Соммер Марсден - Любовь на десерт (сборник)

— Я поеду с тобой, — сразу отозвался Антон.

— В этом нет необходимости.

— А я думаю, что есть. Считай это моей защитой вложений. Ты не понимаешь, с кем связываешься. И если речь зашла о вложениях… — он перевел взгляд на неоконченную картину, где торнадо разрывает черно-желтое небо. — Ты не хочешь сначала закончить эту работу? Честно говоря, это лучшее, что я видел из твоих работ.

— Не хочу. Ты хоть иногда задумываешься о чем-то, кроме денег?

— Нечасто, — ухмыльнулся он.

— Тебе не надо собрать сумку с вещами? Если мы едем в Борнмут, они могут пригодиться.

— Неплохое предложение. Заеду за тобой через полтора часа. А что ты сделаешь, если они позвонят?

— Я не буду обращать внимания на этих уродов.

Натали была рада, что он решил составить ей компанию по пути в Борнмут. Конечно, было приятно ехать в его «Ягуаре», да и девушке не нужно сидеть за рулем. Она не могла поверить, что может настолько разозлиться. Непонятно одно — на кого она больше злится: на шантажиста или Уилла? Или это один и тот же человек? Нет, Уилл не мог прислать такое жестокое послание. А так ли хорошо она знала мужчину, в которого была влюблена?

По правде говоря, Уилл легко мог достать ключи из ее сумочки и снять с них копии. Потом он мог отдать их кому-то, кто после украл картину. Ведь он же с самого начала заинтересовался именно этой работой. Художница вспомнила свою неловкость, когда он в первый день пристально рассматривал обнаженную девушку, изображенную на полотне. А что, если мужчина никогда не интересовался самой Натали и закрутил отношения только ради картины?

В памяти всплыло еще одно воспоминание. Последнее утро в Борнмуте. Она проснулась в его доме и посмотрела на телефон. Высветилось время — 5.45. Уилла не было рядом, и поначалу Натали решила, что тот в уборной. Она полежала еще минут пять и встала. Послышался шум из основной ванной, возле зала. Из-за двери донесся кашель, нет, рвотные позывы. Девушка постояла некоторое время, но потом решила, что Уилл не захочет быть при ней слабым и больным. Поэтому она на цыпочках пробралась обратно в спальню и шмыгнула под одеяло, притворившись спящей. Когда он вошел в спальню, Натали изобразила пробуждение.

— Эй, ты чего? Который час? — Она перекатилась к нему поближе. Мужчина ласково погладил ее по щеке.

— Слишком рано, чтобы вставать, — прошептал он, обдавая ее мятным запахом жидкости для полоскания рта.

— Все в порядке? — встревоженно спросила Натали, увидев нездоровую белизну его кожи. — Ты весь побледнел.

— Наверное, съел что-то не то, — улыбнулся Уилл. — Ничего страшного.

Она снова легла, прижавшись к его телу, сильно обеспокоенная. Он, конечно, ничего не расскажет. Он и вправду мог отравиться чем-то несвежим. Если бы он только не поделился с ней однажды, что на его желудок может воздействовать только стресс. Так отчего Уилл сейчас так нервничает? Или он так переживает, что больше с ней не увидится? Что он задумал — окончательный разрыв? Почему он так нервничал? Теперь Натали понимала: была еще одна причина для подобного поведения. Может быть, Уилл вел себя так, переживая из-за картины? Потому что принимал участие в ее краже?

— Я договорился, что мы снова поселимся у Мика, — сказал Антон, когда они въехали в Борнмут. — Сегодня будет уже поздно возвращаться, а у него квартира пустая стоит. Так мы сэкономим на дорогом отеле.

— Я бы не отказалась провести ночь в шикарном отеле.

— Так ты богатая художница, а я просто скромный агент.

— Ну да, бедный, поэтому ездишь на такой машине, — сказала Натали и провела пальцем по кремовой кожаной обивке сидений.

— Эта колымага и есть причина моей бедности, — отбрил ее Антон. — Знаешь, какой у нее расход бензина?

— Нет уж, ты не в том состоянии, чтобы проделать такой долгий путь за рулем, а я еще жить хочу, в отличие от тебя.

Натали не могла не задать вопрос, который мучил ее всю дорогу:

— У тебя ведь есть свои причины вернуться в Борнмут? Кроме того, чтобы сопроводить меня?

— Что ты имеешь в виду? — Щеки Антона покраснели — явный признак наличия секретов.

— Причины, связанные с Миком? — продолжала она. — Ты так и не рассказал мне, где ты был той ночью, когда украли картину.

На долю секунды Натали решила, что перегибает палку. Антон всегда ревностно оберегал свою личную жизнь от любопытных. Он не ответил на вопрос, и только желваки заиграли на его лице.

— Нет, меня это не касается, — добавила она. — Забудь.

— Все нормально. Проклятие, я вмешиваюсь в твою личную жизнь предостаточно, — пробормотал мужчина. — Я встречался с Миком, ты угадала. Сейчас рано о чем-то загадывать, но…

— Это просто здорово! — сказала Натали. — Я очень рада за вас. Я же говорила, что твое счастье не за горами.

— Не припомню, — его голос звучал едко, но на лице была написана радость. Антон прочистил горло. — Возвращаясь к насущным проблемам, ты уже решила, что скажешь мистеру Фалькону?

— Честно говоря, нет, — вынуждена была признать Натали. Ее злость уже прошла, и чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее чувствовался привычный эффект, который Уилл обычно оказывал на ее тело. К искреннему удивлению девушки, она с нетерпением ждала этой встречи.

Несмотря на все произошедшее, на всю причиненную боль, ее тело жаждало встречи с ним. Соски затвердели и терлись о бюстгальтер, причиняя девушке дискомфорт. В нижней части ее тела разлилась тупая тягучая боль, и эту боль могли унять только пальцы Уилла в ее промежности. Как он посмел вызвать такую физическую зависимость от своих ласк?

— Ты спросишь напрямую?

Да, Натали спросит, не хочет ли он с ней оказаться в постели. Неплохой вариант развития событий. Она заставит его кричать от оргазма так же, как мужчина проделывал это с ней. Уилл был мастером долгого, задержанного оргазма, разделяя его на два этапа: сначала почти доводил ее до предела, потом замедлялся и, когда девушка начинала молить о продолжении, обрушивался на нее взрывной волной.

— Или ты полагаешься на элемент неожиданности?

— Что?

— Элемент неожиданности. Сомневаюсь, что картина висит у него в гостиной.

— Я спрошу в лоб, — сказала она, отгоняя от себя образ обнаженного Уилла, поскольку это нисколько не помогало думать и принимать верные решения. — Я заставлю его сказать правду, — добавила Натали, чувствуя колющую боль в душе. — И это касается не только картины.

— Хочешь, я подержу его, пока ты будешь засовывать его пальцы в тиски?

— Ты не пойдешь туда, Антон. Высади меня возле его дома.

— Ты с ума сошла!

— Я серьезно. Я разберусь с ним сама. Он ничего мне не сделает. А если и сделает, то не получит денег за картину.

На самом деле он просто уже не мог сделать с ней ничего хуже.