Энн Райс - Принц Лестат

Внезапно сердце у него в груди остановилось.

В кафе напротив, за столиком на тротуаре, спиной к высокому зданию, сидел древний вампир и еще двое: с виду призраки.

От ужаса Эверар даже дышать не мог. Ему тут же вспомнились угрозы Голоса.

Прямо здесь, в каких-то двадцати шагах от него, сидел этот древний: восковая кожа оттенка гардений, глубоко посаженные черные глазищи, короткие белоснежные волосы. Он глядел на Эверара в упор, как будто отлично его знал – и двое призраков, облаченных в тела из частиц, тоже таращились на него, хотя он сам-то видел их впервые в жизни. Впрочем, вид у всех троих был вполне дружелюбный. Но велики ли шансы, что это и вправду так?

Потрясающие призраки. Что есть, то есть. Тела с виду на удивление плотные, и даже как будто дышат. Эверар даже биение сердец различал. И одежда на них самая настоящая. До чего же ловко сработано!

Впрочем, призраки с каждым веком все лучше и лучше умели притворяться людьми. Эверар видел их с самого своего рождения, то в одной форме, то в другой. В те давние дни мало кто из них способен был образовывать себе плотные тела, но теперь это стало совершенно обычным делом. Он нередко замечал их в Риме, там их водилось особенно много.

Однако из всех современных привидений, встреченных им на европейских улицах, эти двое были, безусловно, вне конкуренции.

Один призрак, тот, что видел ближе к древнему вампиру, выглядел мужчиной лет пятидесяти с волнистыми седеющими волосами и благородным лицом. От дружелюбных ярких глаз разбегались мелкие морщинки, губы изгибались в легкой улыбке. Рядом сидело подобие горделивого мужчины во цвете лет с короткими пепельными волосами и серыми глазами. Оба были облачены в очень даже приличные по меркам нынешней эпохи костюмы. Младший призрак оглядывался по сторонам с таким видом, точно искренне развлекается происходящим, какие бы причины ни привели их всех сюда.

Беловолосый вампир кивнул Эверару. Тот чуть с ума не сошел.

«Ну, черт побери, – послал он телепатическое сообщение. – Хотите испепелить меня, валяйте, чего тянуть-то. Мне слишком страшно, не до любезностей. Давайте, жгите, только сперва будьте добры рассказать, с какой стати-то».

Он выключил музыку. Уж если погибать, то без музыкального сопровождения. Эверар думал, что тут же и услышит Голос, захлебывающийся восторженными и гневными воплями. Но Голос молчал.

– Жалкий трус, – пробормотал Эверар. – Приказал предать меня смерти, а сам смылся, даже посмотреть не остался. И ты еще хотел, чтобы я сжег вампирское убежище в Риме на Виа Кондотти. Урод ненормальный!

Древний вампир в кафе напротив поднялся на ноги и дружески поманил Эверара к ним за столик. Он оказался не слишком высок и довольно хрупок. Позаимствовав из-за соседнего столика еще один стул, он придвинул его к своему столу и принялся терпеливо ждать ответа.

А Эверару казалось – он разучился ходить. Всю долгую жизнь в племени бессмертных он видел, как вампиры сжигают друг друга – наблюдал жуткие зрелища, как живое, дышащее существо вдруг оказывается в пламенеющем аду: потому лишь, что какой-нибудь более старый и могущественный вампир – например, презренный гад Мариус – решил, что этому существу пора умереть.

Эверар двинулся через улицу. Ноги у него так тряслись, что он боялся упасть. Узкая, сшитая на заказ кожаная куртка сделалась неимоверно тяжелой, туфли начали жать… А вдруг, совершенно неуместно забеспокоился Эверар, у него пятно на синем шелковом галстуке? А вдруг манжеты рубашки слишком далеко высовываются из-за обшлагов?

Дрожащей рукой он попытался ответить на пожатие холодной, как лед, руки древнего вампира. Однако ему это все-таки удалось! Потом удалось и сесть.

Призраки улыбались ему. Вблизи они оказались еще совершенней, чем издали. Да, они дышали, у них имелись внутренние органы – и да, они носили самую настоящую одежду. Ничего иллюзорного – темная шерстяная ткань, шелк, лен. Однако вся эта превосходно сработанная «живая ткань» могла развеяться в мгновение ока – и дорогие одежки бы упали на землю, прикрывая опустевшие ботинки.

Древний вампир положил руку на плечо Эверару. На узких длинных пальцах сверкнули золотом два кольца. Это был традиционный жест приветствия вампиров: не объятия, не поцелуи, а рука на плечо. Эверар помнил это еще по тем временам, когда сам жил среди них.

– Юноша, прошу тебя, не бойся, – по-французски, с чистейшим парижским выговором, произнес вампир в характерной для старших бессмертных напыщенной манере.

Вблизи лицо его впечатляло еще сильнее: тонкие черты, угольно-черные густые ресницы, безмятежная улыбка. Высокие скулы, твердый и решительный узкий подбородок. Кожа в лунном свете отливала восковой бледностью лепестка гардении, белые волосы чуть заметно лучились серебром. Он не был Рожден для Тьмы с такими вот волосами. Рошаманд, создатель Эверара, давным-давно объяснил тому, что иной раз, если древний вампир был очень-очень сильно обожжен, потом волосы у него навсегда оставались белыми. Вот именно такими прекрасными и белоснежными.

– Мы знаем, что ты слышал Голос, – произнес древний вампир. – Я тоже слышал его. И многие другие. Ты слышишь его прямо сейчас?

– Нет, – покачал головой Эверар.

– И он велит тебе сжигать других вампиров, верно?

– Да. Но я никогда не причинял зла другим Пьющим Кровь. И никогда не хотел. Я живу в этих краях уже почти четыреста лет. И езжу в Рим или Флоренцию не ради драк.

– Знаю, – отозвался древний. Голос у него был очень приятный, мягкий и благозвучный – впрочем, как и у всех древних, насколько мог судить Эверар. О своем создателе, Рошаманде, он более всего вспоминал глубокий, соблазнительный голос – тот самый голос, что заманил его в лес в ту ночь, когда Эверар, против своей воли, Родился для Тьмы. Эверар тогда подумал, что владелец замка зазывает его для любовных утех и, если только Эверар сумеет угодить ему, отпустит его с парой-другой монет. А заодно – будет, что рассказать внукам о ярком огне в камине, увешанных гобеленами стенах и роскошных одежках лорда. Ха-ха-ха! Он помнил нашептывания Рошаманда, как будто это было только вчера: «Ты самый красивый парень вашей деревни!»

– Меня зовут Тесхамен, – представился древний, глядя на Эверара кроткими и благожелательными глазами. – Я родом из Древнего Египта. Служил Великой Матери.

– Сейчас все так говорят, после выхода «Вампирских хроник», – сердито выпалил Эверар, не сдержавшись. – Хоть кто-нибудь из вас оказывался беглым преступником или каким-нибудь ловким проходимцем, получившим Кровь от вампира-цыгана в оборванном караване?

Древний рассмеялся, громко, но добродушно.

– Что ж, вижу, ты тут и впрямь расковался. Долго тебя успокаивать не пришлось. – Он посерьезнел. – У тебя есть хоть какая-то идея, кто такой этот Голос?