Паркер С. Хантингтон - Коварная ложь

Примечание: Если вы или кто-то из ваших знакомых пострадал от «Уинтропского скандала», «Истридж фонд», основанный уроженцем Истриджа Нэшем Прескоттом, оказывает помощь круглосуточно, без выходных, включая консультации по телефону, стопроцентно анонимную систему друзей по переписке и горячую линию по пред отвращению самоубийств.

Комментарии:

Мэри Сью: Я вложила все свои сбережения в «Уинтроп Текстиль»! Я потеряла свой дом. Эта порочная семья заслуживает того, чтобы гореть в аду. Бог не будет добр к семье Уинтропов.

Дерек Кляйн: Семья Уинтропов должна была умереть! Не Хэнк! Не наш Ангус!

Бэт Энн: Благослови бог Нэша Прескотта. Потерять отца, а после – основать «Истридж фонд». Невольно задумаешься о том, что было бы, если бы он разбогател раньше. Был бы Хэнк Прескотт все еще жив?

Джошуа Смит: Если увижу Гидеона Уинтропа – убью его. Никаких грошовых колебаний. Этот человек заслуживает свидания с дьяволом.

Эшли Джонсон: @Бэт Энн, твои слова ужасны. Удали свой коммент!!!!

Хэйли Кларк: Кто-нибудь знает, что стало с Эмери Уинтроп? В социальных сетях ее нет. Моя дочь учится в Дьюке и говорит, что там ее нет.

Дэми Уилсон: @Хэйли Кларк, понятия не имею.

Брюс Дэви: @Хэйли Кларк, тоже не знаю, но насколько я понимаю, она так же виновна, как и остальные.

Мойра (существительное) – судьба или предназначение человека.

В греческой мифологии три Мойры прядут нити Судьбы. Мужчины, женщины и боги подчиняются им, вынужденные принимать Судьбу как неизбежность.

Мойра – это идея о том, что у каждого человека есть предопределенный ход событий, который формирует его жизнь. Это идея о том, что некоторые события неизбежны – судьба человека (все решения, ведущие его к настоящему моменту) и его предназначение (будущее) не всегда подвластны ему.

Мойра напоминает о том, что некоторые вещи случаются, как бы сильно мы ни противостояли им.

Жжение.

Оно ползло вверх по моим пальцам, вниз по ребру запястья и по ладони.

Мои пальцы сжались. Распрямились. Костяшки пальцев согнулись. Разогнулись. Собрались в кулак. Я проделала это восемь раз, прежде чем смогла снова взять иглу и нить, не боясь лишиться руки.

Я бы выдерживала эту пытку каждый час, если бы это значило, что я создаю нечто осязаемое. Нечто, что нельзя у меня отнять. Что-то, за что я могла бы ухватиться и назвать своим.

Передо мной пять ярдов занавеса. Маркер для ткани лежал без колпачка у моего бедра. Я уронила иголку и нить, взяла маркер и размашистым движением провела им по ткани.

Не пишет.

Я потрясла его и попробовала снова.

По-прежнему пуст.

– Твою мать.

У меня не было денег на новый, а следующая зарплата придет только через неделю.

– Что случилось?

Я отключила Рида от громкой связи и прижала телефон к уху.

– В маркере кончились чернила. Ничего страшного. Это развлекательный проект.

Все мои проекты были развлекательными, включая это платье с баской, скроенное из шторы. У меня было ноль дизайнерских заказов и целая стопка неоплаченных счетов, которые я прятала в морозилке, чтобы не видеть их. Каждый раз, когда я думала о них, у меня возникало искушение залезть в свой трастовый фонд. Я никогда не поддавалась искушению. Благодаря своему упрямству и условиям, которые мать повесила над моей головой, словно отравленную омелу.

Напряжение в шее было еще одним знаком того, что мне нужно сосредоточиться, иначе я умру от сердечного приступа раньше, чем мне исполнится двадцать три. Из-за дерьмовой планировки и неспособности оплачивать счета за кондиционер жара здесь стояла невыносимая, несмотря на прохладу в десять градусов снаружи.

В моей студии площадью двести квадратных футов всегда было либо слишком холодно, либо слишком жарко, но при арендной плате в сто долларов в месяц у меня не было причин жаловаться. И начальника, которому можно было бы пожаловаться, рядом нет.

Телефон звякнул уведомлением от приложения «Объединенный Истридж».

Бенкинерсофобия: Я наконец узнал, кто такая Дурга. Богиня войны? Прошу, скажи мне, что у тебя есть сари.

Я фыркнула, не успев сдержаться. Три года назад «Истридж фонд» назначил моим анонимным другом по переписке Бена. Я не должна была устанавливать это приложение. Я не была жертвой. Я была дочерью того, чьими жертвами стали многие.

Но я была одинока и немного пьяна, мне не хватало двух долларов на оплату счетов за коммунальные услуги, и я куталась в рваное одеяло, чтобы согреться.

Прямо скажем, я отчаянно нуждалась в утешении.

Я хотела остановиться. Правда. Но Бен оказался тем, кого мне так не хватало, – другом. Иногда казалось, что мы – один разум в двух телах.

Одной ночью, когда флирт превратился во что-то опасное, мы заставили друг друга кончить одной лишь грязной перепиской. И что ж, это был кролик, которого никто из нас не мог засунуть обратно в шляпу.

Я быстро настрочила сообщение Бену.

Дурга: Ты три года ждал, чтобы узнать, что значит мой ник? Я нагуглила Бенкинерсофобию в первый же день.

Бенкинерсофобия: И?

Дурга: Ты не знаешь, что означает твое имя?

Бенкинерсофобия: Я использовал генератор имен пользователей. У меня нет времени для таких глупостей.

Но нашел время узнать, что такое «Дурга». Я закатила глаза, но улыбка тронула уголки моих губ.

Дурга: Бенкинерсофобия – страх не получить письмо из «Хогвартса» в свой одиннадцатый день рождения. Я была уверена, что сорвала куш, нарвавшись на «поттеромана». У нас было бы о чем поговорить.

Бенкинерсофобия: «Поттероман»?

Дурга: Боже, твое незнание культурных отсылок ужасает. Всегда можно поменять ник. Возможно, «Невпечатленный» подойдет тебе больше.

Бенкинерсофобия: Невпечатленный. Никогда раньше меня не упрекали в подобном, но не доверяй чужим суждениям. Всегда составляй свое.

Мои губы приоткрылись, а щеки вспыхнули, прежде чем я напомнила себе, что даже не знаю, как он выглядит. Я набрала ответ, удалила его, набрала снова, удалила, затем остановилась на одном слове.

Дурга: Правила.

Пот выступил у меня на ладонях, когда я вспомнила подарок, который он прислал мне: вибратор, который я прятала под матрасом. Он нашел способ обойти правила анонимности «Истридж фонд», отправив его мне службой доставки, которая хранила анонимность отправителя. Как будто нам нужно было что-то еще, чтобы обеспечить мне ночное удовлетворение.

Бенкинерсофобия: К черту правила. И нет, никогда не думал сменить ник. Перемены подразумевают сожаления, а я ни о чем не сожалею.

Дурга: Никогда?

Бенкинерсофобия: Нет.

Дурга: Чушь собачья.

Рид застонал.

– Эмери, ты вообще меня слушаешь?