Полли Еленова - В Постели Хамелеона

– Ты мне скажи лучше, как ты её нашла, у меня то уж ресурсов побольше и тем не менее…

Ханна машет на него рукой.

– А, просто её родственница здесь работала недолго, рассказывала историю её похудения, внешность описала, и то, что она путешествовала всё это время, а теперь вернулась. Я выйти не могу, но почту-то никто не отменял. Связалась.

– Надо же, – он хватается за сердце, прям лирический герой, посмотрите-ка. – Я у тебя в долгу, милая Ханна. И пытаюсь подбить Фрэнка на кое-что…

– М?

– Хочу устроить здесь свадебную церемонию.

– А? – не понимает Ханна. – Что?

С лёгким, будто неуверенным смехом, мол вроде-как-звучит-смешно-но-мало-ли-может-ты-сошёл-с-ума-нахрен-а-это-очень-печально, Ханна поднимается, всё ещё в своих весёлых телесах на кровати, встаёт на носочек одной ноги, другую вытянув в сторону и схватившись за пятку пухлыми пальцами.

– Хочешь устроить свадьбу в борделе? А, может, посмотришь лучше, какая я умница-красавица? Ты… – она всхлипывает, а затем снова ухмыляется, подтягивая кожу со всех своих подбородков выше, – не понимаешь, что разбиваешь мне сердце, наглец? Я, вроде как, очень любила садиться тебе на лицо, так чего ж? Хочешь меня окончательно растоптать? Чтобы я наблюдала, как ты ведёшь под венец другую? Когда я и без того вынуждена была столько времени притворяться ею? Дядь Фрэнк, дай этому сумасшедшему воды и вышвырни его к чёртовой матери!

Жан тепло смеётся, наблюдая за её ужимками, словно за шалостями несмышлёного ребёнка.

Фрэнк же кривится:

– Хватит устраивать тут клоунаду, дело серьёзное!

– Да, – подхватывает Ханна и с грохотом спрыгивает на пол, чтобы, виляя бёдрами, обойти Жана круго́м, – да, а я о чём говорю! Такого клиента теряем, жесть! Ты был моим любимчиком, малы-ы-ыш!

– Я знаю, – он ухмыляется.

– Так посмотри на меня, о мой лорд, как в той легенде, бросаешь простую девицу снова? – она играется огромными грудями. – Разве не помнишь, как нам было хорошо вместе, о, котёнок моей души!

Фрэнк уже тянется к ней, чтобы дёрнуть за огненные космы, но деловито прохаживающийся до кровати Жан сбивает его.

– Я знаю, что приносил вам неплохую прибыль, и что заслужил ваше доверие…

Его снова обрывает Ханна, что хватается за сердце:

– Блин, стоп, хочу обострить внимание на этом моменте, это же так мило, Фрэнк, ну, Фрэнк, не будь букой, глянь. Наш лорд ведёт себя, как свой парень.

– И мне очень приятно быть своим, ты подарила мне много приятных моментов и спасла от худшего. Я уже не говорю про твою последнюю заслугу, моя милая Ханни. Ты знаешь мою историю. Я смалодушничал в молодости, постеснялся своей избранницы, да и решил заключить брак более выгодной с финансовой точки зрения. Теперь же мне плевать на то, что подумают другие, и этой свадьбой я хочу доказать это всему городу, а главное – Агнии. Это будет моё извинение. Не собираюсь ничего приукрашать. К тому же, – он не удерживается он усмешки, – я настолько богат, что любая чудаковатость не ударит по репутации. Организуем банкет, развратные развлечения для гостей. Я заплачу столько, сколько потратил бы здесь в принципе, если бы Ханна не вмешалась. И привлеку этим событием к вам новых клиентов. Это встряхнёт город и будет щедрым выражением моей признательности. Что думаете?

– Оу, – улыбается Ханна, – ну, раз всё так, то я только за. Давно у нас не было больших праздников. У меня, кстати, день рождения скоро, может, на него?

