Джина Шэй - Руки прочь, профессор

– Ты ужинала?

Вопрос застает меня совершенно врасплох. Настолько, что я сначала головой покачиваю, а потом спохватываюсь – зачем это сделала. Это ведь Ройха совершенно не касается.

– Садись, – он кивает влево, так спокойно, будто и не сомневается, что я поспешу его послушаться, – я знаю неплохой ресторан в конце улицы.

– Никуда я с вами не поеду, – мой голос дрожит, и я на самом деле близка к истерике, – с вами – никогда в жизни.

Смотрит на меня так – хочется пристрелиться. В одних только темных глазах все уничижение мира. Внутренне почти готова слать его матом, во всех мыслимых и немыслимых направлениях, если снова начнет меня прессовать.

– Ладно, – наконец криво ухмыляется Ройх, – значит, будет не ресторан. Будет кафешка, до которой мы догуляем пешком. Это достаточно безопасное место, чтобы поговорить, на твой вкус, Катерина?

– Нет, конечно, – категорично мотаю головой, – с вами я вообще никуда не пойду. С места не сдвинусь. И говорить нам не о чем.

– Думаешь? – темная бровь Ройха выразительно изгибается, и он на несколько секунд ныряет в машину, чтобы потом выразительно стукнуть по ладони папкой с моим курсовиком, – что, и даже свой проект ты совсем обсудить не хочешь?

Вот уж чего не ожидала увидеть в его руках, так это чертову многострадальную папку, потерянную самым позорным образом.

– Вы можете просто его забрать… – тихо произношу, ощущая собственное бессилие, – и проверить к консультации.

– Даже не знаю, ради чего мне это делать, – Ройх позволяет себе холодную улыбку, – ты не сдала проект в установленные сроки. Вот это – было найдено в кафе. И никто в университете не в курсе, при каких условиях. Я легко могу отправить эту папочку в ближайшую помойку, и сказать, что её не было.

– Это нечестно, – шепчу, только истинным чудом удерживаясь от того, чтобы разрыдаться.

– Диктофон под юбкой тоже не был честным ходом с твоей стороны, Катерина, – он невозмутимо разводит руками, – так что или мы с тобой сейчас идем в кафе и разговариваем, или я твой проект даже в глаза не видел. Выбирай сама.

Первый свой обреченный шаг делаю в совершенно непонятном направлении. Потом только соображаю спросить.

– Куда вы хотите?

Ройх самодовольно кривится, оглядывается, и сам шагает в нужную сторону, прихватив меня под руку. Кажется, его пальцы сквозь куртку меня прожигают.

– Ну, только не надо так демонстративно умирать, Катерина, – роняет он колко, – ничего с тобой не случится от получасовой беседы. И от ужина в моей компании твоя умная голова вряд ли взорвется.

Ну, это как посмотреть. Сейчас в этой якобы умной голове только ужас-ужас-ужас и поиск путей отступления. Вот только ради курсача приходится терпеть.

Терпеть и думать, где провести границу. Потому что если он думает, что ради курсача я снова ему позволю… Нет уж, брр. И руки пусть уберет.

Локоть я себе все-таки отвоевываю. Ежусь и до самого кафе иду как дура, обняв себя за плечи, с такой прямой спиной, будто шваброй обедала.

Кафе оказывается приятным. Приятным и дороговатым для заведения, расположенного рядом со студенческой общагой. И это хорошо. Хоть никто из моих знакомых меня здесь с преподом в одной компании не увидит.

– Мне самому тебе заказать или ты все-таки сама выберешь, что хочешь?

– Сама, – огрызаюсь и назло Ройху набираю полный поднос десертов. И похрен на все. Пусть платит, раз меня сюда притащил. Должна же я какое-то моральное удовлетворение от ужина в его компании получить.

Ройх и ухом не ведет. Только посмеивается.

– Ужасно интересно, куда в тебя влезет столько пирожных.

– В рот, исключительно, – огрызаюсь, встряхивая головой.

– Не думал, что он у тебя такой вместительный, – Ройх расплывается в очередной пакостной улыбке во всю рожу, – как это поднимает… настроение, Катерина, даже не представляешь.

С трудом удерживаюсь, чтобы не взять милое пирожное с клубничным желе и не размазать его по профессорской физиономии. Вместо этого подцепляю завиток сливок пальцем и демонстративно неторопливо их слизываю, глядя Ройху в глаза.

Зачем?

Да затем, чтобы подавился воздухом, гребаный озабоченный козел! И тьма в его глазах плеснулась, пытаясь подняться в цунами.

– Нарываешься, Иванова? – сипло шепчет Ройх, глядя на меня неотрывно.

– Что вы, Юлий Владимирович, – холодно улыбаюсь, – настроение вам поднимаю. Оно там как, поднялось? Хорошо поднялось? Вам уже жмет?

Злой ликующий смех рвется из меня наружу, когда Ройх смотрит на меня сквозь темные холодные бойницы собственных глаз. Сам захотел, козел. Сам меня вызвал, притащил, и что думал? Думал, я на бис повторю тот ступор, что меня в кафе одолел? Щас!

– Вы мне что-то важное сказать хотели, Юлий Владимирович? – произношу, нарочито раздражающе растягивая звуки. – Или просто импотенцию полечить?

– Что ты несешь, Иванова? – его глаза яростно вспыхивают.

– Правду-матку, конечно, – кривлю губы, игнорируя его настрой, – вас же заводят молоденькие телочки, так? Иначе на кой хрен вы за мной столько времени таскаетесь. Лярву еще эту аж при мне сняли вчера. Ну, я надеюсь, ей хорошо обломилось? Не зря вчера меня таскали, грыжу зарабатывали?

– Не волнуйся, – Ройх криво ухмыляется, принимая подачу, – не пропали втуне твои великие усилия. Ларе все понравилось. Телефончик дала, перезвонить просила. Спину мне под хохлому расписала. Смотреть будешь или на слово поверишь?

Кровь бросается мне в лицо, потому что ладонь Ройха и вправду касается воротника, будто он и действительно хочет продемонстрировать мне исцарапанную медсестричкой спину. К горлу тошнота подкатывает.

– Спасибо, я переживу, – говорю с глубочайшим отвращением. Отворачиваюсь. Утыкаюсь взглядом в стену, пытаюсь просверлить в висящих на ней часах сквозную дырку.

Тикайте быстрее, ходики. Мои полчаса и так будут похожи на гребаную вечность.

А Ройх скрипит стулом, придвигается ближе, склоняется к самому моему уху.

– Не ревнуй, Катерина. Только тебя я на её месте и представлял. От начала и до конца.

Снова опаляет огнем. Да что он о себе возомнил?

– Я? Вас? Ревновать? – повторяю в ужасе, отодвигая свой стул подальше. – Вы бредите, Юлий Владимирович.

– Да ну? – Ройх только едко бровь задирает. – Совсем-совсем необоснованно брежу? И ты этим утром не цеплялась за меня аж ногами? Не скулила как течная сука, жаждущая только скорейшей случки?

– Нет! – рычу, вскакивая на ноги и почти готовая к тому, чтобы броситься на него с кулаками. – Не было такого. Я растерялась, не дала вам отпор. Но вот эти свои мерзости… Оставьте для своих престарелых дур, которые вас уже не заводят.

– Оставлю, не переживай, – кивает Ройх глядя на меня все так же – презрительно и ехидно, – как скажешь, Катерина. Хорошо, что ситуация в кафе не оставила у тебя каких-то иллюзий. Собственно, это я и хотел обсудить. И если ты уже прооралась – сядь. Поговорим о делах, без эмоций. Тебе это по силам вообще?