Александр Верт - Демон желания для девственницы

Это было так неожиданно и волнительно, что я даже затаила дыхание, а в следующий миг застонала. Он впился губами там внизу, проник в меня языком и дразнил так, что я кусала губы, цеплялась за простыни, умоляя его не то остановиться, не то забыть слово «стоп» и не слушать меня, дуру глупую. Я сама не понимала, что говорю и чего хочу, но он точно знал, что делает с моим телом. Меня словно било током. Мелкие разряды пробегали от самого низа живота по всему телу, жар долго, мучительно нарастал. Мне все казалось, что я взорвусь. То ли он там колдовал, то ли я понятия не имею, что такое оргазм, потому что когда внутри все раскатилось волнами удовольствия, взрывами, кругами на воде, летним ветром и счастьем одновременно, я чувствовала себя безумной, пьяной и готовой даже умереть от счастья, но он внезапно оказался надо мной и поцеловал, так страстно и горячо, что умирать я сразу перехотела, впилась в его губы, словно в них был смысл жизни, а он именно в этот миг, когда внутри меня еще пылало удовольствие, резко вошел в меня, и я даже не вскрикнула, только дыхание затаила, поняв, что вот и проиграла я наш спор, как Ай и обещал.

Боль была очень короткой, похожей на укол, только в нескольких местах разом. Он не двигался, ждал, когда я снова начну дышать, а я сразу вцепилась в его волосы и сама углубила поцелуй. Ай не остался в долгу, начал двигаться во мне, как-то улавливая ритм тех самых горячих волн. Они так и не успели утихнуть, а он распалял их вновь. Я сжимала его вся. Я была частью него. Мы целовались и занимались любовью. Он то замедлялся, то ускорялся, а я то кричала, то стонала, то проклинала его, а потом едва вспомнила, каково это спокойно дышать, когда он упал рядом.

− Я тебя… о боже, Ай! − я заорала, подскакивая на месте, кровать вспыхнула сама внезапно, а он только рукой махнул, заставляя огонь утихнуть, только простыня прогорела.

− Пустяки. Это от любви.

− Ты колдовал, да? Это все твои сука-кубические штучки? Да!?

Айтварис лукаво улыбнулся и самодовольно закинул руки за голову.

− Да, но теперь они только твои, так что наслаждайся. Чего такому дару пропадать, правда?

Он нагло подмигнул мне и дернул за руку, опрокинув на себя сверху. А потом целовал, долго, сладко, как-то незаметно снова распаляя во мне желание. Мне, конечно, хотелось его стукнуть, ведь все время после возвращения он уверял меня, что от его сил не осталось и следа, но еще больше мне хотелось насладиться своим превосходством. Тем, что это мне, такой-сякой Алисе… Кошкиной, взял и за красивые глазки достался целый ангел с дьявольски притягательным… всем.

Вот я его и оседлала, потому что я не подчиняюсь его чарам − я повелеваю ими, а он даже не пытался это отрицать. Увлеченно целуя локоны моих волос, пальцы и все, до чего мог дотянуться, нашептывал:

− Люблю тебя. Только тебя, навсегда и много дольше…

Пять лет спустя

− Привет, − сказала мне радостно Лилуша, когда я открыл дверь дома.

− О! Привет, − радуюсь я суккубе, а сам в сторону отталкиваю ногой мяч, скакалку и еще какую-то машинку, чтобы в дом вообще можно было зайти.

По традиции я подставляю ей сначала одну щеку, потом другую. Она в обе звучно меня чмокает. Алиса даже на это не злится. Да, Лилу суккуб и ей нужна энергия, а из меня она так и прет, почему я не могу ее по-дружески вот так невинно подкормить. Все что больше чмока в щеку, конечно, под запретом.

− Я очень тебе рад, − говорю я ей искренне. − Только ты в состоянии угомонить моего сына.

Дочь, которую я при этом держу на руках, видимо, из ревности кусает меня за ухо, больно кусает из чистой вредности. Ей скоро исполнится год и зубов у нее почти нет, только передние торчат, но она ими вцепляется, как настоящий вампир, а не ребенок.

− Оу! Больно же.

− Ва! − ответила она мне и развела руками, рассыпая во все стороны искры и едва не падая с моих рук, потому что ей все время хочется летать. Ей даже крылья не нужны, чтобы это делать.

Мы назвали ее Розой, в честь Разиэля. В конце концов, если бы этот крылатый засранец не заступился за меня перед отцом… ну, в общем, я был о нем худшего мнения и решил, что он будет рад узнать, что таким образом я повесил над нашими давними разногласиями белый флаг.

− Папа! Смотри как я могу! − крикнул мне наш с Алисой сынок, а я с ужасом обернулся. Илье и четырех еще нет, но он творит такое, что меня инфаркт хватит когда-нибудь.

Вот, например, прямо сейчас он взлетел на скейте, скользнул по перилам лестницы, а потом, перемахнув через диван, ловко приземлился на пол, сделав эффектный разворот.

− Ты не знаешь, почему у этого га… гениального мальчика в таком возрасте есть скейт? − спросил я у Лилу.

− Потому что ты считаешь, что у твоих детей должна быть свобода, − ответила она мне. − Свобода во всем и всегда.

− Ва! − радостно сказала мне Роззи и снова укусила за ухо.

− О, Всевышний, дай мне сил, − взмолился я, внезапно понимая, что если я едва справляюсь с двумя детьми с мало-мальскими магическими способностями, то каково же моему отцу было с нами со всеми. Наверно, для него наше восстание такое же глупое, как кусь от моей зас… замечательной, самой красивой дочери на свете!

На самом деле я их очень люблю, обожаю, но как же с ними трудно, а главное из дому даже не выйти, они же себя почти не контролируют, взорвут все в радиусе километра, спалят и, черт с ним с домом, сами еще обожгутся. А Алиса мне тогда голову оторвет, на вертел насадит и в нашем камине запечет. Это же я в декрете сижу, а значит дети − моя сфера ответственности.

− Надеюсь, ты пришла не для того, чтобы сказать, что ты передумала и с ними не посидишь? − с мольбой спросил я у Лилу.

− Посижу, − хохотнула она. − Только через часика два чарами своими усыплю, ты ведь не против.

− Спасибо, − вздыхаю я.

Ее сонные чары самое безобидное из того, что вообще бывает у суккубов. Человек просто засыпает и видит приятные сны, это заставляет его ауру вибрировать, а Лилу поедает эти волны без всякого вреда для спящего, по сути тот просто избавляется от излишков, а она их подбирает. Уж мои дети ее сполна накормят, хотя она и голодной не выглядит.

− Ты ведь сытая, да? Неужели тот секс-терьер? − спрашиваю я, проходя с ней в гостинную, по которой на скейте летает мой сынок, пришлось даже пригнуться, чтобы не получить колесом по голове.

− О да, Пашка отлично справляется, я почти в него влюбилась, он такой… милый…

− Пашка? Тот толстый Пашка сись-админ? − поразился я.

Сам Пашка давно уже не толстый, мое волшебное зелье похудения сработало, и подкачался он, но что они с Лилу до сих пор вместе − для меня новость.

Она только кивает кокетливо, а потом шепчет.

− У него такой…

− Тише, − перебиваю ее я.