Шахразада - Красавец горбун

Самир внимательно посмотрел на Бедр-ад-Дина и улыбнулся.

– Вот ты и пришел сюда снова, двойной человек. Я рад тебя видеть. Похоже, что тебе нужен не совет нашего мага, а помощь всех магов мира. Но вчера днем ты был совсем другим… А с тех пор с тобой произошло что-то хорошее, ибо твои молодые глаза светятся счастьем. Пусть они и прячутся в морщинах…

– Сын мой, почему ты назвал почтенного Бедр-ад-Дина двойным человеком?

– Потому что он и стар и молод, и красив и уродлив, и счастлив и несчастен. Он сложен из двух людей.

Мальчик пристально всмотрелся в лицо Бедр-ад-Дина, потом обвел глазами зал, прислушался к чему-то, никому более не слышному, и кивнул.

– Мудрый Тети сказал, что он слышал весь рассказ. Маг говорит, что твой гость, отец, не двойной человек, а заколдованный. Может быть и так…

– Прости меня, о мудрый Исмаил-бей. По-моему, твой сын морочит нам голову…

– Прости и ты меня, недоверчивый гость. Но я предпочитаю верить сыну.

– Ах, двойной человек, как ты недоверчив. Тети, о мудрейший из моих наставников, докажи этому гостю из далекой страны, что ты существуешь… Он не верит мне, значит, не поверит и тебе.

Тихий смех расслышали в комнате все. Даже Фарида за ширмой вздрогнула от этого звука. Но магу-призраку этого показалось мало, и вскоре с громким хлопком упала деревянная ширма, за которой на подушках сидела Фарида.

– О Аллах милосердный, – пробормотал Бедр-ад-Дин, а его жена от неожиданности вскрикнула и поспешно закрыла лицо.

– Теперь ты веришь мне, двойной человек? Веришь в то, что мудрец Тети с нами?

– Я не могу не верить собственным глазам. Пусть будет так – и с нами мудрый невидимый маг.

– Тети спрашивает, какого совета ты от него ждешь.

– О Самир, скажи ему…

– Говори сам – он тебя прекрасно слышит. И иногда понимает даже лучше, чем ты сам можешь понять себя.

– Да будет так. Знай же, о Тети, что я племянник Салаха-визиря…

И Бедр-ад-Дину пришлось в который уже раз повторить свою историю. О да, он не стыдился рассказать и о том, что предложила ему джинния. Ведь он рассказал об этом жене, и та смогла его понять.

– …и моя мудрая и прекрасная жена сказала мне, что ты, о бессмертный Тети, можешь помочь мне, можешь вернуть мне мое лицо на весь день и на все дни до конца моей жизни.

Заговорил Самир. Очень быстро Бедр-ад-Дин понял, что голосом мальчика вещает сам маг.

– О да, юный человек. Я могу помочь тебе. Ибо я знаю, о какой джиннии ты говоришь. Она проклята самым страшным проклятием и наказана одиночеством. Хорошо, что ты не согласился быть ее спутником, ибо тогда бы тебя ожидала скорая и жестокая смерть. Увы, проделки духов частенько опасны и коварны, а ведь Зинат проклял сам Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими.

– Но что же мне теперь делать, о мудрейший?

– Лучшим решением твоей задачи была бы погибель джиннии. Но увы, духи огня бессмертны. И потому есть только один способ снять заклятие – изловить джиннию, пригрозить ей заточением и так заставить снять чары.

– Прости, что позволяю себе прервать тебя, о маг, – тихонько проговорила Фарида, – но не может же он вот так, уродом, прожить остаток жизни, лишь на закате превращаясь в самого себя?

– Глупая женщина, это ведь так удобно. Уродство защищает от разбойников, а старость вызывает почтение… Но, если твой муж и в самом деле этого хочет, я расскажу ему, как избавиться от джиннии и ее заклятия.

