Константин Фрес - Невеста Короля Воронов

Отблески коснувшегося его чуда все еще сияли в глазах Короля. Прекрасные слова все еще звучали эхом в его ушах, и он впервые в жизни почувствовал, что ему говорят правду, прекрасную, самую желанную правду в его жизни.

Стыдливо, робко, наверняка заливаясь краской, пряча глаза, смущаясь и теряя голос, но все же отважившись, ему говорят три главных в жизни слова, просто, без пылких заверений и вычурных доказательств.

– Я люблю тебя…

Любовь девушки, растворившейся в своем чувстве, ласкала его больше ее горячего тела, и Король блаженствовал, чувствуя, как его собственная душа устремляется в небеса. Покорность женского тела в его руках, стоны, полные блаженства и доверчивость, с какой девушка подчинялась ему, волшебным образом превратилась в самый драгоценный дар, что может случиться. Дар, когда женщина отдает всю себя только потому, что хочет этого.

– Что ты сказала?!

Влад не знал, зачем он спросил это.

Может быть, хотел повторить прекрасное блаженство, ускользающая тень которого все еще ласкала его, растворяя в неге; а может быть, разум – холодный и жестокий, – очнулся от очарования любовной игры и требовал ответа на самый главный вопрос.

– Ты можешь говорить?! Ты умеешь говорить?!

Мягкое расслабленное тело женщины в его руках вмиг стало напряженным, и Влад, отстранив ее от себя, отбросив в постель, с ужасом и отвращением отпрянул от той, которую только что целовал и обнимал с нескрываемым удовольствием.

Девушка испуганно вскрикнула, натягивая на грудь покрывало, скрывая свои прелести от взгляда Влада, хотя всего минуту назад и не пыталась спрятаться и не выказывала ни малейшего смущения, когда он делал с ней все, что хотел.

Вмиг все странности и нестыковки, что тревожили и от которых он отмахивался, стали понятны, заняли свое место в причудливой мозаике реальности. И то, что невеста казалась ему скованной, смущенной, и то, что она упорно избегала опускала взгляд, не смотрела в его глаза, стало ему понятно. В глазах безумцев отражается черное небытие; а глаза девушки наверняка были умны, и одного взгляда было бы понятно, что она может мыслить.

Подлог; его пытались надуть, обмануть, купить, как мошенники на ярмарке обманывают доверчивых селян!

– Великолепная игра! – зло прошипел Влад, глядя, как выражение всепоглощающего ужаса выписывается в чертах девушки. – Посмотри мне в глаза! Сию минуту посмотри мне в глаза!

Девушка несмело подняла взгляд и тотчас снова уткнулась лицом в ладони. Но и того краткого мига, на который ее темные глаза, истекающие прозрачными каплями слез, и его – светло-зеленые и холодные, как лед в горном озере, – встретились, Владу было достаточно, чтобы понять: девушка вовсе не безумна, несмотря на уверения ее отца.

– Снова ложь! – произнес Влад. На губах его заиграла злая, отвратительная улыбка, он рассмеялся, от самого себя скрывая горечь очередного досадного обмана. – В месте, где мне обещали чистоту и искренность, я нахожу одно и то же – гнездо, полное ядовитых змей! И имя им – ложь! А я почти поверил в то, что старик действительно жертвует всем – и собой, своей жизнью, своей кровью, своими детьми, – чтобы провести в этот мир величайшее из чудес, а он просто, – тут Влад не выдержал и расхохотался, рассматривая вздрагивающую от рыданий девушку, – он просто решил породниться с Королем! Возжелал влияния, власти. Интересно, на что рассчитывал этот старый мелкий мошенник? На то, что обман не вскроется, на то, что я окажусь так глуп, что ничего не замечу, или на то, что я все прощу, купившись на твою красоту?!

Он снова расхохотался – зло и страшно, – хотя пожар ярости, стыда и разочарования сжигал его душу. Черт, а так неплохо все начиналось… Он еще раз скользнул взглядом по склоненной головке девушки, по ее роскошным волосам, рассыпавшимся по плечам, и у него от боли сердце сжалось. Какая красивая… даже сейчас ее отчаяние, ее слезы тронули его ожесточившееся сердце, Влад с трудом подавил в себе желание коснуться ее белоснежного плеча, хранившего след от его горячих поцелуев, отереть ее слезы и еще раз глянуть в прекрасные темные глаза, чтобы с надеждой задать глупейший в мире вопрос.

«Скажи мне, что я ошибаюсь. Ну, ведь ошибаюсь же, да?!»

Глупая человеческая надежда, такая робкая и хрупкая, такая трогательная, что убивать ее больнее, чем рвать собственное тело . Влад чувствовал, что сердце его вопит от боли, умоляя сию же минуту, сейчас же задать этот вопрос и глотнуть лжи, сладкой лжи, которая ненадолго уймет боль, но он удержал себя от этого порыва.

Он сжал зубы, отметая это трогательное, такое искреннее, живое желание, такое несвойственное для него, просто жалкое проявление его человечности и слабости, и упрямо тряхнул головой. Никаких поблажек! Девчонка и старик – оба они проходимцы, шарлатаны, лгуны и аферисты, они заслуживают самой суровой кары, и прощения им нет!

– Завтра же, – выдохнул Влад злобно и жестоко, – твой лживый негодяй отец будет сожжен на главной площади моей столицы, а перед этим – колесован, за то, что посмел попробовать обмануть меня. А тебя палач распишет плетью так, что ты – если выживешь, – будешь напоминать человека очень отдаленно!

– Нет! – выкрикнула девушка, мгновенно подскочив и бросившись Владу в ноги. – Пощадите отца! Он не виноват, не виноват!

Ее руки обнимали его колени так пылко, горячая грудь касалась его кожи, темные заплаканные глаза смотрели так умоляюще, что Влад снова ощутил болезненный укол жалости в своем сердце, и его разум заметался в поисках выхода. Как разорвать свою душу надвое?! Чтобы пощадить ее, как заставить себя забыть, что эта прекрасная мерзавка только что напоила его самым гнусным ядом – обманом?.. Или как заставить себя не вспоминать нежные три слова, которые пролились в его душу живой родниковой водой, подарили ему глоток жизни, прекрасной, как самая невероятная мечта?!

«Скажи это еще раз. Скажи, чтобы я снова почувствовал это всем сердцем, и я не посмею тронуть тебя… За тень наслаждения, которое дарят твои слова, я отгрызу себе руку, которая захочет нанести тебе удар! Сажи их!»

– Он обманул меня, – глухо ответил Влад, отстраняя от себя девушку. Одного прикосновения к ее бархатистой коже было достаточно, чтобы в памяти снова ожило звенящее чудо, душа его затрепетала, и оттолкнуть от себя ту, что называлась его невестой, а на поверку оказалась ловкой мошенницей, было равносильно тому, что вырвать у себя клок кожи. – Я не прощаю лжи.

– Если и была ложь, – с силой выкрикнула девушка, подскочив на ноги, – то только я в том виновата! Накажите меня; но не троньте отца! Он честный ваш слуга, он не заслуживает всего того, что вы о нем говорите!

Влад мельком глянул на девицу, смело стоящую напротив него – обнаженную, раскрасневшуюся от пролитых слез и решимости. Терять ей было нечего; это она понимала. И от ее стыдливости не осталось и следа, потому что сейчас она сражалась за жизнь самого близкого ей человека.