Татьяна Бочарова - Фантомы

– Хорошо, раз ни у кого возражений нет, у меня тоже больше нет. Вы приняты на испытательный срок, Роман Александрович. Поздравляю, – напряженно отчеканила руководитель отдела кадров, первая вскакивая со своего места.

Вернувшись в кабинет, она придирчиво поглядела на свое отражение, как на сотрудника, с кем нужно провести воспитательную беседу по прогулам. Нос красный, с кончика облезла кожа от загара. Не накрашена. Хвост. Джинсы, белая футболка. Совсем расслабилась после отпуска. Она резко выдохнула через нос, как недовольный бычок.

Взяла заготовленную отстоявшуюся воду и принялась поливать свои растения, бережно проверяя их листочки и удаляя парочку сухих. Помощница вполне сносно с ними управилась за время ее отсутствия, но вот с рабочими обязанностями…найти именно этого сотрудника! Откуда, скажите пожалуйста?!

– Оль, – ласковым голосом говорила Ангелина Павловна по телефону своей помощнице, – принеси кофейку, будь добра, и документы по новенькому.

Снова подошла к зеркалу, но взгляд ее теперь смягчился. Она уже видела себя другой, игриво улыбаясь и подмигивая свежей, отдохнувшей, загорелой девушке. Подумала, что голубые джинсы и футболка сейчас в тренде, особенно на контрасте со смуглой гладкой кожей. Она переобула каблуки, замазала носик консилером, выделила чувственные губки коралловой помадой и распустила россыпи русых волос. Конфетка! Да и вообще, она руководитель отдела кадров, а он кто? Водителем пришел устраиваться. Она здесь королева и такой пустяк ее из колеи не выбьет.

Ольга принесла кофе и документы.

– Благодарю тебя.

Девушка устроилась за своим рабочим местом, включила мелодичную грустную музыку, глотнула кофе, оставляя на белой чашке коралловый след и поглаживала папку с документами, чуть слышно смеясь над собой. Это что за чувства глупые, не позволяющие спокойно распахнуть папку?

За окном так некстати светило яркое весеннее солнышко. А страсть как хотелось, чтобы лил дождь и все небо было затянуто серыми безликими тучами. Чтоб в приоткрытое окно врывались языки ледяного ветра. Вместо кофе – сладкое какао, на плечи красно-зеленый в клетку шерстяной плед и вот тогда бы открыть информацию о нем, как грустную книгу для проживания осенней хандры.

Она наглухо сомкнула жалюзи, воображая, что там дождь. Пролистнула страницы. Разведен. Надо же. Развелся с той сучкой, к которой ушел.

А как же Лина его любила раньше, как любила…непозволительно сильно. Непозволительно. Смертельно. Огонь от этой любви был настолько катастрофичен, что выжигал изнутри всё живое. Она поежилась.

Лине не нравилось, что прочитанная информация, или неаккуратно поднятые со дна души воспоминания, или его внезапное появление, или всё это вместе цепляет её. Нельзя так. Она его забыла. Забыла совершенно точно и бесповоротно. Это и не его она вовсе теперь видит, а призрак прошлых лет. Несуществующий и забытый. Как-то надо его вытурить с этой должности и поскорее. Поскорее с глаз долой. Жаль, что он вызвал симпатию у директора. И по какой причине, собственно, он пришел устраиваться именно сюда?!

– Ангелина Павловна, могу позвать? – раздалось из телефонного аппарата.

– Да, Оль, приглашай, – решительно ответила девушка, добавив себе под нос, – так, королева здесь я. Спокойно.

Дверь распахнулась. Лина не повела и взглядом, не замечая вошедшего. Листала страницы перед собой с серьезным и непроницаемым видом. Мужчина призывно пошаркал ногой, затем прокашлялся. Она, наконец, отвлеклась от своего занятия, метнув в него скорый взгляд, будто боясь ошпариться, если поглядит чуть дольше. Заговорили одновременно.

– Здравствуйте.

– Привет, кхм, – поперхнулся он ее официозом.

– Проходите, присаживайтесь, – махнула она в сторону самого дальнего стула.

– Лина, ангел мой… – заговорил он медленно, тягуче, тембр его поехал вниз, в глубину, вибрируя по всему телу девушки, – Давай на ты? Не чужие люди…

Она скупо посмотрела на него и кивнула подбородком на стул. Он покорно прошагал к нему.

– Знаешь, я скучал по тебе, – внезапно произнес он тихо и виновато, – прости.

Она помолчала.

– Рад тебя видеть. Семь лет прошло…

Боже, к чему он это всё? Девушка мысленно отбивала все его подлизывания, как теннисный мяч в решающем сете. Нет, ни один из них не коснется ее части корта дважды. Но какой же у него красивый голос, когда он говорит так размеренно, низко. Вьет словами свою паучью паутину, поражающую завораживающе филигранными узорами. Глядит на нее глазами раскосыми, яркими, зелеными. Меткими, как два стреляющих в нее гарпуна, цепляющего и настойчиво протаскивающего сквозь пространство.

– Так может, давай на ты, ангел мой?

Она сдалась. Мягко кивнула. Чертыхнулась про себя. Да нет, всё нормально, просто не охота с ним долго спорить.

– Ты всё краше.

Лина еле-заметно улыбнулась уголками глаз. Под кожей заструилось тепло, потекло ручьями.

– Могла бы и не прихорашиваться так для меня, – усмехнулся он.

Гад! Умеет добавить ложку дегтя в самый неподходящий момент. Словно душем холодным облил. Так, спокойно, ей известно, кто здесь королева.

– Вот, – зазвенела она стальным голосом, протягивая ему бумаги, – ознакомишься, подпишешь. Ольга тебе разъяснит, что дальше.

– Люблю, когда ты злишься, – игриво проговорил он.

Глаза ее вспыхнули огнем.

– Извини, я не специально, – тут же ретировался он, – не слушай меня, глупости говорю. Я так растерян от нашей неожиданной встречи…и взволнован, что…

– Растерян? – перебила она его настойчиво, – Ты знал, где я работаю! И теперь растерян от нашей встречи?

– Ну…

– И это не я для тебя прихорашивалась, а ты для меня сюда пришел! Так что хватит ерничать!

Он опешил. После молчания продолжил:

– Да. Не буду врать.

– Не буду врать… – передразнивала Лина его себе под нос, – ты так умеешь?

– Зачем так нервничать?

– Я спокойна! – громогласно рявкнула она, тут же делая лицо как можно более неподвижным.

Девушка призывно постучала по бумагам на краю своего стола наманикюренной лапкой и протянула умиротворенно:

– На, вот, ознакомься. Там, за дверью. Иди-иди.

– Красивый маникюр, мне нравится, – сладко пропел он.

– Спасибо, я рада, – дежурным тоном откликнулась она, не глядя на него и начиная клацать по клавиатуре.

Он взял документы и направился к выходу, остановившись у самых дверей:

– Знаешь…мне правда очень стыдно за то, что я делал. И я считаю, что за такое…за такое я не заслуживаю прощения. Так что ты права.

Она оторвалась от монитора. Он выглядел побитой собакой и по-настоящему искренним, что ей казалось уже неуместным размахивать орудиями обороны и атаки. Она выдохнула, словно выдыхая и все свое напряжение: