Джэки Иоки - Лучшие вещи рождены болью. Часть 2

– Да, меня отправили в Штаты пять лет назад из-за больших поставок наркотиков в Европу. Но ты упускаешь ключевой момент. Я сказала, бывший… – пока Северина говорила, её губы невесомо касались его щеки, и Хантер почувствовал, как по пояснице поползли мурашки, не имеющие ничего общего с холодом.

– Ты переметнулась?

– Мне пришлось. Первые полтора года связь с моим куратором была регулярная. Я добывала и отправляла информацию, мне отвечали. Потом Тео стал гораздо меньше интересоваться Европой, поставки стали реже. Он завёл разговор о том, чтобы вообще перекрыть этот маршрут, потому что груз на том конце всё чаще перехватывали. Из-за чего вырос ценник. Но меня не готовы были выдернуть обратно. Просили подождать ещё полгода, чтобы удостовериться, что поставок больше не будет. Да и по другим причинам. А потом связь резко оборвалась. Мне понадобилось несколько недель, чтобы во всём разобраться, – Северина облизнула губы и зажмурилась, пытаясь отгородиться от воспоминаний. – До девяносто четвёртого года существование МИ-6 и внешней разведки в принципе отрицалось на всех официальных уровнях. Организации как таковой не существовало. Все работающие на неё агенты при возникновении какой-либо, назовём её внештатной, ситуации оставались всегда сами по себе. После девяносто четвёртого МИ-6 вышла из подполья. Но по факту ничего не изменилось. Каждый агент всегда был сам за себя. Три года назад у них произошёл внутренний переворот. Не буду забивать тебе голову тем, кто и почему, но суть в том, что я, как и многие другие раскиданные по планете агенты, оказалась за бортом. И если бы просто за бортом, – она усмехнулась. – Нас объявили нежелательными лицами на государственном уровне. Дорога в Британию мне была закрыта.

– И ты осталась.

– Осталась. На тот момент я уже слишком глубоко во всём этом погрязла, чтобы выбраться самостоятельно. Да и куда мне было идти? У меня не осталось другой жизни, кроме той, что была здесь. Я просто жила с ними и делала то, что умею. То, что просил Тео. И знаешь, в одном он был действительно прав. Они стали моей семьёй. Теми, кто приютил меня, когда меня в очередной раз предали. Бросили. На этот раз собственная страна. Хоть это и не самое худшее, что со мной случалось. А сегодня я предала их.

– Не самое худшее? – Хантер даже представить не мог, что могло бы быть хуже.

– Тебе мало сегодняшнего вечера? Теперь ещё и страшную сказку на ночь хочешь? – Северина рассмеялась. Она не понимала, что с ней творится сегодня. Наверное, она и правда устала. Устала молчать и держать всё в себе. Но ей действительно хотелось говорить, чтобы хоть кто-то понял, просто выслушал. Чтобы был хоть кто-то, кто бы знал о ней правду.

– Расскажи. Всё, – твёрдо прошептал Хантер, едва уловимо подаваясь щекой ей навстречу, чтобы она снова коснулась его, и почувствовал, как её губы растягиваются в улыбке, скользя по его коже.

И она говорила… Говорила, спиной ощущая, как в бешеном ритме колотится его сердце. Как с каждым его ударом её собственное постепенно успокаивается. Как будто из него вытягивают чёрные нити её прошлого, исполосовавшие его вдоль и поперёк крупными стежками.

– Твою ж мать… – и, пожалуй, это было всё, что Хантер мог сказать, когда она закончила.

Северина расхохоталась, а он с непониманием посмотрел на неё, не зная, что и думать.

– Ты сейчас придумала всё это?

– Нет, – отсмеявшись, она вытерла слёзы, снова расслабляясь на его уже тёплой груди. И кажется, ей нравились эти ощущения. – Это всё правда. До последнего слова. Вот только действительно звучит как бред сумасшедшего. Моя жизнь – бред сумасшедшего.

– Слушай, это… – взъерошив волосы, Хантер попытался подобрать слова, но какие могут быть слова, когда она вывалила на него такое.

– Хантер, забудь об этом. Я серьёзно. Ты удовлетворил своё любопытство. Я высказалась. Оба в выигрыше. Просто давай закроем эту тему.

– Хорошо, колючка, – всё ещё растерянный он согласно кивнул. Так сейчас, наверное, и правда, было лучше. – Значит, ты спасла меня тогда. Спасла меня сегодня. У меня появился свой собственный ангел-хранитель?

– Ты, вроде как, тоже спас меня два раза.

– По всему получается, что я просто возвращал тебе долги.

– Как скажешь… – прикрыв глаза, Северина снова потянулась к нему носом.

Ей чертовски понравилось, как ощущалась на губах лёгкая небритость его щёк, хотя она и не понимала своих желаний. Но ей впервые захотелось кого-то касаться, а самое главное, чтобы касались её. Ей хотелось тепла. Хоть какой-то ласки. И раз уж сегодня она нарушила все свои границы и правила, выстроенные годами…

– Хантер… Обними меня…

*Crazy – 2WEI & Marvin Brooks* [1] Здесь и далее так будут обозначаться композиции, которые автор предлагает прослушать в качестве саундтрека к главе или определенному отрывку.

– Хантер… Обними меня…

Он думал, что ему послышалось. Потому что совершенно не ожидал от неё такой просьбы. Ни сегодня. Ни когда-нибудь ещё. И она опять была другой. Новой. Ещё одной версией себя. Нежной и ранимой. И скорее всего, самой настоящей из тех, что он видел.

– Только обними и держи…

Когда его руки скользнули по её плечам – совсем невесомо и едва касаясь – и захватили её в горячее кольцо, Северина дёрнулась, напрягаясь буквально каждой клеточкой тела.

– Ш-ш-ш… – Хантер коснулся губами её уха и чуть сильнее сжал объятия. – Я не он… И ты это знаешь… Я отпущу тебя, стоит только тебе сказать об этом…

Северина нерешительно кивнула, закрывая глаза и пытаясь привыкнуть к мужским прикосновениям, столь непохожим на то, что она когда-либо чувствовала.

Через несколько минут, когда желание вырваться начало постепенно затихать, пальцы его правой руки пришли в движение: прошлись по её левой руке от локтя вверх, перешли на выступающую ключицу и замерли на ней, позволяя вновь напрягшимся мышцам хоть немного расслабиться.

– Колючка… ты чертовски невероятна…

Хантер осторожно поглаживал её шею, медленно поднимаясь к лицу. Проведя костяшками пальцев по щеке, он потёрся носом о её висок, глубоко вдыхая запах, который уже давно заполнил его лёгкие.

– Я запрещаю тебе использовать эти духи… Потому что они напрочь сносят мне крышу…

И от её лёгкого, едва слышного смеха у него внутри всё как будто зазвенело и оборвалось. Он ещё никогда не слышал, чтобы она так смеялась. Настолько живым и в то же время каким-то неземным был этот смех.

Северина выпутала правую руку из его объятий и подняла её вверх, несмело касаясь пальцами его колючей щеки. Всё это было так ново, так неестественно для неё, но так желанно сейчас. Повернувшись, Хантер уткнулся носом в её ладонь и поцеловал. А когда её пальцы продолжили своё путешествие по его лицу, очертили губы, подбородок, спустились на шею и скользнули назад, запутываясь в волосах на затылке, он едва слышно застонал.