Ксения Петухова - Пылай для меня

Наш отдел всегда соперничал с филиалом из старой столицы. По показателям мы шли впритык друг к другу.

– Кто это?

– Пока не знаю. Завтра познакомимся.

– Надеюсь это не Лариса Геннадьевна.

– Только не она. – Наигранно страдальчески поддержал меня друг, вспоминая о стервозном характере руководителя соперников.

Выбросив окурок Кирилл отвлекся на телефон и виновато посмотрел на меня. Видимо, Саша написал, что освободился раньше.

– Увидимся завтра? – Вежливо предложила я, не желая ставить друга в неудобное положение.

– Только ты меня понимаешь.

Вместе с парнем меня сжал его сладкий запах одеколона, которого было ядовито много, чтобы успеть им насладиться.

– Завтра как всегда с рассветом?

– Именно.

Мы попрощались, и я поплелась домой.

Грусть от того, что я не могу лишить друга любовных мучений сменилась фразой о цветах. А что приносит удовольствие мне, из-за чего я все еще дорожу этим букетом? Может быть, его наличие просто необходимо как галочка – того, что моя ваза не одинока.

Холодный воздух забрался под брюки.

С декоративной пальмы соседей спрыгнул кот, остановившись у забора.

– Привет, милашка. – Тихо поприветствовала я и с опаской обошла рыжий комочек нежности, толкнув скрипучую калитку.

В доме горел свет.

Одноэтажная вытянутая бетонная коробка больше напоминала вход в какие-то катакомбы, нежели уютное жилище. Хозяева предполагали что это сооружение будет отличным вариантом для хранения винограда, но экономическое положение заставило переоборудовать коробку под жилое помещение, выставив на сдачу.

Промерзлая изнутри, с постоянно высокой влажностью, но самая дешевая будка в черте города. Пожалуй, на этом плюсы моего убежища заканчивались.

Естественно, никто встречать и не собирался. Я открыла дверь своим ключом.

Сняла туфли, морщась от того что кожа на ногах заныла, рассказывая мне о богатой коллекции мозолей. С утра куплю пластырь.

На кухне горел свет, разливаясь также на основную комнату. Я не помню когда в последний раз чувствовала запах еды по возвращению.

В комнате Виталий сидел перед телевизором, смотря какой-то сериал.

Где-то внутри остро кольнуло разочарование: зачем напрягаться, встречать, делать вид, что я значу для него хотя бы чуть-чуть больше прикроватной тумбочки?

Он натянул давно потерявшую форму майку на живот. Привычка заносить вещи до состояния, при котором даже половая тряпка может собой гордится, скорее шла от невозможности позволить что-то лучше, но прикрывалась раздутой бережливостью.

– Почему так поздно?

– Много работы.

Я бросила пальто на диван, сев рядом.

– Ясно.

От дистанцирования меня словно окатило ледяной водой.

– От тебя виски несет.

Я молча достала телефон, проверив сообщения. Дисплей осветился “02:12”. Довольно поздно. В группе с маркетологами висело 45 уведомлений. И чего им только не спится, все равно ведь не работают толком.

– Ты могла бы предупредить что задержишься. – Сдержанным голосом упрекнул Виталий.

Я с раздражением выключила телефон, положив на стол.

– А разве это что-то изменит? Тебя вообще хоть что-то волнует или просто решил вывести меня из себя?

Его узкие глаза пусто смотрели в телевизор, не отвлекаясь.

– У тебя кто-то появился?

Да уж лучше бы так! Этот холод душит, раздавливая сердце. Совершенно риторические вопросы, вообще не имеющие никакой нагрузки, будто ему интересно!

– А это как-то повлияет?

– Я беспокоюсь за тебя. Ему можно доверять?

Ком подкатил к горлу. Горький ком обиды.

Я встала, чувствуя тошноту: не хочу находиться здесь.

– Ты будешь отвечать на мои вопросы? Где ты шлялась? – Голос стал грубее, но тихий. Все же решил поиздеваться?

– С другом! – Чуть прикрикнула я, не в силах сдержать дикое раздражение.

– Постарайся хотя бы не пить. Женский алкоголизм не лечится.

– А ты мне указывать собрался?

Парень замолчал.

Я не хотела ссориться, но и сил больше идти на встречу не осталось. С горечью истосковавшись по объятиям я не нашла в себе желания пойти навстречу первой и взяла телефон, выходя на улицу.

Села на крыльцо, облокотившись на дверь. Одиноко.

Кажется, еще пару лет назад, я окончательно выплакала все слезы. Теперь оставалось лишь придавленная грустью, смотреть в одну точку, не способная разрыдаться или прокричать, – сделать хоть что-то чтобы стало легче. Не в силах даже пошевелиться от сдавливающих чувств.

В детстве каждая представляет какой будет ее идеальная любовь. Видимо, я осознанно бегу в совершенно другую сторону.

Время когда хотелось тепла и нежности ушло, осталось лишь жажда покоя. И она сжирает сильнее, чем ожидание любви.

Я посмотрела на профиль подруги, мысленно отметив что она в сети, и позвонила.

– Че не спишь? – Спросил голос в трубке. Стало поспокойнее.

– Да так. Добровольно-принудительная ссора. А ты?

– Норм. А у меня Игорь только свалил.

От того, как Алина бегает за этим эгоистом, стало печально. Все же, какие бы советы я не давала, она сделает по-своему. Это словно зависимость. Но кто я такая, чтобы упрекать? В личной бы жизни разобраться для начала.

Я как можно незаметнее вздохнула, предложив это обсудить:

– Он опять приезжал?

Голос с легкой улыбкой продолжил:

– Ага. Притащил два бочонка вина со своей винокурни.

– Значит, пора тебя навестить. Кто же еще поможет тебе избавиться от такого подарка?

– Буду рада. Слушай, попробуешь поговорить со своим?

Невыносимая тоска вернулась. Захотелось сжаться в клубок, спрятавшись куда-нибудь маленьким котенком, у которого из обороны только милое шипение и жалобное мяуканье.

– Не хочется уже. Мы опять с полуслова завелись. Я даже переодеться не успела. Прямо с порога.

Моя подруга замолчала. Судя по шуму, приступила к мытью посуды. Я прижала колени к груди. Вода стихла.

– Не хочу ныть. – Начала подруга, но замолкла.

– Попробуй, я же ною тебе.

– Короче, я так завидую Ленке!

– Это та сокурсница, которой предки квартиру купили? – С трудом в памяти вытаскивая из горы описаний друзей Алины нужное, уточнила я.

– Ага. Знаешь что ей подарили за окончания курсов визажиста? Машину. Прикинь? Машину!

– И что?

Подруга шумно вздохнула, немного тише продолжив:

– Я понимаю, что родителям тяжело. Блин, они и так оплачивают мне учебу, отец вон на вторую работу устроился. А все потому что мозгов не хватило поступить самой! Это не благодарно – просить их о чем-то подобном с моей стороны. И я ведь лучше ее во многом, но даже наши общие друзья выбирают ее. Мне кажется, если я на операционном столе лежать буду, а эта сучка вечеринку устроит, то все друзья у нее тусить будут. Мне не приятно это. Может людям это во мне и не нравится, то, что я постоянно ною?