Елена Васильева - Весна для Ирэны

Сильные руки грубо сжали нежные бёдра, направляя движения её тела вверх и резко вниз. Дыхание у обоих стало шумным, тяжёлым и прерывистым. Ирэна, разгорячённая быстрой скачкой на большом больно растягивающем её члене, упала на грудь мужчине, чтобы отдышаться. И сразу же почувствовала, как её шею туго обхватывает галстук, больно сжимая горло. Мужчина легко сбросил девушку со своего тела и, опрокинув на спину, широко развёл её ноги, согнул в коленях и заставил упираться ступнями о его плечи. Всё так же сдавливая галстук, словно удавку, на тонкой шее, он медленно и глубоко проник в уже мокрое лоно девушки. Ирэна, жадно пытаясь вдохнуть воздух, сморщилась от боли. Он знал, насколько узкая и тугая она внутри, а ещё то, что влагалище её небольшое, поэтому головка члена болезненно упирается в матку и грубо долбит её. Ирэна, с высоко запрокинутыми и широко разведёнными ногами, уже не могла чувствовать возбуждения, а только боль от очень быстрых, грубо долбящих её внутренности ударов члена. Но она и не надеялась на то, что это быстро кончится. Евсеев, будучи в состоянии алкогольного опьянения, мог очень долго не кончать. Точнее, долго не мог кончить. Он отстранился от девушки, отпустил туго скрученный на её шее галстук и, резко выдернув его, схватил запястья девушки. Она снова издала тихий стон. И на этот раз она знала, что последует. Ему нравится скручивать её в неудобной позе, приносящей ей боль. Но Ирэна послушно заводит за спину руки, поджимает колени к животу, опирается на них и наклоняется, позволяя привязать её запястья к её же тонким щиколоткам. Одно запястье очень крепко перевязано ремнём, а другое галстуком. И ткань и кожа больно впиваются в тело, оставляя красные полосы. Так она лежит, лицом вниз, выпятив вверх ягодицы, и тоже уже знает, что за этим последует. Сегодня для неё – одна только боль, и ничего кроме боли. Она максимально возможно расслабляется, чтобы сфинкры прямой кишки не сжимались, а позволили толстому и длинному члену беспрепятственно пройти в её внутренности. Ирэна чувствует, как твёрдая головка больно раздвигает нежную дырочку её ануса и проникает в неё сразу на всю длину, не давая привыкнуть, растянуться и приспособиться для его размера. Ирэна, обхватив зубами мягкое ворсистое покрывало, болезненно стонет и морщится. Это очень неприятно и очень больно. Но так она хотя бы не видит его грузное массивное тело, покрытое густой порослью чёрных волос, с дряблым обвисшим животом, вызывающим отвращение. Ирэна, пряча мокрое от слёз раскрасневшееся лицо в одеяло, отстранёно думает, что раньше она просто испытывала неприязнь, но хотя бы не боль. А в последнее время стала, не давая на это согласие, просто сексуальной рабыней для жёстких игр. Но и так Евсеев не может кончить. Через какое-то время он отпускает девушку, развязывает её затёкшие руки и уходит в душ. Ирэна неподвижно лежит и смотрит в потолок. Ей не разрешали вставать. Вскоре Илья возвращается, наливает в стакан бренди, садится в кресло напротив и пьёт. Он не отводит взгляда с лежащей обнажённой девушки, разметавшиеся волосы которой отливают красной медью на светлом покрывале. Он встаёт и снова направляется к постели, ставит девушку на колени, крепко обхватывает широкой ладонью её горло и пристраивается сзади, всё быстрее и быстрее наращивая темп проникновений, резко переходя на свирепую жадную долбёжку. Он удерживает девушку за горло, не давая ей упасть.

– Пожалуйста… Илья! Хватит! Я устала… – осмеливается взмолиться девушка приглушённым жалобным криком.

– Это мне решать, когда хватит, – грубо отзывается мужчина, – А ты будешь мне принадлежать, сколько я захочу.

– Не могу больше… – всхлипывает Ирэна и обмякает в его руках. Она как тряпичная кукла только раскачивается взад и вперёд в его руках, опустив низко голову с растрёпанными спутанными волосами. И чувствует, как горят огнём натёртые до боли внутренности, в глазах темнеет, становится дурно. Но наконец Илья всё-таки кончает. Горячая сперма вытекает из её лона и обильным потоком льётся по ногам девушки. Евсеев резким движением отбрасывает свою любовницу, тяжело поднимает своё грузное тело и снова идёт в ванную. Ирэна облегчённо вздыхает, но почему-то на этот раз не может сдержать слёз. Они всё катятся и катятся по её лицу. Когда мужчина выходит из ванной в белом махровом халате, Ирэна прячет лицо в одеяло, боясь, что он увидит её слёзы. Этого Евсеев не выносит. Но мужчина проходит мимо неё, снова наливает в стакан бренди, выпивает и направляется в спальню, откуда в скором времени раздаётся громкий храп.

Ирэна бесшумной тенью проникает в ванную, стоит под душем, всё так же плачет, а потом вытирается полотенцем, снова надевает тонкий кружевной халат, но мёрзнет в нём, сдёргивает его с себя, закутывается в махровый халат и забирается на диван под кашемировое одеяло, измятое и испачканное в сперме. Чувствует, что противно накрываться им, но продолжает лежать так до утра.

А как только темноту за окном, занавешенную тонкими шторами из итальянского шёлка, сменяют сизые сумерки, Ирэна наконец засыпает. А когда просыпается ближе к полудню, но с огромным облегчением обнаруживает, что в квартире она снова одна. И только едва уловимый запах мужского парфюма напоминает ей о том, что Евсеев совсем недавно был здесь. И ещё боль, боль во всём теле, измятое одеяло с высохшими на нём липкими белыми пятнами и жуткое чувство опустошённости там, где должна быть душа.

«Не желаю в клетке жить

И вино по капле пить…»

Из песни Юлии Михальчик «Одна свеча»

Этот бар не был дорогим и не пользовался приличной репутацией, но находился всё-таки вполне в приличном месте – на набережной среди вереницы бутиков, ночных клубов и ресторанов. Ирэна зашла сюда именно по этой причине – чтобы не встретить знакомых. Даже платье выбрала чёрное, простого покроя, закрывающим спину и плечи, а также колени. На платье накинула лёгкий светло-серый плащ, минимум макияжа, роскошные медно-рыжие кудри собраны на затылке и спрятаны в пучок.

Она не стала выбирать столик, чтобы не привлекать внимание тех, кто ищет себе спутницу на этот вечер. Заняв высокий стул напротив стойки бара, она заказала мохито со льдом и неторопливо отпила одну треть из высокого стакана. В баре, полупустом, с затемнённым освещением, играла тихая ненавязчивая музыка, но через полчаса посетителей стало больше. Свободные столики занимались, музыка становилась всё громче и веселее. А бармен, скучающий возле стойки ещё полчаса назад, уже быстро принимал заказы и смешивал коктейли, ловко справляясь с блендером.

«Пора уходить», – решила молодая женщина, но как только она подумала об этом, к ней подсел солидного вида мужчина лет тридцати, довольно симпатичный, черноволосый, с поблескивающим циферблатом дорогих часов на широком запястье.