Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

Ее жизнь постепенно чахла, закончившись прежде, чем успела начаться. И вновь связывать себя такими хрупкими привязанностями было бы для нее слабым утешением.

Моя жизнь начиналась прямо сейчас, полная надежд и обещаний, доказательством чего служила моя первая книга, экземпляр которой Аврора достала из своей дамской сумочки и положила, дрожа, на стол.

– По такому случаю… Ты подпишешь мне ее? – попросила она умоляюще, внезапно робким, почти детским голосом.

– Да, конечно…

Она наверняка еще ее не читала, и я предусмотрительно воздержалась от того, чтобы рассказать, что в одной из последних сцен первого тома было описано открытие ее существования по одной простой фотографии, спрятанной на дне серебристой коробки.

– Мне очень нравится название, – похвалила Аврора, протягивая шариковую ручку.

– Спасибо.

Я занесла перо и надолго зависла над страницей, на которой было написано лишь название «Сто раз в день».

Я добавила к нему три точки, сложившиеся в ровное многоточие, а затем следующие слова, самые искренние, которые могла написать в тот особенный момент:

«…я буду возвращаться мыслями к твоей истории еще много раз, и это сущая правда, такая же, как то, что мы с тобой две стороны одной монеты, которая с каждым новым ударом судьбы будет падать то на твою, то на мою сторону.

С признательностью».

На следующий день после моей встречи с Авророй я послала Луи заметку, написанную строго, сухо и без лишних слов:

«Я занималась любовью сама с собой. И я не говорю тебе о простом ЯМ.

Вчера после долгого разговора, который состоялся в кафе «Сен-Лазар», я проводила Аврору до ее дома на Орлеанской площади. Когда я вошла в ее квартиру, у меня сложилось впечатление, что я на самом деле попала в квартиру Жорж Санд. Не из-за количества вещей писательницы, которые так и остались здесь, но потому что, казалось, никто не делал тут уборку уже больше сотни лет. Я даже удивилась, что родители отправляли сюда детей, чтобы брать уроки игры на фортепиано.

Едва я переступила порог, как Аврора взяла меня за руку и повела прямо в свою комнату. Ее окна выходили на площадь, ты и сам знаешь это. Освещение тут было слабым, а темные и пыльные занавесы еще больше затемняли комнату. Не говоря ни слова, она бросила меня на белые расправленные простыни. Потом встала передо мной на колени, сняла мои туфли проворным жестом и задержала свои возбужденные пальцы на моих трусиках. Она застыла так на мгновение, пристально глядя мне в глаза, затем отодвинула полоску белого хлопка и высвободила мое лоно и его ароматы. Оно уже кипело от нетерпения и желания, насколько я могла чувствовать, я улавливала его дурманящий запах. Аврора не спеша приблизилась к моей вагине. Я чувствовала, как чужое дыхание ласкает мои приоткрытые губы и мою щель.

Затем внезапно ее рот припал к тому месту, где был мой клитор, и она начала посасывать его с наслаждением, наблюдая, как он набухает, одновременно твердый и нежный. Аврора получала столько удовольствия от этого, она постанывала и терлась о меня. При каждом исчезновении моего клитора под ее губами я выражала свое наслаждение мимолетным вздохом. Желание бороться и убежать постепенно исчезло. Видеть, как ее лицо – мое лицо! – время от времени появляется внизу моего живота, когда она переводила дух, должно было ввести меня в ступор. Но вся странность этой сцены довольно скоро обрела обратный смысл: в какой-то степени я наслаждалась самой собой, что лишь усиливало мое возбуждение. Думаю, она заметила неотвратимость моего оргазма, потому что резко остановилась. Пришла ее очередь раздеться. Она толкнула меня в центр кровати и с удовлетворенной и мягкой улыбкой заняла место надо мной, погрузив голову между моих ног и припав низом своего живота к моему лицу.

Что может быть более сумасшедшим и приятным, чем предаваться позе 69 со своей точной копией? В тот момент, когда мы одновременно закричали, я почувствовала, как мы стали единым целым, наконец воссоединившимся. Одно удовольствие для двух тел. Двухголовая гидра наслаждения, его пик. Два лица одной монеты, как я уже сказала Авроре об этом чуть раньше».

(Рукописная заметка от 16/10/2010)

После этого послания я не получала новостей от Луи в течение двух недель. Может быть, даже больше. Я не думаю, что он рассердился на мои лесбийские фантазии. Предполагаю, что скорее всего эхо о моем романе «Сто раз в день» дошло до Луи через высокие стены его цитадели.

Но все это было не так страшно по сравнению с появлением моего лица на маленьком экране телевизора в его камере.

– Эль Барле, добрый вечер. Спасибо, что приняли наше приглашение на «Восьмичасовые новости» на канале «Франс 2».

– Добрый вечер, – скромно ответила я.

При ближайшем рассмотрении светловолосый, вечно загорелый ведущий оказался более коренастым, экран немного искажал его фигуру. Прежним оставался лишь этот теплый голос, обволакивающий и спокойный, которым он играл, используя всевозможные модуляции для того, чтобы гостям было как можно комфортнее в студии.

– Источником вдохновения для вашей книги « Сто раз в день » послужили истории вашего мужа, Луи Барле, и вашего деверя, Дэвида Барле, недавние неприятности которого мы много освещали в последнее время. Вы ожидали такого успеха? Такого повального увлечения вашей книгой и такой шумихи вокруг вас?

Соблазнительный взгляд из-под непокорной золотистой челки и полунамек на улыбку… Этот фирменный мимический жест делал из него идеального очаровательного зятя для всех французских домохозяек. В конце концов, перед ним оказалось сложно устоять… Он был львом, а я добычей.

– Нет, – прошелестела я голосом птенчика, которому сейчас свернут шейку. – Вы знаете, я писала все это скорее для себя. Я никогда не могла представить своего читателя и уж тем более коммерческую значимость книги.

– Вы хотите сказать, что писали роман, желая освободиться ото всей этой истории? Своего рода терапия?

– Да… Я думаю, что все романы – это своего рода терапия для их авторов, разве не так?

Элоди тренировала меня весь вечер, чтобы я могла сочинять на ходу экспромты уместных, забавных или хлестких ответов. Но вот под ярким светом прожекторов, в духоте студии, под взглядом голубых глаз ведущего я не нашла ничего лучше, чем ответить ему общими фразами. Если бы Луи видел меня, он, без всякого сомнения, счел бы все это недостойным меня. Недостойным нас .

– Этот роман также рассказывает в очень личной манере о ваших отношениях с вашим мужем, Луи Барле, в настоящее время находящимся в заключении в тюрьме Санте, в Париже. Такое литературное творчество не является ли для вас своеобразным способом поддерживать душевную связь… любовную? Возможно, даже эротическую?