричневый, – ответила я, – Он практичнее.

– Почему?

– Грязь не видно, – вздохнув, я посмотрела на свои белые тенниски, которые из–за тротуарной пыли стали серыми.

– Куда идёшь? – спросил Артур, звонко застёгивая молнию, по всей видимости того самого пуховика.

– Домой.

– У тебя усталый голос, – его тон стал мягче, в нём отчётливо послышалась улыбка.

– Это потому что я устала, – я вздохнула, и повернула голову, чтобы посмотреть на дорогу.

Перебежав на другую сторону улицы, я свернула направо, и поморщилась от духоты.