Джэки Эшенден - Повелительница сердца шейха

Шарлотта Деверо нечасто думала о своей смерти. Но когда размышляла об этом, то надеялась, что все произойдет в глубокой старости и в собственной постели. Или, может быть, в удобном кресле, за чтением интересной книги.

Она и представить не могла, что может умереть от теплового удара и обезвоживания, потому что заблудилась в пустыне, пытаясь разыскать своего отца. Он… поднялся на дюны, чтобы осмотреть место раскопок сверху, — вполне заурядная ситуация. Но потом кто-то заметил, что профессора Деверо давно не было видно, и Шарлотта решила его поискать. Она добралась туда, где его видели в последний раз, но там его не было. И на других дюнах — тоже.

Поначалу Шарлотта совсем не волновалась. Отец действительно мог уединиться, чтобы поразмышлять, к тому же он был очень опытным археологом, побывавшим во многих экспедициях. Пустыня была для него привычным местом, и мысль о том, что он может заблудиться, была просто немыслима.

Постоянно помогая отцу в экспедициях, Шарлотта и сама прекрасно ориентировалась на местности, но все же каким-то образом потеряла направление и не смогла вернуться на место раскопок.

Опять же, она не сразу начала волноваться — отец не раз говорил, что пустыня может сыграть злую шутку с человеческим восприятием, — поэтому уверенно зашагала туда, откуда пришла, ожидая почти сразу же вернуться в лагерь. Но когда этого не произошло десять минут спустя, девушка поняла, что совершила ошибку. И очень серьезную.

Шарлотта не стала паниковать. Паника тут не поможет. Когда теряешься, весь фокус заключается в том, чтобы сохранять спокойствие и оставаться на месте.

Так она и сделала. Но потом солнце стало таким палящим, что она почувствовала себя в горниле доменной печи. Шарлотта поняла, что ей придется действовать, иначе она умрет. Поэтому начала двигаться в том направлении, где, как она думала, должен быть лагерь, но палатки все не показывались. Она постепенно пришла к выводу, что заблудилась.

Это было ужасно — потеряться в пустыне. Чрезвычайно неприятно.

Шарлотта поправила ненавистный черно-белый шарф, обмотанный вокруг головы. Он был слишком тяжелым, слишком горячим и полным песка. Кроме того, шарф обычно был влажным от пота, но сейчас совершенно высох, и это тоже плохо. Отсутствие пота — признак теплового удара, не так ли?

Она прищурилась, пытаясь разглядеть, куда идет. Солнце было слишком ярким, и в ее глазах заплясали черные точки. Вероятно, это был еще один признак теплового удара, потому что теперь у нее начала кружиться голова.

Похоже, это конец.

Золотым барханам не было конца и края, неистовая голубизна неба давила своей яркостью и жаром, жесткий и шершавый песок уплывал из-под ног, в ушах стоял гул.

Черные точки перед глазами становились все больше и отчетливее, пока Шарлотта не поняла, что это не видение. Это были люди, целая группа людей, одетых в черное и скачущих верхом… на лошадях? Странно. Обычно сотрудники экспедиции ездят на джипах или квадроциклах, а проводники из местных жителей предпочитают передвигаться на верблюдах.

Шарлотта неуверенно пошла к ним, ведомая надеждой. Может, это кто-то вроде полицейских или рейнджеров? Неужели они отправились на ее поиски? Она спасена?

— Эй! — крикнула она. — Э-э-эй!

Звук, сорвавшийся с губ, больше походил на шепот.

Люди на лошадях остановились. У нее, должно быть, помутился разум — участники раскопок не ездят верхом и уж точно не одеваются в черное с ног до головы. А еще… о боже, у них мечи?

Сердцебиение усилилось, и Шарлотта ощутила озноб, несмотря на сильную жару.

Отец, руководивший раскопками, предупредил всех о том, как близко это место находится к границам Ашкараза и что они должны быть осторожны, чтобы не забрести слишком далеко. Ашкараз закрыл свои границы почти два десятилетия назад, и нынешний режим не слишком благосклонно относится к незваным гостям.

Поговаривали, что путники, случайно пересекшие границу, после встречи с людьми в черном исчезали бесследно.

Ходили слухи, что страной правит тиран, который держит свой народ в страхе, въезд и выезд запрещены, все дипломаты и журналисты высланы.

Один репортер, тайком пробравшийся в Ашкараз пару лет назад, сбежал оттуда и опубликовал нашумевшую статью, полную ужасных историй об угнетаемом народе, живущем под властью диктатора.

На самом деле никто не знал, что происходит внутри страны, потому что никто — за исключением этого журналиста — никогда не был там, а те, кто туда отправлялись, — исчезали.

Шарлотта не слишком прислушивалась к этим историям и не беспокоилась о том, насколько близко они находятся к границе. Главным образом потому, что ей нравилось проводить время с отцом, и она больше интересовалась археологией, чем слухами о закрытой стране.

Но сейчас она жалела, что пропускала мимо ушей подобную информацию. Потому что люди, приближавшиеся к ней, не были участниками экспедиции, а значит, представляли опасность.

Шарлотта еще сильнее прищурилась, глядя на группу всадников. О боже, неужели через седло одной из лошадей перекинут человек и у него светлые волосы?

Сердце сжалось. Волосы у нее такого же цвета — белокурые с серебристым оттенком. Это их семейная черта. А это означает, что тот человек ее отец.

Шарлотту охватил страх, липкий и холодный, несмотря на горячее солнце. Должно быть, отец заблудился и они подобрали его. А теперь они нашли и ее…

Рослый всадник, возглавлявший группу, спрыгнул с коня. Без сомнений мужчина, женщина не может иметь телосложение римского гладиатора. Солнечный свет отразился от обнаженного клинка, видневшегося из-за его пояса, и страх Шарлотты усилился.

Мужчина подошел к ней, двигаясь с плавной грацией атлета или охотника, несмотря на свой рост, могучее телосложение и зыбучий песок под ногами. Она не могла видеть его лицо, голова была обмотана черным платком, но, когда он подошел ближе, Шарлотта увидела его глаза. Они были карими, вернее, дымчато-золотыми. Как у тигра.

Ее сомнения были верны. Это определенно не поисковая группа с раскопок. Люди в черном с мечами на поясе — по-видимому, ашкаразские пограничники, и они здесь не для того, чтобы спасти ее. Они пришли сюда, чтобы взять ее в плен, потому что она, судя по всему, забрела в их страну.

Мужчина подошел ближе, его широкая фигура заслонила солнце.

Но даже солнце не было таким жарким и ярким, как золотой огонь его глаз. И они были холодны и жестоки. В этих глазах не было ни капли жалости, ни сочувствия.