Виктор Улин - Полудочка

Ганцев подумал, что в ближайшее время придется арендовать большой склад и самому слетать в Китай для подписания договоров, а Георгию пообещал повышение зарплаты после первой тендерной выплаты.

Перед концом рабочего дня пришел Газинур и сообщил, что техотдел сработал хорошо, компьютер для VIP -клиентки готов и периферия подобрана.

Ганцев дал ему сто евро бонуса из своей наличности и попросил, чтобы « железо » спустили вниз, погрузили в багажный отсек джипа и замаскировали какой-нибудь ерундой.

Все складывалось как нельзя лучше.

Завтра с утра, не заглядывая в офис, он мог ехать к Ксеньке.

А уже потом направляться в автоцентр « Опель », договариваться насчет подкраски бампера.

1

Ганцев привстал, проснувшись от некомфортного звука.

Где-то текла вода, грозя затопить весь белый свет.

Протянув руку, он ощутил обрезиненную поверхность прикроватных часов и холодный металл кнопки.

По огромной спальне плеснулся синий свет, в нем сверкнули хромированные извивы торшера, символизирующего рождественское деревце, отразились в зеркале над туалетным столиком Маргариты.

Прежде, чем подсветка погасла, Ганцев увидел, что часы показывают шесть минут третьего.

Вода пошумела еще чуть-чуть и смолкла.

Он сел на кровати, потряс головой и сориентировался в обстановке.

Вода падала из лейки « тропического » душа в ванной комнате нижнего этажа их двухуровневой квартиры.

Санузлов тут имелось два. Туалеты были оборудованы испанскими унитазами, чешскими раковинами и немецкими смесителями с гигиеническим душем, на стенах висели одинаковые зеркала, в которых отражались одинаковые полотенцесушители. Даже кафельную плитку, настенную и напольную, удалось подобрать сходного рисунка, отличающуюся цветом.

А ванные помещения были разными.

На « спальном » втором этаже стояла большая угловая ванна с гидромассажем. Она считалась Маргаритиной, в ней можно было купаться вдвоем и даже заниматься сексом. Но супруги Ганцевы сексом давно не занимались, не занялись и тут – ни в акриловой ванне, ни на необъятной кровати.

Санузлы первого этажа входили во владение Ганцева. В ванной стояла душевая кабина с многофункциональным смесителем. Мастера, которые ее устанавливали, предупредили, что в потолочном распылителе всегда остается вода, которая удерживается поверхностным натяжением и выливается в момент, когда температура достигает нужного показателя.

Сейчас момент наступил, вода вылилась и разбудила, поскольку лестничная шахта усиливала любой звук..

В последнее время Ганцев стал спать неважно; разбуженный не мог быстро уснуть.

Встав с кровати, он прошел к окну и распахнул балконную дверь.

Здесь можно было шуметь без опасения потревожить жену: та спала в своей спальне, оклеенной голубыми обоями, с панно из настоящей английской плитки в изголовье кровати. Мечта Маргариты сбылась, она имела отдельное помещение, отдельный платяной шкаф и даже личный балкон.

Правда, он выходил во двор, был маленьким и незастекленным. Герметизированная стеклопакетами утепленная лоджия, куда открывалась спальня, смотрела на недалекую реку и дарила самым чудесным из видов.

Окна лоджии были раскрыты, стояли на фиксаторах, в спальню ворвался холодноватый воздух ночи. Лето перевалило за половину, кончался июль, жара спала раньше сроков.

Неслышно прошаркав по пушистому ковролину, Ганцев снял с крючка толстый халат из двустороннего темно-зеленого бархата и вышел в холл второго этажа. Он был огромным, для освещения имелись целых две люстры.

Дверь Маргаритиной спальни была открыта: жена любила воздух, которого в этой квартире, имеющей площадь около двухсот метров, хватало с избытком. Проем глухо чернел, задернутые шторы не пропускали снаружи ни лучика.

Рядом открывалась дверь Ганцевского кабинета. Там не имелось балкона, зато два окна заливали солнцем его рабочий стол и коричневый кожаный диван у стены. Штор Ганцев не задергивал, сейчас в кабинете сияли окна противоположных домов, подрагивали фонари далекого шоссе.

Слабого отсвета хватало, чтобы по-кошачьи прокрасться к лестнице.

Датчик движения сработал исправно, по двум пролетам вспыхнул свет. Ганцев не стал вешать там люстру, не желая раздобывать пятиметровую лестницу всякий раз, когда перегорит лампочка, и разместил сферические светильники по стенам на высоте человеческого роста.

Плитка « Примавера » – испанская, кобальтовая с красными цветами и зелеными листьями, которой была выложена стена шахты – вспыхнула и заиграла.

Ганцев опустил руку на перила, установленные неделю назад. Дорогое красное дерево еще источало аромат, хромированные стойки сияли. Ступени из искусственного гранита ложились под ноги, маленькая площадка синела напольной плиткой, которая стоила столько, что за эту сумму какой-нибудь пролетарий смог бы обложить дешевкой и кухню и ванну и туалет от пола до потолка.

Верхний холл, уложенный паркетной доской цвета « венге », позволял пересечь его бесшумно. Нижний был гулким, каждый шаг отдавался в углах.

Его стоило называть « прихожей », но он таковой не являлся. В обычных российских прихожих люди упирались локтями в стены и балансировали на одной ноге, по одному сбрасывая ботинки. В этой – огромной, как гараж для автомобиля гольф-класса – стоял изящный красный диван, на котором могли комфортно разуться сразу два человека.

А пол, создающий звонкое эхо, был выложен « ромбом » в черно-белую клетку и вызывал мысли о временах Монтекки и Капулетти.

О друге Викторе, которого собственная дочь сравнивала с камбалой, способной мимикрировать под шахматную доску, Ганцев не подумал.

Лестничный свет погас, едва он вышел из зоны действия выключателя, почти сразу сработал локальный светильник – диодная сборка с датчиком, стоящая в розетке над полом.

Холл неярко осветился, в одном из дверных проемов показалась внутренность гостиной – огромный диван из белой кожи и панно из плитки « Аквилон » над ним. Маргарита была фанаткой кафельной плитки, количество ее в новом доме не поддавалось исчислению. Еще более огромный светодиодный SMART -телевизор прятался в тени, но от того не исчезал.

Напротив гостиной открывалась столовая, где стоял длинный стол из черной гевеи на двенадцать персон в окружении черных кожаных стульев, там не хватало лишь Гитлера в главенствующем торце. На противоположной стене поблескивали розетки – силовая, антенная и интернетская – в ожидании еще одного телевизора, пока не купленного.

По техплану квартира на улице с красивым названием « Набережная реки Идель » считалась четырехкомнатной: с тремя жилыми помещениями на втором этаже и одном на первом. Но Ганцев велел заложить кирпичом проем между узкой кухней и примыкающей столовой, вычленил ее отдельно.