Тори Озолс - Зависимая

– Даян… – в голосе мужчины была твердость, которая не раз ломала волю закаленных убийц.

– Парни удивлены, что ты переступил через себя и отдал ее мне. Ведь свое ты не отдаешь и не отпускаешь, – продолжил рассуждать мужчина как ни в чем не бывало.

– И поэтому я пришел за ней.

– А вдруг поздно?

– Если ты…

– Я и пальцем не притронулся к твоей собственности. Слишком хорошо знаю тебя. Ведь твое всегда остается твоим. Я, можно сказать, просто хранил ее у себя некоторое время. Правда, все же предложил ей выбор.

– И?

– Она осталась. Иди к ней. Только не напортачь в этот раз, мой Дьявол, а то я из Смерти превращаюсь в Купидона. Бр-р-р, аж противно.

Мужчина содрогнулся от показной брезгливости, но еле сдерживаемая веселость испортила весь эффект.

– Проваливай.

– Уже и посидеть на собственном диване нельзя?

Тишина.

– Ладно, ладно, ухожу, хотя так хотелось посмотреть это шоу.

Даян спокойно поднялся с дивана, нарочно медленно потянулся, хрустя костяшками под гневным взглядом Дьявола, от которого, казалось, вся комната наэлектризовалась. И именно в этот момент снова открылась дверь спальни. Алекс вышла в гостиную, закрыв ее за собой, и прислонилась к холодному стеклу спиной. Ее глаза были прикованы к гордому властному мужчине, который резко посмотрел на нее, забыв о Даяне. Его взгляд, наполненный яростным голодом, прошелся по ней, поглощая каждый кусочек ее тела.

Казалось, время в помещении остановилось. Не было больше ничего вокруг. Ни звука закрывающейся за Даяном входной двери, ни ее колотящегося сердца, ни страха, ни боли. Все растворилось в одном глубоком взгляде, который олицетворял для нее самую темную бездну. Готова ли она упасть в нее снова, раствориться в пучине его властности и жестокости?

Алекс не могла двинуться с места, не могла дышать. Молчание тяготило, но губы не слушались ее, словно она и не делала попыток произнести слова. Ее тело задрожало и налилось разъедающей тоской. Девушка словно превратилась в сгусток натянутых нервов, которые заставляли ее желать броситься в его объятия или упасть перед ним на колени, умоляя взять ее, обещая стать кем угодно: любовницей, содержанкой, рабой. Все в ней тянулось к этому властному мужчине, прося новой дозы. Все. Но было что-то, что заставляло ее стоять неподвижно, и она чувствовала, что находилась на краю бездны. И оставался лишь один шаг. Шаг, который станет решающим в ее жизни.

– Ангел… – его хриплый шепот пронесся по комнате, заставляя ее содрогнуться.

Казалось, легкий ток прошелся по ее коже, принося наслаждение и боль, пробираясь в израненные сердце и душу. Она впитывала звук его голоса каждой клеточкой тела, заполняя образовавшуюся после расставания пустоту. Девушка сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, противостоя дикому желанию умолять его произносить ее имя снова и снова.

– Почему?

Все, что она смогла сказать. Один короткий вопрос вместо тысячи, проносившихся в ее голове, мучивших ее изо дня в день. Алекс сжалась, обхватив себя руками. Она так мечтала об этой встрече и так боялась ее.

– Ты нужна мне.

Еще одна опрометчиво брошенная фраза стала новым ударом по хрупкой стене ее отчуждения. Ее глаза расширились, и тяжелый вздох, полный муки, вырвался из легких:

– Врешь.

– Тогда бы меня не было здесь, – твердость и уверенность, с которой он произнес это, заставили ее дернуться.

Эти слова врезались в нее, как шальная пуля в ноющую рану. Инородное тело просачивалось глубже в нее с единой целью – не просто ранить, а убить.

– Тебе нравится издеваться надо мной, уничтожать, растаптывать! – закричала Алекс, сжав руками виски. Ее голос звучал надрывно, открывая ему всю силу ее боли. – Так ты уже добился своего, разве не видишь? Я больше не я. Меня уже нет. Я просто не существую. Есть только моя порабощенная тень, которая гибнет без новой дозы ласк и прикосновений, готовая ползать, умолять, стать ничтожным паразитом, лишь бы мимолетно прикоснуться к тебе, лишь бы дышать одним с тобой воздухом.

– Это то, к чему я стремился.

– Зачем? Скажи мне, зачем? – слезы потекли по ее щекам, но она даже не пыталась их стереть.

– Чтобы я смог полюбить тебя.

Девушка горестно застонала и спустилась спиной по двери, садясь на пол.

– Не надо, пожалуйста, прошу тебя, не надо! Отпусти меня, – взмолилась она, уткнувшись лицом в согнутые колени, рыдая навзрыд.

Еще час назад, имея перед собой выбор, она осталась, поверив словам Даяна. Еще тогда она не сомневалась, что сразу же упадет в его руки и согласится на все, что бы он ни предложил. Но почему же сейчас, наконец стоя перед ним, она вновь просит свободу?

– Не могу. Разве ты не видишь? Не могу! – его голос задрожал от сдерживаемого гнева и накала эмоций. Девил резко кинулся к ней, присел рядом. Он развел ее руки и, сжав подбородок, заставил посмотреть на него.

Алекс вздрогнула от контакта его кожи с ее, от тепла, которое сразу же побежало по ее телу. Ничего не изменилось за эти дни. Ее реакция на этого мужчину, наоборот, стала еще сильнее. Низ живота сразу же заныл от пустоты.

Он был так близко. Так невероятно близко и в то же время так далеко. И это расстояние позволило ей наконец рассмотреть каждую черточку его напряженного лица. Ее глаза немного расширились, когда она увидела то, что раньше закрывала пелена слез и отчаяния. Его лицо осунулось и посерело, словно всемирная усталость навалилась на этого мужчину, небольшие круги под глазами выдавали бессонные ночи, а расширенные зрачки и слегка уловимый запах говорили о недавнем употреблении алкоголя. Легкая щетина придавала ему еще большей жесткости, а бьющаяся на шее жилка показывала, как напряжен он был в этот момент. Ей захотелось поднять руку и коснуться его лица, но она так и не нашла в себе силы это сделать, не решаясь еще разбить возведенную страхом и болью стену отчуждения.

– Я пытался, как мог. Сдерживался из последних сил. Но я не могу без тебя. Не могу просто трахнуть другую женщину, даже не хочу. Ты сделала меня импотентом, потому что у меня теперь встает только на тебя. Но, кроме этого, я не могу уснуть, не чувствуя под своими руками твое податливое тело и исходящее от него тепло. Не могу работать, не думая, где и с кем ты. Ты говоришь, что зависима? Утонув в своем психоанализе, ты не увидела, во что превратила меня.

Алекс закусила нижнюю губу, шокированная его словами. Разве мог этот властный, жестокий мужчина произнести их? Разве мог он признать так открыто свои чувства? Она затрясла головой, хватаясь за свой страх, как за спасательный круг, ведь он был единственным, во что она сейчас могла верить.

– Пожалуйста…

– Мать твою! – заорал Девил, вскакивая на ноги. Запустив пальцы в волосы, он смотрел на нее сверху вниз.