Константин Фрес - Опасные чувства

Его жесткие пальцы впились в ее напряженные бедра, растягивая их шире, Крис прижался губами к мокрому лону содрогающейся в последних спазмах девушки, и Тори могла лишь стонать, ощущая его жадный горячий язык в себе.

– Я надену на тебя ошейник, – говорит Крис, и его голос отчего-то торжественен, – и ты будешь моей. Всецело моей.

Тори не в силах сопротивляться. Она может лишь покорно поднять голову, подставить горло под узкую полоску кожи и ощутить холод металла застежки под затылком. В кольцо на ошейнике продевается цепь; она опасно шелестит, терзая напряженные нервы, и Тори замирает, ощущая, как цепь натягивается, заставляя девушку подняться и максимально выгнуться, откинув голову назад. Дышать трудно, девушка замирает, ощущая как между ног ее касается что-то большое, плотное. Крис тянет за поводок, за эту чертову цепь, серебряной струной дрожащую в темноте, и Тори, зажмурив глаза, ощущает, как его член входит в нее, туго, тревожа узкий вход. Она дышит часто-часто, пытаясь расслабиться и впустить в себя мужчину, но выходит плохо. Тори ощущает каждую неровность, каждую вену на напрягшемся жестком члене и млеет от острых, непередаваемых ощущений. Крис проникает в ее тело частыми толчками, с каждым разом все глубже, все полнее, пока, наконец, Тори не всхлипывает, ощутив его член в себе глубоко и полно. Ее ягодицы плотно прижаты к его бедрам, ее напряженное тело изогнуто, словно тугой лук, лицо запрокинуто вверх, и Крис, двигаясь осторожно притягивая ее к себе за поводок еще сильнее, склоняется и целует ее беспомощно раскрытые задыхающиеся губы. Он смотрит почти умоляюще; он знает, что он чудовище, кровожадный зверь, и от девушки, от случайной любовницы он хочет одного – принятия, искреннего принятия его темной натуры, его тайной стороны личности. Теперь не страха и не власти. Теперь они поменялись местами, и упрашивает он.

«Ты все еще хочешь меня, такого? Хочешь? Скажи!»

Он заглядывает в ее затуманенные мукой глаза и снова видит это – странное, на грани безумия, обожание и желание.

– Я хочу тебя, – шепчет Тори беззвучно, но он понимает ее, разбирает ее неслышные слова, касаясь ее губ своими.

Хлесткий жестокий удар обжигает ее гибкую спину, красной полосой перечеркивает белоснежную кожу, отчего девушка извивается как змея. Ее тело блестит гладкими боками и вздрагивает от сильных резких толчков, но Тори не кричит. Она закусывает губы и рычит, словно зверь, словно отражение темной сущности Криса, яростно берущего ее сзади, беспощадно и сильно. Его огромный член терзает ее, мучает до безумия, и Тори закрывает глаза снова, ощущая приближение оргазма.

Крис склоняется над ней, нависает огромной скалой. Он обнажен и страшен в своем первобытном, почти животном желании, его тело напряжено и кажется высеченным из гранита. Не контролируя себя больше, он кусает ее в плечо, очень близко к шее, кусает сильно, так, что боль оглушает Тори. Девушка замирает, парализованная этой болью, схваченная, словно самка животного. Движения Криса становятся все резче и сильнее, Тори ощущает себя растерзанной, уничтоженной, растворенной в его ненасытном желании, и все же так невероятно, так полно принадлежащей ему, что все происходящее кажется само собой разумеющимся. Ее укушенное плечо расслабляется, и боль вдруг уходит, превращается в тепло, в горячую волну, стекающую вниз, по груди, цепляя острые соски, по животу, в лоно, и там обращаясь в невероятный оргазм.

Тори кричит; закинув голову назад, яростно двигаясь навстречу Крису, не слыша даже влажных шлепков тел друг о друга, она кричит от нереального наслаждения, и слышит у своей шеи шумное сбивчивое дыхание Криса. Ее руки свободны; и она обхватывает его за шею, притягивает к себе, впивается в его губы поцелуем, принуждает его заткнуть ее рот, заглушить ее крик.

– Я хочу тебя, – как безумная, шепчет она, хотя Крис берет ее неистово, на грани боли. – Я хочу тебя, хочу, хочу…

***

Немногим позже они отдыхали, она – дремля, свернувшись клубочком, он – бодрствуя.

Казалось, теперь, после страстного свидания, Крис весь обратился в слух, в обоняние. Он разглаживал тело девушки, принюхиваясь к тонкому поту, выступившему у ее на коже, к аромату ее желания, к сладковатому запаху ее возбужденных губ. Он целовал ее – нежно, трепетно, словно извиняясь за некрасивые следы, оставленные на ее теле, – и видения Тори, в которых он был неистовым и жестоким, растворялись в ее дремлющем разуме.

**

Насколько близкими могут быть обнаженные люди?

Ответ – бесконечно.

Тори сквозь полусон чувствовала теплые, заботливые прикосновения, нежные поцелуи, повторяющие алые полосы на ее коже, оставленные цепью, и ей казалось, что они с Крисом сливаются воедино снова, прорастают кожа к коже, кровь в кровь. После жестокой страсти наступило время неспешного, томного любования, бережного тепла, и это было тоже странно, после резких слов Криса о том, что она – никто… А кто ему случайная любовница, подцепленная в клубе? Он не знает ни имени ее, ни лица. Ничего; только одержимость в глазах. Одержимость им; одержимость, что сильнее боли. И за эту боль сейчас он платит поцелуями, оставляя дорожку влажных мягких прикосновений к исчерченной алыми полосами коже, целует ее бедро, колени, сжимает в ладони теплую маленькую ступню. Вдыхает быстро улетучивающийся тонкий аромат ее наслаждения и возбуждения и целует иссеченную спину… Сейчас эта случайная знакомая – часть него самого, и он готов любить ее вечно.

Сплетая руки и ноги, растворяясь в ласках, они уснули перед самым рассветом, и Крис уютно уткнулся лицом меж ее грудей, сладко поцеловав острые от утренней прохлады соски.

Утром пробуждение было не из самых приятных.

Тори проснулась от громких голосов за дверями, от грубых окриков.

– Полиция, – произнес Крис за ее спиной, автоматически притягивая к себе теплое тело любовницы, словно пытаясь ее отгородить от мира, который безжалостно готов был забрать девушку у него. – Что-то случилось.

Тори вспомнила вчерашнюю эйфорию после бокала коктейля и поморщилась, ощутив, как на плече огнем горит укус Криса. До этого места дотронуться было страшно, и она готова была поклясться, что там багровой розой распускается огромный кровоподтек.

– Наверное, это из-за алкоголя, – шепчет она, поднимаясь, и Крис ловит ее, снова укладывает рядом и пристально заглядывает в прорези ее маски.

– А что не так с алкоголем? – спрашивает он, призывно поглаживая ее живот, обводя ладонью груди.

– Мне показалось, – шепчет Тори, краснея, чувствуя, как его ладонь по-хозяйски протискивается меж ее ног и поглаживает там, где снова влажно, где снова назревает горячее желание, – мне показалось, что в алкоголь что-то добавили…