Вадим Андреев - Школа. Повести и рассказы о любви

– Знаю, знаю. А то сама купить не можешь…

– Слушай, хватит задираться. Если я написала уже отчет, это не значит, что я со зла не могу и переписать его.

– А это уже шантаж! – я обхватил ее обеими руками и закружил по комнате. Точнее, по медицинскому боксу.

– Отпусти, – громко зашипела Сюзанна. – Мое платье стоит целое состояние, и ты его своими медвежьими ручищами сейчас уничтожишь.

– Так давай я его сейчас с тебя сниму?

– Нет уж лучше я сама. Были уже прецеденты, – и сама расхохоталась.

– Белье ты мне тоже не дашь с тебя снять?

– Могу потом оставить тебе трусики на память.

– А муж не приревнует?

– Ты имеешь в виду которого: первого, второго или третьего?

– Ты уже и третий раз вышла замуж?

– Да. И третий раз развелась. И снова в активном поиске. Может быть хочешь на мне жениться?

– Ну, ты же знаешь, что я женат…

– Ага, знаю, на всем районе или даже городе. Ты же Гусар! Ты же ни одну юбку не можешь пропустить, не засунув ей руки в трусики!

– Да когда это было?…

– Да только что, когда лапал меня, – и мы оба расхохотались. – Двери запер?

Она медленно, – почти сценически, – разделась, развесила платье и белье на раскладную ширму.

Когда она начала раздеваться и уловив ее настроение и тон, в котором она это делала, я нажал клавишу магнитофона. Из динамиков полилась наша любимая когда-то мелодия. Сюзанна вздрогнула и подняла глаза на меня.

– Помнишь и хранишь? – кивнув на магнитофон. Я тоже кивнул ей в ответ.

Больше она с меня глаз не сводила. Когда разделся и я, она подошла ко мне, обняла и прижалась всем телом. Медленно присела на колени и аккуратно взяла вздыбленный член в рот. Когда его поверхность стала такой мокрой, что с него уже капала ее слюна, она обняла меня за шею. А я помог ей обхватить меня ногами на уровне почти пояса и начал потихоньку спуск вниз, одной рукой направляя член в сторону ее «киски». Когда член и «киска» соприкоснулись, началось медленное проникновение. В такой позе весьма напряженно проводить проникновение, но это достигается с помощью тренировок. Мы с партнершей когда-то много тренировались, и такой навык не уходит без следа.

Под напором члена сначала раздвинулись наружные, потом внутренние половые губы. Головка вошла во вход во влагалище. Мокрая от слюны головка в мокрое от ее собственных выделений влагалище. Когда она успевает так завестись? – это вопрос я задавал и задаю всегда.

Член входил всё глубже и глубже, и Сюзанна дышала всё глубже, и сжимала мне шею обеими руками всё сильнее. Когда она сочла, что достигла максимальной глубины, то проникновение остановила. Просто перестала соскальзывать по моему туловищу вниз.

Я стал раскачивать ее из сторону в сторону, в результате чего член стал менять свое положение в ней и по отношению к ней. Ощущения весьма специфические еще и потому, что есть опасность, что член выскочит (выскользнет) из нее и невольно так сильно упрется в пах, что возникнет не только сильная боль. Но и риск его сломать.

Но длительная прошлая тренировка давала надежду, что это не случится.

Ее руки устали висеть так на моей шее, и я сел на кушетку. Упершись в кушетку пятками, Сюзанна стала исполнять танец наездницы: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… В какой-то момент я развернулся и лег на кушетку спиной и игра в наездницу стала для нее значительно удобнее.

Я всегда пропускал тот момент, когда у нее начинали туманиться глаза. Она при этом не ускоряла дыхание, только вдруг вздрагивала и останавливалась. Чтобы она не остыла окончательно, я спустя несколько секунд начинал шевелиться под ней и даже как-бы подбрасывать ее своим тазом вверх. Тогда Сюзана приходила в себя и начинала новый танец наездницы до следующего оргазма. Потом следующий.

Нам никогда не удавалось поиграть, что называется «до упора», когда надоесть обоим или когда оба максимально удовлетворятся. Вот и в этот раз зазвонил телефон.

– Коллега, а инспектор еще у Вас?

– Да, мы пьем чай. Она закончила и согласилась чаем восстановить свои силы.

– Попросите ее зайти ко мне перед уходом, – мне не терпится прочитать ее заключение.

Хотя мы и старались не изменить темп и амплитуду движений во время моего разговора с директором, Сюзана всё же потеряла настрой и остановилась.

– Ну, что ж. Теперь ты, – просто сказала она и встала на кушетке в мою любимую позу «раком»

Я поспешил этим воспользоваться и на космической скорости полетел к оргазму.

Я не стал провожать ее к директору в кабинет. Когда они закончили, и Сюзанна ушла, директор позвонила и попросила меня зайти.

– Я не знаю, что Вы говорили ей, но столь лестного отзыва я не читала о нашей работе никогда в жизни. И вообще такого не читала никогда и нигде.

– Я рад. Поверьте, что мне не пришлось ее ни уговаривать, ни умасливать. Мы просто попили с ней чай. А, и еще она унесла с собой коньяк. Сказала, что ей тоже надо что-то ставить своему начальству.

Директор вынула из шкафа три бутылки коньяка, положила его в пакет и протянула мне. Как я ни отнекивался, пришлось его забрать.

– Я рада, что Вы у нас работаете, – сказала она, вручая пакет одной рукой, а второй ощупывая мне гениталии. – Но думаю, что Вам сегодня надо отдыхать. До завтра, – каким-то многообещающим голосом попрощалась она у дверей кабинета.

– Здравствуйте. Можно войти?

В дверях стоял презентабельный мужчина в костюме и шляпе.

– Доброго дня. Проходите, конечно. Вы же папа…

– Да, я отец Виктора, меня звать Сергей Васильевич. Вы просили передать мне, чтобы я пришел. Что-то случилось?

Немолодая учительница Татьяна Петровна всем телом повернулась на вертящемся стуле к нему, когда он стоял в дверях, а теперь смотрела на него в упор, когда он сел за парту напротив. Тот тоже смотрел на нее со столь близкого расстояния почти в упор. Лет под сорок или чуть больше, женщина была чуть полновата, но не расплывчата, стройная, следила за собой без излишеств косметики и без фанатизма в прическе. Ее больше интересовало то, что она смогла вложить в голову своих учеников.

– Понимаете, Сергей Васильевич, – начала учитель, когда отец ученика присел перед ней за парту. – Ваш сын стал очень развязано себя вести и на уроках, и во время перерывов. Со всеми, с кем общается: одноклассники, персонал школы, учителя.

– Хорошо, я переговорю с ним. Думаю, что он исправит свое поведение. Предполагаю, что это возрастное, – переходной возраст, как говорят в народе.

– Но это не все проблемы. Он не только своим поведением стал другим. Он стал просто элементарно плохо учиться. На уроках отвечает всё хуже и хуже. Домашние работы выполняет спустя рукава. На контрольных… Знаете, давайте я просто покажу Вам, что он написал в последний раз во время проверочного диктанта.