Я.Н - Полуночные

– Приступай, – хрипло выдыхает Азраэль.

Жан вздрагивает от чужого приказа-пожелания, боль застилает глаза, и он неожиданно падает на колени у ног мужчины. Из груди вырывается тихий всхлип, пальцы судорожно цепляются за длинный ворс ковра. Он не умоляет пощадить и не сыплет проклятиями, ни на что нет сил, хоть бы это ощущение острых осколков под рёбрами исчезло, и сразу станет легче.

Азраэль не встречал раньше такого сильного… Вампира? Фейри? Да не важно, разве что Лайлу, но этот парень перед ним совсем юн. Он продолжает стоять над ним с расстёгнутым ремнём, переставая дышать, когда наложник приподнимает голову и смотрит на него невидящим взглядом. Взгляд ярко-рубиновые глаз как будто ударяет под дых. Этот парень совсем ещё юн, такой невинный и неиспорченный, и Азраэль неуместно вспоминает Роби и его слова. Он звякает пряжкой и застёгивает её обратно, и Жан зажмуривает глаза, чувствуя, как по щекам струятся слёзы, потому что это конец. Сейчас его просто убьют. Страх сковывает по рукам и ногам, а сердце готово выскочить из груди. Господин тем временем обходит кровать и откидывает лёгкое одеяло. Парень удивлённо распахивает веки, когда сильные руки подхватывают его с пола и уверенным движением укладывают на кровать. И он разрывается между желанием провалиться сквозь землю или умереть, лишь бы не проходить через всё это.

Наверно, это ошибка, и Азраэль потом пожалеет об этом, но он снимает обувь и укладывается сзади наложника, повторяя его позу эмбриона. Он нашаривает у кровати свой клинок и кладёт его на прикроватную тумбочку со стороны раба, чтобы тот видел оружие. Это чистой воды эксперимент с самым неожиданным результатом, но ему хочется проверить. Азраэль накрывает их одеялом и обнимает Жана, притягивая к себе. Стоило бы хотя бы подпитаться его магией, но почему-то чужого тепла оказывается достаточно. Их сердца испуганно несутся вскачь, тараня грудные клетки. Азраэль чувствует небывалую усталость и прикрывает веки. Спустя полчаса он проваливается в удивительно спокойный и сладкий сон, и это впервые, когда он спит рядом с кем-то. Жан лежит, не двигаясь и чувствуя напряжение и чужое горячее дыхание, щекочущее шею. Он ожидает, что его убьют или изнасилуют, но ничего не происходит. Движения груди господина, которые он чувствует своей спиной, замедляются, а обнимающая его сильная рука расслабляется и тяжелеет. Он наблюдает, как блики от свечей пляшут на фигурной рукоятке клинка перед ним, и Жан уверен, что его прикончат им сразу же утром. Он не понимает этого испытания, мужчина рядом с ним добровольно оставил ему оружие – протяни руку и напади, – а сам уснул. Жан вспоминает слова Айси, это глупость, он не сможет, пусть и ради выживания. Он даже насекомых всегда жалел, к тому же, даже если и получится, его потом всё равно убьёт стража. Парень прикрывает глаза, только сейчас замечая, что не чувствует боли, она покидает его тело, давая долгожданное расслабление, за которым следует сон. Это проверка для них обоих, и они проходят её.

Азраэль привычно открывает глаза с первыми лучами восходящего солнца, вздрагивая всем телом, когда замечает рядом с собой парня. Тот посапывает в его объятиях, выглядя при этом таким невинным и умиротворённым, даже несмотря на то, что прекрасное лицо немного подпорчено смазавшимся макияжем. Клинок всё так же лежит нетронутым на прикроватной тумбочке, и Азраэль не понимает, почему наложник даже не попытался воспользоваться таким шансом. Он решает, что этот парень достоин уважения, хотя бы самого малого, а сам выбирается из кровати, чувствуя, как затекли мышцы. Мужчина и сам не знает, к чему эта осторожность, но будить лежащего рядом парня отчаянно не хочется, поэтому он тихо тянется к оружию. Именно в этот момент Жан просыпается. Резко дёргаясь и испуганно отползая на кровати, он в ужасе распахивает глаза и смотрит на мужчину напротив, понимая, что тот сейчас просто расправится с ним. Чёртова магия в очередной раз подводит, обдавая вспышкой боли, от чего блондин болезненно стонет и сжимает виски.

– Я не собираюсь трогать тебя, – хрипло выдыхает Азраэль, непонимающе наблюдая за наложником, и убирает клинок в сторону, но парень всё так же дрожит. – Ты точно понимаешь мой язык? – всё же уточняет он. Жан заторможено кивает. – Ты немой? – Азраэль сводит брови к переносице: он не будет удивлён, если это окажется правдой. Он и не такое видел.

Блондин беспорядочно шевелит губами, но так и не может выдавить из себя хотя бы звук, да и не знает, что сказать, как обращаться к этому мужчине. Он отрицательно мотает головой, и Азраэль тяжело вздыхает, прогоняя куда подальше внезапно возникшее желание услышать чужой голос. Отчего-то ему кажется, что голос у парня должен быть приятным и мелодичным, но вместо этого раздаётся тихий стук в дверь. Он открывает её и выглядывает в коридор.

– У тебя всё хорошо? – Софи удивлённо смотрит на его вчерашнюю одежду. Сама она уже одета в изумрудную чадру, под которой звенит бусами явно очередной танцевальный наряд.

– Да. А что? – Азраэль подозрительно прищуривает глаза и не даёт сестре заглянуть в свою спальню.

– Ничего, просто охрана сказала, что наложник ещё не выходил от тебя, – она будто безразлично пожимает плечами. – Я ухожу. Завтрак, – сообщает девушка, кивая на тележку с тарелками.

– Я ещё не закончил с ним, – отмахивается Азраэль. – Иди, – он отпускает сестру чересчур спешно, запоздало удивляясь её ранним сборам – ещё и шести утра нет, а Софи обычно спит до полудня.

Краем глаза он замечает в конце коридора взволнованную Айси и, вталкивая тележку в спальню только после того, как Софи скрывается в арке, снова запирает дверь. Парень всё также сидит у изголовья кровати, поджав под себя ноги и вздрагивая от каждого звука. Азраэль не смотрит на него, принимается снимать с подносов колпаки и накладывать еду в тарелки. Закончив, он берёт одну из них и направляется к кровати, подавая её парню. Тот смотрит недоверчиво, и мужчине не по себе, потому что наложник слишком красив, а сам он никогда и ни за кем не ухаживал, тем более за нечистью.

– Бери, – хрипло, но уверенно приказывает Азраэль, и Жан послушно принимает тарелку.

Их пальцы соприкасаются на мгновение. Азраэль чувствует словно удар током, но не придаёт этому значения, на это нет времени. Он снова отходит назад и принимается за свой завтрак в углу комнаты у небольшого столика. Парень на кровати даже не прикасается к еде. В какой-то момент его желудок издаёт громкое предательское урчание.

– Это вкусно и не отравлено. Ешь, – не просьба, приказ.

Жан снова вздрагивает, от чего вилка звякает о край тарелки, но затем берёт себя в руки и быстро уплетает предоставленный ему завтрак. Он не понимает, почему прошлой ночью его не изнасиловали или не убили, и уж тем более не догадывается о том, что он первый, кому довелось пробыть в спальне господина до утра, а затем ещё и разделить с ним трапезу.