Юлия Флёри - Кошки-мышки

– Даниил Алексеевич, не забывайте, что существуют вопросы из темы «не ваши проблемы» и существуют вопросы из темы «не мои проблемы». Так вот это… ваше желание, возбуждение, удовлетворение… относится к пункту второму: «не мои проблемы». Вы меня не услышали. Я говорила о статусе невесты, а не о положении любовницы на вашем содержании. И ваши сексуальные вопросы мне неинтересны.

– А как тогда?

Мне оставалось только развести руками.

– Детка, а ты потянешь?

– А вы?

– Подожди, подожди, то есть, ты не исключаешь более близких…

– Да чего уж там, называйте вещи своими именами. – Избавила я Дементьева от необходимости подбирать выражения.

– Ты не исключаешь варианта интимных отношений по взаимному желанию, так? – Продолжил он более спокойно и с затаённым дыханием.

– Я даже не исключаю варианта, что желание возникнет, Даниил Алексеевич, – пропела лилейным голосом, отвечая не менее слащавой улыбкой.

– Тогда ладно.

– Так быстро успокоились? Так в себе уверены?

На неприкрытую провокацию Дементьев выдал улыбку объевшегося сметаной кота и мягко зарокотал.

– Милая, ты ляжешь под меня раньше, чем успеешь это осознать.

– Даниил Алексеевич, – я тоже отступать намерена не была и теперь подалась вперёд довольно-таки ощутимо, так, чтобы разрез блузки точно попадал в проекцию испытующего взгляда, Дементьев этому улыбнулся, но намерено не смотрел, – я в разводе пять лет и очень надеюсь, что эти ваши слова – обещание, а не пустой звук.

– Пять лет – большой срок.

– Ага, почти как первооткрыватель. Но мы сейчас говорим не о том… – Покачала я головой, отлично понимая, что данная тема интересует Дементьева намного больше, чем любая другая сторона возможных взаимоотношений.

– Нина, а почему ты развелась? Или не ты, а с тобой?

– А вот об этом, Даниил Алексеевич, мы будем разговаривать с вами нашими совместными длинными, тёплыми вечерами.

Я поднялась, считая разговор подошедшим к концу, Дементьев думал иначе и резко дёрнул меня за запястье, усаживая на место. И пусть выражение лица осталось неизменным, недовольный взгляд и ставшее напряжённым дыхание говорили об обратном. Руку на себя дёрнула – захват стал жёстче. Через стол наклонилась и приблизилась губами к его щеке, так, чтобы не говорить, а шептать.

– Что? – Выдохнула, смакуя эту странную близость, а Дементьев, точно привыкая ко мне, не торопился с ответом.

Секунды тянулись непозволительно медленно, моё дыхание становилось всё более порывистым, его – ровнее.

– Надеюсь, то, что ты сказала, – откинувшись на спинку кресла, Дементьев отдалился от меня и теперь мог смотреть прямо в глаза, – обещание, а не простой звук. Я хочу знать о тебе всё.

– Это делается просто. – Прошептала я, но не играя, а потому, что сил говорить не осталось. – По щелчку пальцев. – Голос дрогнул окончательно и пропал, но Дементьев сделал вид, что не заметил. Смягчил взгляд, легко коснулся кончиками пальцев линии лица. Так странно было понимать, что он может быть нежным… если захочет…

– А я хочу знать то, что мне не донесёт ни одна разведка.

– Далеко не всегда самая большая тайна хранится глубоко внутри. – Прохрипела я с каким-то сожалением и посмотрела на него иначе.

– Я буду знать о тебе всё, Нина. И это мой пункт нашего негласного договора. – Проговорил Дементьев без тени шутки или угрозы. Отпустил моё запястье, резко поднялся и вышел из кабинета. Просто сказал так, как будет. А я улыбнулась ему вслед. Получилось грустно. Хорошо, что никто не видит.

С места подскочила, растрепала волосы, запустив в них пальцы, несколько раз прошлась из стороны в сторону, пытаясь уравновесить дыхание, и замерла, почувствовав в кабинете присутствие другого человека. Резко развернулась на месте и уставилась на Бориса Сергеевича неморгающим взглядом.

– Это всё, Борис Сергеевич…

– Нина, он раздавит тебя.

Я отрицательно покачала головой, пытаясь не сорваться на истерику.

– Это всё, Борис Сергеевич! – Едва ли не прокричала я и стиснула зубы.

– Ты ведь должна понимать, для чего нужна ему.

– Я нужна ему гораздо больше. – Заявила я с уверенностью и значительно тише добавила: – Просто Дементьев об этом всё ещё не подозревает. – Осторожно кивнула и ему, и себе, да, даже Борису Сергеевичу. Мгновенно успокоилась и широко улыбнулась, выставляя воображаемую галочку уже на втором пункте вполне реального плана.

А следующим пунктом была оккупация.

Аккуратная женщина лет шестидесяти стояла в проходе квартиры Дементьева, всё ещё не позволяя пройти. Что её смущало больше: мой кислотно-салатовый чемодан на колёсиках, малиновые туфельки или безумная причёска в стиле «кажется, здесь когда-то хранили мозги», сказать наверняка сложно, но произвести впечатление я старалась, в чём весьма преуспела.

Женщина недовольно морщилась, кривила аккуратненький, но испорченный прожитыми годами носик, и смотрела с крайней степенью подозрения.

– Повторите, пожалуйста, ещё раз, правильно ли я поняла. – С тяжёлым вздохом махнула она седовласой головой. – Вы невеста Даниила Алексеевича, Нина, а пришли с вещами, потому что собираетесь здесь жить, верно?

– Абсолютно, и повторять пришлось всего ничего. – Уже раздражалась я, глядя на аппетитный пирог на одной из тумб прихожей комнаты.

Чувство было такое, словно его специально поставили, только бы меня подразнить. План «подразнить» удался, но соображать логически, когда с самого утра ничего не ела, не получалось. А суть всех мышлений сводилась к тому, что условный договор мы, с новоиспечённым женихом, всё же заключили, а, значит, настала пора активных действий. И, так как господин Дементьев после заключённого накануне договора о взаимопомощи и поддержке никак себя не проявил, это сделала я, явившись с вещами на порог его квартиры. Я обязательно вошла бы и дальше, если бы не одно «но»: бдительная домработница, которая буквально наотрез отказывалась впускать посторонних на вверенную ей территорию.

– Я поняла вас ещё с первого раза. Но не понимаю, чего вы хотите от меня. – Прожужжала женщина, отвлекая от мыслей о голоде, пироге и о Дементьеве, который бездействовал.

– От вас не хочу ничего абсолютно. – Также очередной раз повторилась я, глядя на женщину в упор. – Пропустите меня и больше беспокоить не стану.

Попытка проскользнуть мимо с определённой степени напором, оказалась безуспешной. Я выдохлась, поставила чемодан так, чтобы хлопнуть дверью перед моим носом было просто невозможно, и откинула голову к двери.

– Послушайте, почему вы мне не верите, а? Я что, похожа на шарлатанку? Позвоните Даниилу Алексеевичу, пусть он подтвердит мои слова, и мы закончим этот бессмысленный спор.