Сильвия Дэй - Наслаждения ночи

— Как ты красив, — прошептала она и, наклонившись, поцеловала его. — Я люблю тебя.

Эйдан крепко спал.

Продолжая с нежностью поглядывать на него, Лисса надела хлопковое мини-платье с цветами пастельных тонов. Ей необходимо было выпить хотя бы чашку кофе. Лисса была уже на середине лестницы, когда услышала знакомый голос:

— Лисса?

Остаток пути вниз она проделала в спешке.

— Привет, мама.

— Что у тебя там с дверью? — спросила мать, указывая босоножкой на каблуке на расколотую плитку.

— Я что-то уронила.

— Кувалду? — (Лисса рассмеялась.) — Тебе бы только хихикать. — Ее мать подняла голову, прищурилась и тихонько присвистнула. — Ого, а твой парень, кем бы он ни был, видать, не промах. С ходу устроил медовый месяц, а?

— Мама!..

Качая головой, Лисса отправилась на кухню за кофе и обнаружила там накрытую тарелку крекеров с арахисовым маслом и посыпанным сверху изюмом.

— Это еще что такое? — спросила мать с расширенными от удивления глазами, что совсем было на нее непохоже.

В шифоновой цветастой юбке и ажурном голубом топе Кэти, как всегда, выглядела сказочно. Говоря, она беспрерывно жестикулировала, и тонкие золотые браслеты на ее запястьях оживленно позвякивали.

— Это завтрак.

— Тебя что, снова уговорили присмотреть за Джастином?

— Ну уж нет. Это мой завтрак.

Лисса взяла крекер и откусила кусочек. Казалось, что вкуснее ей в жизни ничего не доводилось пробовать. Да и как могло быть иначе, если приготовлено все было любящими руками и напоминало об их ночном перекусе.

— Хм, — поморщилась ее мать. — Ну и где он?

— Кто?

Лисса налила чашку кофе, добавила сливки и заменитель сахара и смыла липкое арахисовое масло.

— Не прикидывайся дурочкой. Я хочу с ним познакомиться. Давно не видела, чтобы ты так здорово выглядела.

Улыбаясь, Лисса взяла еще один крекер и прошла к своему любимому стулу у барной стойки.

Мать последовала за ней и, увидев множество книг, нахмурилась:

— Он у тебя что, профессор? — А затем, присмотревшись к томикам, добавила: — Или студент?

— Что-то в этом роде.

— Зачем темнить? Не люблю этого.

На миг Лисса напряглась, боясь, что ей придется объясняться насчет тома, украшенного драгоценными камнями, но он оказался заваленным бумагами, так что, к ее облегчению, вопрос отпал.

— Больно ты любопытна.

— Стоунхендж, а? Мне всегда хотелось там побывать.

— А мне нет.

Ей и слышать не хотелось ни о чем, что могло означать разлуку с Эйданом. Ей хотелось так много узнать о нем, показать ему, разделить с ним. Он рассказывал, что знает о ней все, потому что в Сумерках заглядывал в ее мысли, и ей требовалось время, чтобы узнать его так же хорошо.

— Он что, в магазин отправился? — спросила, оглядевшись по сторонам, Кэти. — Небось, увидев твой странный завтрак, решил купить настоящей еды. Ну правда, Лисса. Нельзя же кормить мужчину… вот этим.

— Он спит наверху.

— О-о-о!

Лисса тут же пожалела о сказанном, потому что и возразить не успела, как ее мать устремилась к лестнице. Она только и смогла, что броситься следом с шипением:

— Мама, это слишком даже для тебя.

— Не дергайся. Обещаю, я его будить не буду. — Заглянув в спальню, она застыла и некоторое время ошарашенно молчала, после чего пробормотала: — Господи! Он настоящий!

— Нет, конечно. Разве не видишь, надувной. Высшего класса.

Мать оглянулась через плечо:

— Ну ты даешь! — Ее взгляд вернулся к постели. — И где ты только его подцепила? Там, случайно, еще таких не завалялось?

