Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

Тут я заметила его кремовую панаму, валяющуюся на диванчике, словно тряпка. Пресловутая шляпа, о которой мне говорила Соня, единственная улика ее загадочного любовника. Мне следовало бы догадаться раньше…

– Но вы ее знаете, не так ли?

Если нет, то зачем бы я за ним тогда следила? Я наблюдала, как эта игра его раззадоривала, но в то же время озадачивала. Он, безусловно, не ожидал, что сегодняшний день станет днем великого разоблачения. Но, должно быть, давно понял, что это событие, такое заманчивое и разочаровывающее одновременно, однажды произойдет.

– Можно сказать и так, да, – ответила я с понимающей улыбкой.

– Кто она?

– Вы тоже ее знаете. Если я правильно поняла, вы даже танцевали с ней отвязный рок-н‑ролл в день моей свадьбы.

Маршадо недоверчиво и ошеломленно вытаращил глаза. Он уже раньше говорил мне о своем влечении к Соне. Но вообразить, что она и его любовница-незнакомка были одним человеком…

Может, в глубине души он оказался слегка разочарован. Может, втайне надеялся на то, что у его таинственной любовницы более экзотичная внешность, чем внешность моей лучшей подруги.

А главное заинтересованное лицо больше не могло сдерживаться. Соня уже не довольствовалась простыми эсэмэсками. Мелодия моего мобильника звучала непрерывно. Так ребенок, который желает узнать тайну, дергает вас постоянно за рукав: «Ну скажи, ну кто это?»

Маршадо чуть заметно покачал головой и категорично заявил:

– Не говорите ей.

– Шутите? Как вы себе представляете возможность скрыть от нее это?

– Не так сразу. Я в самом разгаре развода… и не хочу все смешивать в одну кучу. Я не могу.

Он, никогда не поднимавший эту тему с того момента, как обнаружил фотографию своей жены Сесили в объятиях Дэвида, только сейчас выставил на свет свою скорбь.

Однако меня это ничуть не тронуло. Я считала его абсолютным лицемером: он оставлял свою жену под предлогом, что та изменяла ему, когда сам уже довольно давно обманывал ее с другой, более молодой и красивой.

Должно быть, Маршадо почувствовал укор в моем взгляде, потому что поспешно добавил:

– У меня к вам будет еще одна маленькая просьба.

– Я вас слушаю.

– В Интернете больше нет доступа к каталогу «Ночных Красавиц».

И впрямь. Он был недоступен уже больше года, с тех пор как Ребекка удалила его по спешной просьбе Дэвида.

– И что же? Что вы хотели узнать?

– Я хотел бы получить подтверждение, что там фигурировала одна особа. Ребекка Сибони была хозяйкой агентства, да? Не могли бы вы спросить у нее?

Почему он пришел к такому предположению? Ему было недостаточно компрометирующего снимка жены. Без сомнения, он продолжил вести свое расследование дальше. Чтобы найти что? Чтобы разбередить какую рану?

Несмотря на его небольшие предательства, я многим была обязана Маршадо. С тех пор как я решила избавиться от темных пятен в прошлом семьи Барле, он всегда был со мной, на моей стороне.

– Сесиль? – осмелилась я задать вопрос. – Это она?

– Да, – подтвердил он.

– У вас есть фотография, которую вы можете переслать мне?

Разумеется, только не та, на которой его обнаженная жена прижималась к своему дружку. Он нервно начал рыться в памяти своего телефона, и через минуту я получила недавно сделанный и отфотошопленный портрет рыжеволосой женщины средних лет, чьи скульптурные формы я видела вздымающимися над телом Дэвида.

Эта женщина была внесена в картотеку «Ночных Красавиц»? Если да, когда и под каким именем?

Заранее благодарю. Э.

Ребекка почти сию же секунду прислала мне утвердительный ответ.

– Она и вправду работала там, – заявила я Франсуа как можно более нейтральным тоном. – С начала 2004 года и до закрытия агентства.

То есть Сесиль четыре года занималась проституцией, чтобы развеять свою буржуазную скуку в объятиях мужчин более состоятельных, чем ее муж, но которые при этом вращались в тех же кругах, что и он. Все эти годы Маршадо был рогоносцем, сам того не зная.

Я не сообщила Франсуа профессиональный псевдоним, выбранный его женой для этих оргий: Северина, героиня Катрин Денев в фильме Луи Буньеля. Северина, ледяная красавица, которая утоляет праздность, продавая свое великолепное тело, так редко используемое супругом.

Меня заинтриговала одна деталь: как Маршадо, который прилежно и регулярно посещал девушек из агентства, смог упустить в картотеке файл с фотографией собственной жены? Без сомнения, благодаря осмотрительности содержательницы публичного дома, хозяйка «Ночных Красавиц» каким-то образом отфильтровывала просматриваемые им портфолио.

Он с мужеством принял эту новость, не вымолвив ни слова, и взглядом указал на мой мобильный, который не прекращал вибрировать. Соня была в агонии, и я ожидала, что она, обежав всю округу в поисках меня, в любое мгновение может появиться здесь, опьяненная тревогой и любопытством.

– Ответьте ей что-нибудь. Не важно, что…

Не слишком гордясь тем, что мне приходится обманывать свою подругу, я задумалась на мгновение, затем составила сдержанную формулировку:

Я упустила его из-за грозы. Сожалею, но я не видела его лица. У меня срочные дела, связанные с судебным иском.

Я тебе позвоню. Целую.

– Ну вот, это должно успокоить ее на некоторое время, – натянуто улыбнулась я.

Он угрюмо кивнул и, казалось, пытался подобрать слова:

– Эль… Меня уволили.

– Что? Из « Экономиста» ?

Для начинающего журналиста, каким была я, человек, подобный Франсуа Маршадо, казался непоколебимым, словно маяк, в издательском пейзаже.

– Но они не могут выставить такого профессионала!

– Еще как могут. Им даже не пришлось собирать административный совет. Два-три телефонных звонка – и готово.

– Но с таким опытом работы вы найдете себе новое место за неделю, – яро ободрила я Маршадо. – Уверена, что вы уже практически нашли его.

Франсуа тяжело вздохнул и посмотрел на меня с мрачным спокойствием.

– Полагаю, вы недооцениваете авторитет своего бывшего дружка и то, какие проблемы он может доставить… Я уничтожен. До тех пор пока он не снимет свое вето, ни одна редакция не возьмет на себя риск принять меня на работу.

Наказание последовало незамедлительное и хлесткое. Со времени последнего звонка Хлои, несколько дней назад, у меня больше не было новостей о каких-либо возможных судебных последствиях, предпринятых в ответ на появление моей колонки в журнале. И вот по какой причине: именно Маршадо пришлось заплатить по счетам. Дэвид понял, кто стал инициатором данной публикации. Он догадался, что этой тайной вендеттой обязан скорее приятелю-рогоносцу, чем бывшей подружке, подвергшейся насилию.

– Другими словами, я подписал смертный приговор своей карьере в сорок пять лет.