Жан улыбается:

– А что хорошая мысль.

Фрэнк напряжённо всё обдумывает, с каждым мгновением становясь всё мрачнее. Ему не нравится то, что Ханна так по-дружески общается с тем, в чьих силах спутать ему карты. С другой стороны, может ли эта дурочка стать для него костью в горле?

Вряд ли.

Но – всегда можно перестраховаться.

На этой мысли он успокаивается и договаривается с Жаном о некоторых деталях, больше для того, чтобы дать ему так необходимое подобным ему людям восхищение/одобрение/воодушевление, и поклониться ему в ноги, в благодарность за столько невиданную щедрость, богатую фантазию, острый ум и… что там ещё есть у власть имущих?

Когда Жан уходит, Ханна забирается под одеяло, высунув оттуда лишь вздёрнутый носик, уже в обычном своём облике.

– Это был другой хамелеон, не так ли? Больше он не сможет сюда попасть, а ты… Должна передать мне ваш разговор в деталях!

И Ханна так и делает, правда, упустив пару моментов, например, о поцелуе или о том, каким горячим Алекс показался ей на пару мгновений.

– Девочка моя, это как раз то, о чём я тебе и говорил… – Фрэнк садится на край кровати. – Внешний мир хочет воспользоваться тобой. Хочет сделать из тебя наёмную убийцу! Это отвратительно. Особенно, учитывая, что вся твоя суть заточена под то, чтобы дарить любовь.

Он плюётся, будто и правда зол и даже оскорблён, а затем переводит на Ханну потемневший взгляд:

– Насчёт моего правила… Я передумал. Хочу, чтобы ты обслуживала меня. Это будет твоей платой за все расходы в то время, пока ты не будешь брать новых клиентов. И Лисоньку я оставлю при тебе.

Ханна перекатывает металлические шарики языком во рту, разглядывая Фрэнка, и усмехается.

– А это мне нравится, – тянет она, – любопытно.

Фрэнк скорее стареющий, чем в расцвете сил. Волосы с проседью, грузность тела, да и заторможенность мысли, судя по его иногда полностью отсутствующему взгляду. Не слишком привлекательный, но и не отвратительный.

У Ханны были мужчины и похуже, если говорить откровенно.

Любопытным происходящее делает как раз то, что Фрэнк всегда избегал подобного рода отношений с подчинёнными девочками.

То ли потому что у него хватало на это ума, то ли из-за погибшей жены.

А запретный плод сладок. Так что воображать горячий секс с хозяином – просто особенность подобной работы, излюбленная тема в дымных и сладких разговорах шлюх в перерывах между членами.

Ханна на мгновение отвлекается, представляя, как будет в подробностях описывать всё подружкам.

Ей же обзавидуются, право слово!

Смущает лишь то, что он практически её вырастил, хотя она не была ребёнком, когда попала сюда.

Но было это давненько, воды много утекло.

Ханна вздыхает, выбираясь из-под одеяла.

– Какую форму принять, хозяин?

Она много лет не ступала за порог «Магнолии» из-за сделки с Фрэнком.

Он сказал, что среди людей такой как она быть слишком опасно, и объяснил как-то вроде: «я буду тебя использовать, да, но ведь подобным ты бы занимался и без меня, а я хотя бы никогда не причиню тебе зла».

Честно, прозрачно, разумно.

И вот, всё как он обещал: она цела и ни о чём не жалеет.

Или?..

Ханна принимает облик одной певички, которая уже давно умерла, но гастроли её Френк помнит по сей день. Не странный выбор для старика, хоть и неожиданный. Потому что, ну откуда Ханна вообще могла знать, какие ему там песни нравились сто лет назад. И всё же, хорошо, что не пришлось принимать облик его покойной жены. Плохие шутки – они всегда плохими шутками, но после истории с Жаном у Ханны скоро травма будет, серьёзно.