Шахразада - Красавец горбун

Тилоттама – ибо, конечно, это была она, – еще раз взглянула на юношу. Теперь в ее глазах читалась усмешка.

– Да и возраст, как я вижу, уважаемый Бедр-ад-Дин, дает себя знать… Ну что ж, войдем же в мастерскую художников. Там ты сможешь мне поведать свою долгую историю.

Домик с бумажными стенами прилепился за высокой скалой. Когда Бедр-ад-Дин и Тилоттама устроились на плетеных циновках, юноша продолжил свой рассказ.

– О мудрая Тилоттама-тян, я вовсе не тот, за кого выдаю себя. Вернее, совсем не тот, кем меня все видят…

И вновь полился долгий рассказ о визире Рашиде и царе Темире, о джиннии Зинат и мудреце Тети, о царе аль-Михрджане и мастере мастеров Дайяраме…

– …вот так я попал на этот далекий остров, о прекраснейшая. Ибо только найдя седло и удила, я смогу изловить и удержать коня. А значит, смогу волосками из гривы животного оплести ловушку, которую создаст мастер мастеров. Если же мне повезет, о, помоги мне, Аллах всесильный, поймать джиннию, то удастся избавиться от заклятия, наложенного коварной дочерью огня. И тогда я вновь стану тем, кем меня видят лишь при свете звезд, стану самим собой…

– Да будет с тобой милость богов, юный странник! Твоя беда велика, но этому я смогу помочь. Ибо и волшебное седло, шитое золотом, и удила, выкованные на берегу океана в свете звезд, – это не чудеса. Это просто ремесло. И я рада, что мои руки могут послужить такому благородному делу.

Бедр-ад-Дин поклонился. «Неужели все окажется так просто? – невольно задал он себе вопрос. – Неужели умелые руки этой женщины и ее друзей окажутся сильнее волшебства дочери магического народа? Но почему я за весь сегодняшний день ни разу не услышал звона монет?»

«Потому, мой юный друг, – услышал он мысленный ответ мага, – что меня здесь ничего не беспокоит… Потому, что не требуется вмешательство мага… И потому, что ты сам учишься творить чудеса ничуть не менее удивительные, чем это совершил бы я… Причем тебе для этого не нужны ни тысячи лет, ни уход в мир бессмертных…»

– Я благодарю тебя, о прекраснейшая. Мои руки к твоим услугам…

Женщина звонко рассмеялась.

– О нет, странник, это лишнее. Помощь мне не понадобится – ибо ничего необычного я делать не буду.

– Да будет так. Но тогда я осмелюсь задать тебе другой вопрос. Чего ты потребуешь в уплату за свое удивительное мастерство?

– Ах, Бедр-ад-Дин. Ты, конечно, юн. И потому я не сержусь на тебя. Какая может быть плата за то, что должно помочь жизни человеческой?..

– Прости меня, достойная уважения. Я ни единым словом не хотел тебя обидеть. Но также я знаю и то, что труд мастера всегда нелегок. И потому спрашиваю об оплате не за помощь.

– Прошу тебя, странник, повтори мне еще раз имя мастера из мастеров, который обещал тебе ловушку для твоего врага…

– Его зовут Дайярамом, мастером мастеров. Он живет на острове пряностей, весьма там уважаем. Его даже боятся.

– О да… Это он… – пробормотала Тилоттама в ответ на какие-то свои мысли. – Ну что ж, мой гость. Я знаю, чем ты мне можешь заплатить за мой труд.

– Я весь обратился в слух, о мастер, – Бедр-ад-Дин поклонился, приложив ладонь к сердцу.

– Быть может, ты уже знаешь, как я оказалась здесь. Не раз пыталась я покинуть гостеприимную землю Канагава. Но всегда волны и ветер вновь возвращали меня сюда. Прошло много лет, но по-прежнему жива мечта покинуть остров. Быть может, с твоей помощью мне удастся это сделать.

– Это станет честью для меня, а ты будешь принята на моем корабле как самая желанная и почетная гостья. И да пребудет с нами милость Аллаха всемилостивого и милосердного!

– Благодарю тебя, путник. Оставайся здесь отдыхать. Когда взойдут звезды и погаснет день, я выкую волшебные удила для крылатого коня, а завтра на рассвете ты выберешь седло.

Бедр-ад-Дин благодарно кивнул. Его цель, о счастье, становилась явью. И сердце юноши переполняла надежда.

Тилоттама вышла из пустующего домика мастеров росписи по шелку и задумчиво посмотрела на океан.

– Неужели скоро я увижу тебя, о мой прекрасный, единственный? Неужели я столько лет ждала удивительного знака, но понадобился приезд этого зачарованного мальчика, чтобы мечта из несбыточной превратилась в близкую?

Увы, ответов пока не было. Да и до вечера оставалось еще много времени. Тилоттама спустилась к воде, присела на песок и вернулась мыслями в то время, когда ее любимый, ее Дайярам, был рядом с ней. Когда он лишь мечтал быть мастером из мастеров.

Вечер застал их в уютной хижине на берегу речушки. Здесь никто не мог помешать двоим радоваться жизни, наслаждаться друг другом…

Ее глаза смеялись, а пальцы поигрывали у затейливо завязанного пояса сари. Это было явным приглашением заняться любовью. И оно столь обрадовало Дайярама, что его отвратительное с утра настроение немного улучшилось. Тилоттама еще никогда не делала первого шага.

– О, моя звезда… – как можно более спокойно заговорил Дайярам. – Ты сегодня настроена совсем иначе…

– О да, мой удивительный, сегодня мне хочется тебя всего так сильно, будто нет в этом мире других мужчин.

Дайяраму не надо было повторять столь ясных просьб дважды. Нескольких движений хватило, чтобы сбросить с себя простое платье. Совершенно нагой теперь, Дайярам потушил стоявшую на столе свечу, позволяя лишь отсвету очага мягко освещать приют любви.

Дайярам приблизился к Тилоттаме, и та позволила сари упасть с плеч. Юноша остановился как вкопанный и затаил дыхание. Свет очага обнимал изумительное тело девушки и играл в ее волосах, превращая струившиеся по плечам пряди в сияющую гриву иссиня-черного пламени.

Когда возлюбленный наконец приблизился к молодой женщине, та тихонько рассмеялась.

– Что тебя так забавляет? – спросил он.

– Все это. Наша игра в мужа и жену, – Тилоттама протянула руку и коснулась пальцами его губ. – Разве не этого ты с самого начала хотел, Дайярам? Назвать меня своей женой?

Он хотел именно этого. Дайярам смотрел на Тилоттаму, и его скверное утреннее настроение таяло, а на смену приходило обжигающее желание и безудержная нежность. Он по-прежнему был немного потрясен сознанием того, что любит эту удивительную девушку, ни в чем и никогда не желающую уступить ему. Но теперь юноша знал, что это не мимолетный каприз и не бездумная одержимость.

Его чувства были глубже, серьезнее. Тилоттама была женщиной, с которой он хотел прожить всю жизнь. Он ощутил жгучую потребность оказаться глубоко внутри нее. В нем вспыхнуло голодное пламя, требовавшее утоления…

Приковав к себе взгляд Тилоттамы, Дайярам шагнул еще ближе. Он намеревался выжечь в ней клеймо своей страсти. Заставить ее примириться с тем, что она принадлежит ему. Распалить в ней такую же первобытную алчность, которая терзала и его.