— Это он меня нашел, не помнишь?

И слава богу, что так случилось. Лисса даже на цыпочки встала, чтобы посмотреть на него самой. Эйдан Кросс, спавший в ее постели, представлял собой необыкновенно эротическое зрелище.

Некоторое время обе женщины молчали, зачарованные видом этого великолепного представителя мужского рода, и тишину нарушало только дыхание. Потом мать шагнула в спальню…

…и тут кот внезапно злобно зарычал. От неожиданности Кэти подскочила и закричала, напугав Лиссу, которая тоже подпрыгнула и завизжала. Но Эйдан даже не шелохнулся.

Лисса знала, что вопли ее матушки и мертвого разбудят, да и ее испуганный голос вполне годился для той же цели. У нее сжалось сердце. Что-то было не так.

— Мама, тебе придется уйти.

— Почему?

— У меня в постели крутой парень. Сама должна понимать.

Крутой парень, который не шевелится и не реагирует на происходящее.

— Ну, не знаю, как ты собираешься его будить, если на него никак не подействовали вопли двух женщин сразу. Бедняга. Гляжу, ты его вусмерть заездила. — Кэти направилась к лестнице, прижимая руку к сердцу и бормоча: — А зверь твой, Лисса, какой-то одержимый. С таким котом в доме ты вообще не сможешь подойти к мужчине.

— Об этом не беспокойся.

Как никогда поспешно, она, вдыхая по пути знакомый запах «Коко Шанель», проводила мать до выхода, не преминув на прощание на всякий случай сказать:

— Я люблю тебя, мама. Очень.

— Я знаю, детка. — Она погладила дочь по голове, отчего к глазам той подступили слезы. — Как думаешь, есть у меня шанс когда-нибудь увидеть твоего Сонника бодрствующим?

Лисса распрямила плечи:

— Я сделаю для этого все, что смогу. Обещаю.

— Коннор, черт побери! Ты, нахрен, где?

Как и положено Спящему, Эйдан полностью осознавал среду, в которой пребывал. Однако от обычного Спящего его отличала ущербность создаваемого им потока, что производило эффект затуманенного стекла. Коннор потратил несколько драгоценных мгновений, размышляя, связаться ли ему с другом прямо отсюда, с панели управления, или лучше свалить. В конечном счете он стер с храмовых носителей все записи за последние несколько минут и пошел к выходу, где встретил Филипа.

— Кросс вернулся в Сумерки в сонном состоянии.

Филип нахмурился, потом кивнул:

— Отправляйся к нему. А я пошурую в контрольном помещении, посмотрю, не нарою ли чего.

— Это слишком опасно. У тебя ведь не будет никого, кто смог бы прикрыть твою задницу.

— Ну и хрен с ним! — фыркнул Филип. — Раз уж мы все это затеяли и зашли так далеко, я не допущу, чтобы все усилия пошли прахом. Шансы на то, что нам выпадет второй случай, стремятся к нулю, и ты сам это прекрасно понимаешь.

— Значит, нужно найти другой путь. Но такое дело в одиночку не совершить.

— Ты попусту теряешь время. И слова.

Коннор застонал и выругался. Выбора у него не было. Он должен был отправиться к Эйдану и знал, что, как только уйдет, Филип все равно поступит по-своему.

— Тебя поймают и надерут задницу.

— Вот и ладно. Двигай.

Обогнув здание, Коннор вышел на травянистое плато позади храма и совершил прыжок, быстро проскользнув мимо дома Эйдана к высокой горе, а потом и за нее. Перед ним расстилалась долина Снов: широкие снопы золотистого света поднимались с ее дна и, пронизывая туманные небеса, пропадали из виду. Попеременные потоки неосознаваемых мыслей распространялись повсюду, насколько мог видеть глаз. Кружащиеся тени и жгуты черного дыма указывали на Кошмары, проникавшие в долину, несмотря на все усилия Стражей. В отличие от Врат поле боя здесь не напоминало ад, хотя ставки были столь же высоки.