Мара Дорст - Любовь по-немецки

Несмотря на то, что мне приходилось мириться с ненавистными ежевечерними ритуалами мужа и с его присутствием во время наших с Карстеном любовных утех, я все равно чувствовала себя счастливой, получая от моего любовника нежность и страсть, в которых я так нуждалась после расставания с Женей. И хотя я по-прежнему ждала звонка от моего бывшего, это ожидание было лишь мимолетным ветерком былой тоски, касавшейся моего сердца, когда я иногда думала о нем. «Иногда» – ключевое слово. Я была поглощена новым романом и новыми отношениями, я снова была желанной и любимой. И пусть Карстен ещё не произнёс заветных слов, я чувствовала, что между нами происходит нечто большее, нежели просто секс.

Я часто лежала у него на коленях, и он рассеянно нежно поглаживал меня, или я его, – такая домашняя уютная близость. Йенс бесился, видя это, и писал мне в вотсап (мы общались в основном при помощи вотсап, даже находясь в одной комнате, так как это было удобно в смысле перевода), что Карстену не нравятся мои ласки. «Вы гладите его, будто вы его жена, и он возмущён тем, что вы ведёте себя так в моём присутствии». Однако я знала, что это ложь, что на самом деле это не нравится только Йенсу, и он приписывает Карстену те желания, которые хотел бы озвучить сам, но не может, так как я его просто не послушаюсь.

Карстен был пожарником по призванию, и пожарная служба была для него всем. Это было больше, чем работа, и больше, чем просто хобби. Пожарная служба Бад Бодентайха была его матерью и отцом, его женой и любовницей одновременно. Это была настоящая страсть. Когда из-за травмы ноги он не смог участвовать со своими коллегами в тушении пожара, Карстен рыдал на плече у Йенса, так велика была его боль. Интереснее всего было то, что он работал там на добровольных началах, не получая за это денег. Его не могли принять официально, так как он не проходил по параметрам своего здоровья, а только в качестве добровольного помощника. В Германии существуют целые группы пожарных подразделений Freiwillige Feuerwehr, которые помогают официальным пожарным службам на добровольных началах. Каждый понедельник, как Freiwillig Feuerwehrmann (пожарный волонтёр), Карстен отправлялся к семи часам на службу. В этот день там проходили тренировки и учения. Там же было его место общения с друзьями, типа клуба по интересам. В остальные дни он был свободен, и привлекался только по тревоге, если где-то случался пожар. Как говорил Удо, Карстен был одним из лучших в своём деле. И это был для меня ещё один повод восхищаться и гордиться моим возлюбленным. И, признаюсь, я даже завидовала ему. Мне бы тоже хотелось иметь такое дело, которое бы так искренне и сильно увлекало меня. Я понимала, что человек абсолютно счастлив, потому что он нашёл своё призвание. А разве это не самое главное в жизни? Помимо этого, на момент нашего знакомства Карстен работал в AWR, охранной фирме. Это уже была официальная работа, за деньги. Объект, который он охранял, казался мне загадочным. Это была огромная территория, которая примыкала к лесу и была обнесена сетчатой оградой с колючей проволокой. Когда-то, до объединения Германии в 1990 году, этот объект разделял ФРГ и ГДР, и здесь находилась пограничная застава. Что находилось здесь сейчас, я понять не могла. Ещё осенью Йенс тоже устроился в эту фирму, там же он познакомился с Карстеном. Он помогал ему пройти собеседование, вернее, заполнить анкету, так как в силу своей безграмотности Карстен не мог заполнить её без ошибок. Именно в это время, как я поняла позднее, сопоставив факты, Карстен за несколько недель знакомства вдруг стал «лучшим другом» Йенса и написал мне в вотсап. Потом, буквально перед моим приездом, Йенс был уволен по неизвестным причинам, а Карстен продолжал там работать. Работа была ночная и посменная, поэтому у моего возлюбленного было достаточно свободного времени, чтобы приходить ко мне. Иногда он даже тайком сбегал со службы на часок, попросив своего напарника подстраховать его в случае проверки начальства. Он приходил в своей чёрной униформе, и в его карманах всегда потрескивала рация. При поступлении сигнала он резким движением выхватывал её и что-то отвечал своим низким голосом напарнику. Это выглядело очень круто и сексуально в моих глазах. «Мой секьюрити», – говорила я, и он смеялся, довольный. Ему нравилось производить впечатление на меня.

Поскольку у Карстена постоянно не было денег и он приходил голодный, я готовила на троих. Это доставляло мне удовольствие. Мне нравилось заботиться о Карстене, кормить его, и я старалась продемонстрировать ему свои лучшие кулинарные способности. Со счастливой улыбкой я наблюдала, как он жадно поглощает мои блюда и даже просит добавки.

Единственное, чего мне не хватало, – это ночей с ним. Я просто хотела спать с ним вместе, прижимаясь к нему и чувствуя его объятия. Это было важно для меня в союзе с Женей, это было важно для меня и сейчас в отношениях с Карстеном. Это было гораздо важнее, чем секс. И хотя оба мужчины считали меня чрезвычайно сексуальной и чуть ли не помешанной на сексе, с моей стороны это была всего лишь игра, которой я пыталась привязать к себе Карстена. На самом деле, как и любой женщине, мне больше всего хотелось любви, тепла и уюта в отношениях.

Однажды Карстен пришёл к нам после ночной смены под утро. Он принёс булочки на завтрак, и мы, разогрев в духовке, поглощали их с маслом и джемом. Это обычный завтрак для Германии. Здесь не едят яичницу или сосиски с пюре на завтрак, только классические булочки («Бротхен»). Моих немецких мужчин всегда удивляло то, что я могла сварить себе кашу или даже съесть котлету утром, им это казалось смешным и непонятным. А я не понимала, как можно позавтракать одной лишь булочкой с кофе. На самом деле, это всего лишь вопрос традиции и привычек. Например, в дальнейшем Йенс перенял у меня русскую привычку есть первые и вторые блюда с хлебом, хотя в Германии это также не принято.

Уставший после ночи без сна на службе, Карстен завалился спать после завтрака у нас в спальне на нашей большой кровати. И пока Йенс в гостиной развлекал себя просмотром каких-то сайтов на компьютере, я зашла в спальню, быстро скинула одежду и скользнула к Карстену под одеяло. Моё сердце бешено колотилось: я боялась, что, потеряв меня из виду, Йенс ворвётся в комнату и прервёт нашу идиллию. Я крепко прижалась к любимому, целуя его в плечо. Он сонно зашевелился, обхватил мою руку, просунув её себе под голову, и прижался к ней щекой так трогательно и нежно, как ребёнок. Я затаила дыхание, я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть этот миг счастья. Карстен сладко спал, а я лежала рядом без сна, вдыхала его запах, чувствовала его тепло и мечтала о том, чтобы так было всегда.