Бель Чагрин - Игры отчима

Черные волосы… жгучие темно-карие глаза. Высокий, не качок, но стройный с красивой юношеской фигурой и ровными кубиками на прессе, которые мне неоднократно приходилось наблюдать на нем, когда Максим ходил по дому без верха. Мне с трудом приходилось заставлять себя не смотреть на сводного брата так похожего на отчима, на его отца, и я украдкой закусывала нижнюю губу так, чтобы он этого не заметил.

Ох, какие же сны снились мне с его участием, когда наши родители только поженились. Стыдно признаться себе самой, но снятся они и по сей день. Ни один эротический фильм не сравнится с моими ночными грезами, от которых я просыпаюсь вся мокрая, а потом стесняюсь смотреть людям в глаза, особенно Вадиму, так похожему на своего сына. Ну, точнее это Максим похож на него, но сути это не меняет. Когда он смотрит на меня, мне все время кажется, что отчим насквозь видит все мои тайные желания и каким-то образом способен пробираться в глубины тех самых воспоминаний из снов, которые я отчаянно пыталась спрятать от са.мой себя.

– Кого ты пытаешься обмануть, я же знаю, что ты хочешь меня, – последний год часто говорил мне брат своим сексуальным низким голосом, когда родителей не было рядом.

Я не опускала глаза, хоть мои ноги в этот момент подкашивались и хотелось упасть перед ним на колени и простонать «да…». Господи, как же хорош он бывает, когда говорит это. Даже его ехидная интонация в этот момент не может уменьшить моего желания. К счастью, какими-то непостижимыми усилиями воли, я держусь.

– Ты придурок, – говорю ему, не разрывая зрительного контакта.

Иногда он проходит мимо и хватает меня за подбородок, чтобы посмотреть в мое лицо так словно я была кучкой дерьма, иногда бьет кулаком по стене возле которой я стою и всегда говорит мне что-нибудь мерзкое, вроде: «Я бы все ровно никогда не взял тебя, даже, если ты с утра залезешь ко мне в койку, когда я буду лежать со стояком». Или: «Если ты когда-нибудь уговоришь меня трахнуть тебя – это будет твоя самая большая победа в этой жизни».

Почему-то он сразу меня невзлюбил, даже не дал мне шанса подружиться с ним, превратив день нашего знакомства в один из дней, которые мне менее всего хочется вспоминать. Мне тогда было четырнадцать, Максиму пятнадцать. Вадим владел сетью ресторанов, поэтому их семья никогда не бедствовала, а мальчик, как следствие, вырос капризным и избалованным. Меня предупредили об этом. Я догадывалась, кого примерно увижу этим вечером, но я и представить себе не могла, что встречу свою первую любовь…

Не только я тогда ему не понравилась, но и моя мама. Помню, как она плакала после того, что этот мерзкий мальчишка ей наговорил. Впоследствии я попыталась забыть его слова, но смысл был в том, что она приживалка с прицепом, что таким, как мы не место рядом с ними, что мы никогда не станем ему семьей и ему противно даже допустить такую мысль. Хотя в начале вечера Максим вел себя довольно сдержанно и даже вежливо. Должно быть, Вадим как следует натаскал его перед этой встречей. Он собрал нас всех на ужин в одном из своих ресторанов. Я была просто в восторге, мама тоже. Но веселье неожиданно оборвалось в тот момент, когда отчим весело пошутил, что теперь у него есть сестренка. Максим вспыхнул.

– Она мне не сестра! – бросил он, поднимаясь из-за стола. В этот момент он был особенно привлекателен, хоть и выглядел устрашающе и очень холодно. На бледном лице забогровел румянец, рука растрепала темные волосы и те, приобретя небрежный вид, стали более гармонично на нем смотреться. Он выглядел, как падший ангел, только что свалившийся с небес потому, что устроил там бунт и был изгнан. Не хватало только сожженных крыльев за спиной. Никогда не забуду, как в тот момент вспыхнули его темно-карие глаза, будто он умел поджигать в них пламя и бросаться искрами в окружающих. После я нередко видела этот взгляд, но первый раз все же не повторим. Удивительно, но несмотря на то, что эти слова ранили меня до глубины души, именно после них я поняла, что окончательно и бесповоротно влюблена в этого мальчишку, по воли судьбы вскоре ставшего мне братом.

– Максим, успокойся, присядь, – сказал ему Вадим. Я обратила внимание, как его рука сжала лежавшую на столе мамину ладонь.

– Она никогда не будет мне сестрой! – продолжал он, скривив свое прекрасное ангельское лицо в гримасе отвращения, что нисколько его не портило. – А эта женщина никогда не станет мне матерью! Отец, ты тронулся умом! Я, блин, не выкупаю этих приколов! Зачем было кого-то искать?! Зачем кого-то находить и тащить с помойки! Нам ведь и вдвоем с тобой было неплохо!

Дальше последовало то, что я предпочла забыть и предпочитаю не вспоминать. Нет, Максим не ушел после всех гадостей, которые наговорил мне и моей маме. Он просто уселся назад и начал есть, как ни в чем не бывало. Пожалуй, даже с еще большим аппетитом. На короткий промежуток времени возникла пауза. Все были шокированные тем, что он так внезапно выдал. В тот момент, когда Вадим потребовал у него извинений, мама залилась слезами и, схватив меня за руку, потащила из ресторана. Вадим помчался за нами. Он умолял ее простить его сына, умолял вернуться, обещал, что подобное больше не повториться, «мальчик потерял мать, пойми его, ему тоже сейчас не просто». Но мама его не слушала. Мы сели в свою машину и уехали.

После в телефонном разговоре она сказала ему, что их встреча была ошибкой и в этой жизни вместе им быть не суждено. Мама плакала целую неделю и все семь дней не выходила из дома, не отвечала на его звонки и не открывала дверь, когда Вадим приезжал. Мне было больно на нее смотреть. Она любила этого мужчину с не меньшей силой, чем я влюбилась в его сына и даже не могла злиться на него за то, что он причинил столько боли моей матери. Что именно из-за него она сейчас страдает, из-за этого мальчики оборвала связь с мужчиной, которого любила, тем самым обрекая себя на муки ада.

И я тоже страдала. Страда, глядя на то, как страдает моя мама и страдала потому, что знала – тот, кого я люблю никогда не будет моим. Более того, он питает ко мне самое настоящее отвращение и я была не в силах ничего изменить. Помню, тогда у меня промелькнула мысль, что если наши родители все же поженяться (но на тот момент надежды на это почти не оставалось) то у меня появился бы шанс понравиться ему. Да, я понимала, что в таком случае этот мальчик становился для меня братом, но эта была всего лишь фантазия, от которой мне становилось легче. И я искренне верила, что выпали нам возможность получше узнать друг друга, Максим влюбился бы в меня с не меньшей страстью.

Какой же наивной дурой я тогда была… Просто смешно.