Долгий сон

Ничего особо волнительного, понятное дело, не обнаружила. Еще раз огляделась и замерла: ой какая классная плеточка! Полоски широкие, хвостов много, рукоятка вон как любовно сделана… И даже на вид мягкая, такой можно не только спинку, но и… Покраснела как алая коробка, в которой уютно лежала плетка, и натолкнулась глазами на то, что изучала вошедшая впереди парочка. Мужчина держал в руках плетку, почти такую же — но с куда более длинными хвостами. Хвостов было меньше, всего три, но эта штуковинка явно была куда пожестче, чем «подарочная», как она уже обозвала про себя плетку в алой коробке. Мужчина протянул хвосты сквозь пальцы, молодая женщина рядом с ним смотрела на гибкое, скользящее движение кожаных полос заворожено, как и сама Данка, прикусив губы и почти незаметно, но судорожно вздохнув.

— Почти как розгами будет? Правда? — даже не снижаясь до шепота, спросила женщина.

— Надеюсь, что да… по крайней мере, рубцы не такие грубые будут, уже чувствую.

Женщина повела плечами, словно их уже обняли хвосты плетки, и осторожно коснулась рукой кожаных полос:

— Да, не грубые… и хорошо секут… — в ее голосе не было ни тени страха, только до жути знакомое Данке страстное вожделение принять обжигающий рывок сладкого удара…

Ее недовольное сопение никто поначалу не расслышал, но потом она не выдержала:

— Все равно как розгами не будет! Хорошая розга… это… это… — махнула рукой: — В общем, это настоящая розга! — Тут же поправилась, глядя на растерянное лицо мужчины: — Нет, вы не подумайте, плеточка очень даже… сразу видно, что хлестучая! Но розги это совсем-совсем!!!

Что там «совсем-совсем», уточнять не стала, растерянно посмотрела на продавщицу, из рук которой уплывала дорогая покупка, и пулей вылетела из «шопа».

Вот черт, дернуло за язык… подумают, что я… А что я? И так видно, что она такая же. Или я такая же? Вон как она на плетку смотрела, так бы и лизнула хвосты… и на коленочках к господину… с плеточкой… Уххх! Ну, когда, блин, Дмитрич свои встречи закончит? Бросил тут несчастного недопоротого Дайчонка, хрен знает где!

— Девушка! — сначала не поняла, что это к ней, оглянулась. Ее догоняла она — та самая женщина из магазина. — Ну, ты и вылетела, не догонишь! Чего растерялась? — женщина — при ближайшем рассмотрении такая же молодайка, как и сама Данка, перевела дух. — Слушай, будь другом, удели минутку! Лаврентий просит тебя подойти.

«Ага. Сам Лаврентий Палыч» — чуть не вырвалось у Данки, потом разглядела неподвижно замершего на углу грузного господина и, повинуясь какому-то инстинкту, сразу поняла: ЭТОТ имеет право не только просить, но и приказывать. И она так же послушно, как и его спутница, пошла обратно.

Он не был ни высокомерным, ни грубым. Мягкий, вежливый говор, слегка прищуренные за очками глаза, но тот же инстинкт безошибочно подсказывал: этот толстый дядечка того же поля ягода, что и Самый Любимый В Мире Шеф… Впрочем, это мелькнуло краешком сознания, потому что Лаврентий (Палыч! Берия!) корректно поинтересовался:

— Милая сударыня, вы не могли бы пояснить, что вы так красочно назвали ХОРОШИМИ, настоящими розгами? — видя ее замешательство, пояснил: — Дело в том, что мы с Ангелиной (короткий взгляд на спутницу) применили это воспитательное средство и остались крайне недовольны результатом… точнее, следами — грубые, неровные, и вообще, все наши, с позволения сказать, средства, разлетелись в ниточки почти сразу…

— А сколько это — сразу? И почему в ниточки?

— Разлохматились, — уточнил Лаврентий. — И сломались. И то, и другое. А сколько… — вопросительный взгляд на Ангелину и ее ответ: — Даже и двадцати не получилось!

— С двадцати розог — все прутики в лохмотья? — Данка сморщила нос… — Ерунда какая-то… хорошая розга по-всякому семь-восемь ударов держит, даже если с плеча и с потягом выстегивать…

— Я обратил внимание, что вы хорошо понимаете, о чем говорите… — сделал комплимент дядя Лаврентий. — И потому решил просить если уж не помощи, то совета…

— Ага. Экспертом буду! — попыталась улыбнуться Данка. Но улыбка выглядела еще довольно растерянной и смущенной.

— Именно так, — без тени улыбки подтвердил господин. — Впрочем, здесь очень неудобно… для вас… вести беседу. Мне не хотелось бы доставлять вам лишние неудобства. Кафе? Или тот милый ресторанчик?

— Кафешка! В смысле кафе… — поправилась Данка, почему-то решив не заходить в миленький подвальчик с краснорожим швейцаром у входа.

Тем более, что кафе располагалось в малюсеньком скверике, где кустилось что-то знакомое. Точно, верба! И пока они усаживались за столик, Данка кивнула головой Ангелине на вербу:

— Самая весенняя розга. Почки убрать — так классно стегает!

— Мы совсем недавно… В смысле стали пробовать что-то кроме ремня. Так хотелось розгами, но получилось совсем не то… Один мусор и ощущение полной неумелости. А Лаврентий, он вообще-то умеет! Он хороший…

— Я и не говорю, что он плохой. Просто не пойму, что за розги у вас были, и как они так быстро слохматились… Из чего делали?

— Даже не знаю. Высокие такие кусты, и прутики ровные, как стрелы. Длинные, смотрелись так хорошо, блестели, а как начал воспитывать, я даже чувствовала, как ломаются… и больно и жалко!

— Жалко, что не больно… знаю… — понимающе вздохнула Данка, и обе внезапно рассмеялись.

— Вот кто бы знал! Сидят две дурочки с переулочка и изучают проблему подготовки розги для собственной попы! — засмеялась Ангелина, а Данка поддержала:

— Степень попной реакции на слом прута!

— Так… Народ явно ожил и начал сдружаться! — прокомментировал Лаврентий, возвращаясь к столику с тремя высокими бокалами. — Так что насчет вербы?

— Лучше, конечно, краснотал, — авторитетно заявила Данка. И вскоре выяснила, что пара новых друзей вообще не имеет представления о краснотале, о способах замачивания розог, о старом или свежем рассоле, о «солянушках» или никчемности корявых почек, которые только «ломают» прут и лишний раз просекают кожу…

Ангелина охала, ахала и старательно, как школьница на роке, повторяла по несколько раз:

— Замачивать концами вниз, и лучше, чтобы в высокой посудке, чтоб поглубже мокли…

— Итак, на хорошее замачивание как минимум дня три? — задумчиво проговорил дядя Лавр. — То есть даже если мы сейчас проедем поближе к водоему, найдем иву или тем паче краснотал, проблему сегодняшнего воспитания этот никак не решит?

— Решит! — снова проявился Данкин авторитет. — Если надо быстро, то их запаривают…

Ангелина чуть не поперхнулась коктейлем:

— Запа-а-а-аривают?

— Ну да… как манты! — засмеялась Данка. — Полчаса максимум — и хлестучие! Мягкие! Гибкие-гибкие! Ими даже не надо с потягом сечь — а то кожу махом просекут… под такими так навертишься, словно под солянушки легла.