Ульяна Соболева - Одержимость

— Что случилось?

Вдруг понимаю, что это не дождь намочил щеки, а воспоминания предательски потекли из глаз. Ненавижу это. Ненавижу, когда они сами катятся. Я отвернулась и украдкой вытерла слезы.

— Ничего.

Лёша резко развернул меня к себе лицом, и я не смогла контролировать этот процесс. Слезы катились сами собой. И я возненавидела за это нас обоих. Себя за то, что не смогла удержать эмоции, а его за то, что видит меня настоящую.

Улитку. Слабую и жалкую. И вдруг вырвалось само собой, дьявол внутри меня никогда не дремлет. Использовать даже это.

— Я не могу спать одна в грозу. Мне страшно.

И уткнулась лицом ему в грудь. Несколько секунд молчания, а потом он осторожно взял меня на руки и понёс в спальню. Его тело было горячим, живым и…в сознании вспыхнул цвет — красный. Стало жарко. Лёгкая волна паники заставила крепче вцепиться в его сильную шею.

Лёша уложил меня на подушки и лёг рядом.

— А так не страшно?

Я промолчала, отвернулась от него и свернулась калачиком, закрыла глаза. Нет, так не страшно. Я чувствовала его дыхание мне в затылок и была уверенна, что он смотрит на меня. Впервые мне не страшно не потому что я знаю, что могу выпутаться из любой ситуации, а потому что рядом кто-то, кто хочет забрать мой страх. Очень непривычное чувство. Я бы сказала чужое и некомфортное и в то же время, расслабляющее. Моё подсознание боролось с собственной слабостью, а потом слабость все же победила.

Мы оба не спали. Тихо тикали часы на стене, шумел дождь, гремел гром. Неоновые сполохи молний освещали стены и бросали причудливые тени на пол. Лёша тяжело вздохнул, укрыл меня одеялом и обнял за плечи, привлекая к себе. Ничего эротического в его жесте, а меня вдруг словно подбросило, дух захватило и в сердце что-то шевельнулось. Что-то очень горячее. Похожее на нежность. Обо мне никто и никогда не заботился. Вот так. Безвозмездно. Я чувствовала его эрекцию, знала, что для него лежать со мной вот так, прижимаясь ко мне, когда я в одних трусиках и майке, подобно адской пытке, но он не сделал ни одного движения, намекающего на его желание. Наоборот, очень нежно касался кончиками пальцев моих плеч, спины, перебирал мои волосы. Я начала засыпать. Глаза непроизвольно закрывались, а потом резко открывались, когда я понимала, что вырубаюсь и что мне спокойно и хорошо в его руках. Настолько хорошо, что я не просто проваливаюсь в сон, измучанная часами бессонницы, а медленно в него погружаюсь.

Я уснула. Внутренний «будильник» сработал с рассветом. Резко открыла глаза и обнаружила, что лежу на самом краю постели, а он все ещё крепко обнимает меня, уткнувшись лицом мне в затылок.

Я осторожно повернулась к Лёше. Рассматривала его, подперев голову рукой.

Он мне нравился. Мне нравились его светлые, чуть длинноватые волосы, нравилась лёгкая щетина на щеках, нравились резкие черты лица и небольшой шрам на подбородке. Невольно протянула руку и тронула его щеку, прошлась кончиками пальцев. Он лёг на спину, и сама не поняла, как это получилось, но я положила голову ему на грудь, с восторгом почувствовала, как он обнял меня за плечи, прижимая к себе. Сердце гулко забилось. Я никогда не спала с мужчиной. Никогда. И сейчас, слыша биение его сердца под своей ладонью, его спокойное дыхание, вдруг поняла, что мне нравится лежать на нем. Нравится просыпаться в его объятиях. Интересно…если бы я не была Куклой и все было по-другому…я бы могла…?

Послышался щелчок за дверью, и я насторожилась. А потом вдруг улыбнулась уголком рта, спустила лямку с плеча и крепче прижалась к Лёше.

