Марья Коваленко - Бессонница

Мозг плавился от яркого, граничащего с помешательством наслаждения. Большой горячий член Руслана растягивал меня, заставляя задыхаться от эйфории. Он заполнял меня полностью. Ласкал своим бархатом, и предательские соленые слезы уже щипали глаза, грозя политься потоком.

– Проклятие! – стойко державшийся до этого, Руслан не выдержал. – Зря мы все это…

Он резко крутанулся, подмяв меня под себя, и сделал первый, стремительный и жесткий толчок.

Чтобы не заорать от восторга, мне пришлось до боли закусить губу. Спина выгнулась дугой, а ноги, словно только ради этого и созданы были, обхватили мужские бедра.

– Крышу сносит. – Не позволяя прикоснуться к себе, Руслан перехватил мои руки над головой и снова толкнулся внутрь. На этот раз яростнее и глубже, будто наказывая меня и себя за наше предательство. – Аа…

Дальше все переменилось окончательно. Черта выпустили из табакерки. Больше не нужно было сдерживаться и бороться с собой. Мы окончательно сошли с ума.

Толчки посыпались один за другим. Дышать удавалось с трудом. Выбивая воздух из легких, на каждом вдохе Руслан жестко входил в меня. А на выдохе ловил губами мои губы и заставлял молчать голодными, злыми поцелуями.

Его бедра двигались все быстрее, и старый диван скрипел все жалостней. Это было похоже на забег. На безжалостное испытание на выносливость. Руслан не любил меня, он трахал. Спешил, словно я сейчас исчезну, а мне больше всего на свете хотелось вырваться из его захвата и обнять за плечи.

Мне было нужно хоть на мгновение ощутить его тяжесть, силу перекатывающихся под кожей мышц. Я хотела стать еще ближе, слиться с ним. Наивная влюбленная дура, дорвавшаяся до объекта своего поклонения. Счастливая дура.

– Руслан, пожалуйста… – я готова была молить, чтобы он отпустил меня. Но тщетно.

Такой близости не бывает у любящих. Такой не бывает и у равнодушных. Это была лавина, о которой никто не знал, но она сошла и погребла под собой двоих.

Мой оргазм зрел внутри, как готовая взорваться звезда. Каждый новый толчок, каждое проклятие, срывавшееся с губ Руслана, толкали в пропасть. Я бы умерла, если бы он остановился. Лишилась бы рассудка в один миг и навсегда. Но ни один из нас уже не мог повернуть назад.

Как устоял диван – не представляю. Я не устояла. Когда Руслан толкнулся в меня последний раз и резко вышел, изливая семя на мой живот, я была далеко-далеко отсюда. Капли слез уже не дрожали на ресницах. Они серебристой цепочкой катились по щекам, и я благословляла ночь за то, что та прятала мое лицо. Лицо самой счастливой в мире женщины.

Стоило ли ради этого прощаться с гордостью?

Стоило ли лишаться теплой дружеской связи?

Стоило ли терять Руслана навсегда?

Да. Да! Тысячу раз «да»!

Радость переполняла меня. Каждая частица тела вибрировала от удовольствия, и зажатое в тисках сильных рук тело таяло. Руслан был со мной. Он был моим. Я смотрела на красивое мужское лицо, на пульсирующую у виска жилку, на закрытые глаза, и готова была вслух молить о прощении: «Прости, любимый. Прости меня за слабость быть собой. Прости за желание и потребность в тебе. Прости».

В девятнадцать лет, когда жизнь значила для меня еще меньше, чем сейчас, один хороший друг предложил испробовать себя и прыгнуть с моста. Друг особо не уговаривал, не уверял в безопасности. Даже получасового инструктажа, и того не было. На меня просто напялили альпинистское снаряжение и попросили не орать слишком громко.

Уже внизу я поняла, какой дурой была и как сильно рисковала. Головой вниз думается быстро. Однако, несмотря на это, разочарования я не испытала. Просто осознала, что больше не совершу такой глупости, поблагодарила Бога за то, что родителям не придется из-за меня плакать, и принялась терпеливо ждать, когда же меня наконец спустят на землю и освободят.

Никаких лишних мыслей и эмоций. Нормальная работа мозга в стрессовой ситуации. Сейчас, в первых солнечных лучах, я ощущала что-то подобное. Раскинувшись звездой, рядом на животе спал Руслан. Он сладко посапывал, смешно морщил лоб, а я, вместо того, чтобы нежиться под его боком, уже думала о путях отступления.

Наверное, правы были те, кто считал меня «циничной су…» и «алчной тва…». Мои поступки и мысли говорили сами за себя. Вначале я влезла в кровать к чужому мужчине, а теперь хотела сбежать, даже не взглянув ему в глаза. Мелко и глупо.

Надежды, что мой побег спасет хотя бы крохи доверия, не было. Я не обманывалась – ни благородством, ни гордостью здесь и не пахло. Все было гораздо прозаичнее – я дико, до дрожи в коленях боялась почувствовать его презрение.

Въевшаяся в подкорку привычка защищаться и прятаться даже после ночи сумасшедшего секса оказалась сильнее. После пробуждения я не дала себе и пяти минут насладиться близостью с Русланом. Стараясь не смотреть на обручальное кольцо, я убрала его руку с моего бедра и осторожно встала с дивана.

Эта часть побега была самой сложной. Из-за отсутствия воды вещи я собрала еще вчера. На то, чтобы натянуть на себя шорты и майку, ушло несколько секунд. На то, чтобы подхватить дорожную сумку и мышью выскользнуть во двор – еще меньше.

Уже в машине на выезде из поселка, когда дачный домик скрылся из вида, удалось впервые за утро вдохнуть полной грудью. Легкие раскрывались медленно, натужно, словно никогда не заполнялись полностью. Прохладный от кондиционера воздух холодил изнутри, вымораживая.

– Все хорошо. Все будет хорошо, – чувствуя, как подрагивают пальцы, я крепко ухватилась за руль. – Справлюсь. Пара дней, и я со всем справлюсь.

Изнутри рвало на куски от желания вернуться, еще раз прижаться к груди Руслана или почувствовать его губы на своем теле. Какая-то часть меня, наверное, навсегда осталась с ним и теперь арканом тянула меня обратно. Но нога упорно давила на газ.

– Я смогу. Все в прошлом.

Отчаянно хотелось верить в эти слова. Даже когда из глаз потоком хлынули слезы, я все еще верила, что смогу пережить все на свете. Наивная, влюбленная, глупая Жанна. Воровка, утратившая право быть другом. Если бы я тогда только знала, что предстоит мне в будущем.

Жанна.

После сильных душевных переживаний, как после тяжелой болезни, восстанавливаешься медленно. Я, конечно, могла с головой погрузиться в работу и сделать вид, что ночь с Русланом была в прошлой жизни, но, как назло, стартовал очередной марафон. Без всякого согласования Мисюров сдвинул график моих эфиров на три дня и лишил срочных дел.

Скорее всего, он хотел, чтобы я явилась к нему лично. В кружевах и с презервативом в зубах. Костя по телефону подтвердил эту мысль и строго-настрого запретил появляться на работе. То ли он еще помнил прошлый промах и мою на него реакцию, то ли Мисюров и правда достал всех, хуже горькой редьки – не представляю.