Энн Райс - Принц Лестат

Лицо у юноши было свежим и жизнерадостным, улыбка – нежной и щедрой. Голубые глаза поразительно походили на глаза дяди Лестана, но больше всего сходства проглядывалось в очертаниях лица и в волосах.

– Милая Роуз, – начал он ровным спокойным голосом, с типично американским выговором, в котором, однако, чувствовалась легкая резкая нотка. Он сообщил Роуз, что тетя Мардж, к сожалению, не смогла сопровождать ее сюда – но Роуз тут в полной безопасности, ей ничего не грозит, совсем ничего. Он, Виктор, лично обо всем позаботится. И медсестры тоже. Медсестры сделают все, что нужно.

– Ты перенесла целую череду операций, – сказал Виктор, – но теперь очень быстро идешь на поправку и скоро будешь совершенно здорова.

– А где мой врач? – поинтересовалась Роуз, сжимая протянутую к ней руку Виктора.

– Придет вечером, после заката. Сейчас не может.

– Как вампир, – задумчиво заметила Роуз и тихонько рассмеялась над собственной мыслью.

Виктор тоже негромко рассмеялся.

– Да-да, Роуз, именно так.

– Но где же принц вампиров, мой дядя Лестан?

Роуз ничуть не переживала из-за того, что Виктор и за тысячу лет не поймет ее странного юмора. Небось спишет ее припадок веселья на действие успокоительных, от которых мутится в голове, зато на душе приятно.

– Уверяю, принц вампиров непременно придет, – ответил Виктор. – Я же сказал, его активно ищут.

– Ты так похож на него, – сонно проговорила девушка. Внезапно глаза опять вспыхнули острой болью, взгляд помутился. На миг ей почудилось, будто окно объято пламенем. Роуз в страхе отвернулась. Но боль исчезла, как не бывало, вся комната снова была видна четко и ясно. И что за комната! Такая красивая! Ярко-голубые стены с ярко-белыми лепными карнизами. А на одной стене – великолепная картина. Розы. Буйство роз на темно-синем фоне.

– Да это же моя картина, из моей спальни из дома! – ахнула девушка.

– Тут все твои вещи, Роуз, – отозвался Виктор. – Только скажи, чего ты хочешь. Мы привезли твои книги, одежду, все-все. Через несколько дней ты уже сможешь вставать.

Бесшумно вошедшая в палату медсестра захлопотала вокруг, проверяя какое-то медицинское оборудование. Только сейчас Роуз заметила блестящие пластиковые пакеты с растворами для капельниц, змеящиеся серебристые трубки, подсоединенные к иглам у нее в руках. Она и вправду была одурманена. То вроде бы совсем ясно соображала, а то вдруг в голове все путалось. Одежда. Книги. Сможешь вставать…

– Ничего не болит, милая? – сочувственно спросила медсестра, очень смуглая, с огромными карими глазами.

– Нет. Но что бы вы мне ни вливали, добавьте немножко еще. – Роуз засмеялась. – Я лечу, плыву. Верю в вампиров.

– Как и все мы, – отозвалась медсестра и поправила капельницу. – Ну вот, теперь ты скоро снова заснешь. Во сне выздоравливаешь быстрее, а тебе сейчас только того и надо. Выздоравливай.

Она вышла. Тапочки ее чуть слышно поскрипывали по полу.

Роуз снова начала погружаться в сон. Взгляд ее остановился на Викторе. Тот все так же ласково улыбался. Но дядя Лестан, кажется, никогда не стриг волосы так коротко… И никогда не носил таких свитеров с треугольным вырезом, пусть даже и кашемировых, да и таких розовых рубашек с открытым воротом.

– Ты так на него похож, – пробормотала она.

Откуда-то, словно бы издалека, снова доносились звуки «Серенады» – печальная, меланхоличная песня, в которой речь шла о красоте, чистой и незамутненной красоте. До чего же грустно. Прямо сердце разбивается.

– Он мне это пел, когда я была совсем маленькой…

– Ты нам говорила, поэтому мы тебе сейчас и включили.

– Честное слово, ты на него похож, как никто другой. В жизни не видела такого сходства.

Виктор улыбнулся. И улыбка та же самая – столь же заразительная, столь же полная любви.

– Это потому, что я его сын.

– Сын дяди Лестана? – Роуз уже совсем засыпала. – Ты сказал, что ты его сын? – Приподнявшись, она уставилась на юношу. – Силы небесные! Ты его сын! Но я понятия не имела, что у него есть сын!

– Он и сам понятия не имеет, Роуз, – ответил Виктор. Склонившись над Роуз, он поцеловал ее в лоб. Девушка обняла его. С рук свисали трубки капельниц. – Я так давно жду возможности лично рассказать ему об этом.

Он спал по многу месяцев за раз. Иногда – несколько лет кряду. А почему бы и не поспать? Он веками спал в пещере под горой Фудзи. Годами спал в Киото. А теперь в Токио. Какая разница?

Томила жажда, мутился рассудок. Преследовали дурные сны, сны про огонь.

Выбравшись из потайного убежища, он отправился бродить по кишащим народом улицам. Ночь, дождь… о да, прохладный дождь. И все равно, кто станет жертвой – лишь бы ей хватило сил пережить первый укус, хватило сил насыщать его биением сердца. Он любил, чтобы чужое сердце перекачивало кровь прямиком в его.

Он брел все дальше и дальше в глубь квартала Гиндза. Неоновые огни радовали и будоражили, дарили ощущение счастья. Они мерцали, плясали, скакали вверх-вниз по периметру огромных движущихся изображений. Сколько огней! Он решил никуда не спешить.

Странно: выбираясь из убежища, он всякий раз знал язык и обычаи людей, среди которых оказывался. Чаще всего смертные не столько удивляли, сколько радовали его. Даже дождь не мог разогнать это столпотворение, толпу прекрасных, свежих, чистеньких и надушенных детей нынешнего века – таких богатых, таких невинных, готовых напоить его своей кровью.

Пей, ты мне нужен. Тебе предстоит многое свершить .

Опять этот докучливый голос в голове. Да кто он такой – этот дерзкий бессмертный, посмевший диктовать Сирилу, что делать?

Он отер губы тыльной стороной руки. Люди со всех сторон так и таращились на него. Пусть себе глазеют. Ну да, его каштановые волосы все в грязи, лохмотья, в которые он одет, тоже. Сирил ловко ускорил шаг, сбегая прочь от любопытных взоров. Покосился вниз. Ну да, он бос. А кто сказал, что ему нельзя ходить босиком? Он тихонько рассмеялся. Вот наестся, тогда и вымоется как следует, сумеет «слиться с толпой».

И все же, как он попал сюда, в эту страну? Иногда он помнил, как очутился на новом месте, иногда – нет.

И почему он упорно ищет одно конкретное место – узкое здание, что все стоит у него перед мысленным взором?

Сам знаешь, чего я хочу от тебя.

– А вот и не знаю, – вслух возразил он. – И не факт, что сделаю.

– О, еще как сделаешь, – прозвучал в голове ясный и отчетливый ответ. – Не исполнишь мою волю, я тебя накажу.

Сирил расхохотался.

– Думаешь, тебе это под силу?

Другие давно уже грозились наказать его – сколько он себя помнил.

Как-то раз древний вампир на склонах Фудзи заявил ему: «Это моя земля!» И угадайте, что с ним стало. Сирил рассмеялся, вспомнив эту историю.