В этот момент дверь в спальню приоткрылась и что-то тяжёлое упало на пол. Мы оба резко подскочили на постели, и я встретилась с разъярённым взглядом Оленьки. Она вначале побледнела, потом кровь прилила к ее щекам. Несколько секунд она переводила взгляд с меня на Лёшу, с него обратно на меня. Видимо оценивая ситуацию. Но что здесь оценивать? Я в майке и трусах, он тоже полуголый. Нужно быть полной идиоткой чтобы решить, что мы просто вместе валялись на кровати и болтали о погоде. Более того, я уверенна, что она успела заметить меня, лежащую у него на груди. Она резко развернулась на каблуках и бросилась к двери. Лёша громко выругался и бросился за ней, на ходу натягивая футболку.

— Оля! Оля, подожди! O! Оля!

Я засмеялась, но смех получился немного истеричным. Бросился за своей лошадью, аж пятки засверкали. Я встала с постели, юркнула в душ, быстро почистила зубы, потом натянула джинсы и набросила кофту. Босиком пошла на кухню. Ужасно хотелось есть. Сердце билось чуть быстрее чем обычно. Поставила чайник, достала хлеб с сыром.

Дверь отворилась, и я на секунду застыла с чашками, потом поставила их на стол.

Никитин зашёл на кухню. Я слышала, его тяжёлое дыхание, видимо он поднялся пешком, не на лифте.

— Ты специально это сделала да?

Я разлила горячую воду, бросила пакетики с чаем. Обернулась к нему — мокрый, вода стекает ручьями на паркет, а глаза от ярости налились кровью.

— Что специально? — я пожала плечами.

Он вдруг подскочил ко мне и выбил чайник из моих рук, кипяток залил пол и чудом не попал мне на ноги. Схватил меня за плечи и сильно тряхнул:

— Ты знала, что она приедет! Ты знала и ничего мне не сказала! Ты разыграла эту комедию на балконе, а потом лежала и ждала, когда она увидит нас вместе в постели! Что ж ты за сучка, а?

— Отпусти, — отчеканила я, — отпусти, мне больно.

Но он не отпустил, смотрел мне в глаза стиснув челюсти, его пальцы так сильно впились мне в плечи, что начали болеть кости.

— Ты играешься, да? Это для тебя игра, типа в куклы, верно? Ты всех расставляешь по тем местам, где они должны находиться. Так вот, со мной этот номер не пройдет, поняла? Ты поняла меня, дрянь?

Я сильно толкнула его в грудь.

— Отпусти! Мне больно!

Он разжал пальцы, и я пошатнулась.

— Да пошёл ты! Не льсти себе! На хер ты мне не сдался!

Я бросилась к двери и услышала, как он громко выругался матом, а потом послышался звон битой посуды. Я выскочила на лестницу и быстро побежала по ступенькам вниз. Меня не преследовали. Никто. Хоть я остановилась на лестничном пролёте, давая Никитину время меня догнать. Но прошло пять минут, потом десять, а он и не думал идти за мной. Я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Босиком. Дождь лил как из ведра. Я шагнула в лужу, поёжилась от холода. Огромным усилием воли удержалась от того чтобы посмотреть на его окна. А потом побежала куда глаза глядят. Похоже это полный провал. Я проиграла. По всем фронтам. Макар меня раздавит за это. Просто уничтожит морально.

Как же холодно, черт возьми, и холодно не снаружи, холодно внутри.

Я забрела на детскую площадку ближе к вечеру. Не знаю сколько я шла. Промокла до нитки, ноги заледенели. Конечно, я могла позвонить Макару, и он бы забрал меня, но не готова сейчас признаваться в своём провале. И не только это, я никого не хотела слышать. Меня добило, что Никитин побежал за лошадью, а за мной нет. Знаю, что это эмоции. Знаю, что он объект и это лишнее, ненужное, а внутри все равно нарастает ярость и мерзкая жалость…к себе. Давно я себя не жалела.