– Прости недостойную женщину, решившуюся прервать твои мудрые речи, – покорно склонила голову Фарида.

Маг усмехнулся. Странно было видеть на юном лице Самира усмешку тысячелетнего старца.

– Я понимаю тебя, девочка. Ведь ты же полюбила его. И хочешь, чтобы твой муж всегда был молодым и стройным красавцем… А потому я открою вам, смертные, как вернуть истинный лик юному Бедр-ад-Дину. Знайте же, дети мои, что в далеком и теплом море, что плещется к восходу от страны Пунт, лежит остров. Остров этот славится удивительными мастерами, которым подвластны все металлы – и обычные, и колдовские. Есть на этом острове и мастер всех мастеров, руки которого не раз создавали удивительные сети и ловушки для детей магического народа. Ибо дети эти злы и мстительны, коварны и, увы, бессмертны. Не раз бывало, что единственным способом избавиться от страшного духа огня, поселившегося в доме, становилась его поимка. Поэтому мастер всех мастеров и приобрел такую громкую славу. Увы, в давние-давние времена и я попался в его ловушку. Но мне повезло – ведь я просто бессмертный маг, некогда родившийся человеком. И потому эта ловушка не стала для меня смертельной. Я думаю, Бедр-ад-Дин, что тебе нужно отправиться к этому мастеру мастеров и просить его выковать ловушку для одинокой джиннии Зинат.

– О Аллах милосердный, – прошептала Фарида. – Это же так далеко… Сколько же пройдет времени, прежде чем я снова увижу своего любимого?

– Увы, красавица, за все надо платить. Иногда больше, чем несколько золотых монет. Но ведь и желаешь ты многого. Придется дождаться мужа. Но, поверь, твое терпение будет вознаграждено…

– Да будет так, – проговорил Бедр-ад-Дин, вставая. – Да будет твоя мудрость опорой нашему спокойствию, о мудрый маг.

– Да пребудет с тобой удача, мальчик. Она тебе понадобится.

– Но, быть может, и ты, о бестелесный мудрец, сможешь отправиться в путешествие со мной?

– Быть может, и смогу. Если щедрый Исмаил-бей захочет несколько месяцев прожить без моих советов…

Наместник кивнул, соглашаясь, и проговорил:

– О да, мудрый Тети, я смогу несколько месяцев прожить, опираясь лишь на собственный разум.

– Тогда, о маг, – проговорил Бедр-ад-Дин, – найди наш дом. Пора собираться в путь.

– Но как же ты, Бедр-ад-Дин, – спросил Исмаил-бей, – сможешь понимать моего советника? Или, быть может, я попрошу сына отправиться в странствие вместе с тобой…

– Я благодарен тебе, наместник, но, думаю, что смогу и услышать и понять мудрейшего. А мальчику надо прийти в себя. Ведь вскоре он узнает, что его любимая стала моей женой. А потеря любимого человека – пусть даже он предпочел тебе кого-то другого, – это всегда очень тяжело и больно.

– Да будет так, почтенный.

Откланялись гости. Последней просеменила к дверям Фарида, с головой укутавшись в темно-зеленую накидку. И только после того как закрылась дверь за визирем и его семьей, Исмаил-бей решился побеспокоить сына, который пребывал в странном оцепенении.

– Самир, мальчик мой, ты спишь? – Наместник тихонько потряс сына за плечо.

– О нет, батюшка, я размышлял. Маг на прощание кое-что поведал мне. И теперь я учусь жить так, как он велел.

– Как же, о сын мой?

– Мне открылось, что был я одержим не любовью, а неким странным чувством, что более всего походит на чувство хозяина, получившего, как ему кажется, в вечное владение драгоценную вещь. А теперь я пытаюсь увидеть мир таким, каким его видят все остальные люди. Хотя мне все время кажется, что за видимыми границами нашего, такого устойчивого представления есть и другие, иные рубежи и горизонты.