Мистер Взахлёб - Соседка сверху

Ивонна с трудом сглотнула, её сердце забилось в груди в быстром ритме, пока она рассматривала сцену.

– Привет, милая. Я устала, но, думаю, всё в порядке.

Кирилл окинул её взглядом и снова повернулся к сковороде. Потянувшись, он выключил нагревательный элемент, стараясь держать Нику подальше от жара.

– Мы сделали яичницу. Ты голодна?

Ивонна собиралась покачать головой, но её желудок издал слабое урчание, и она поняла, что, вероятно, не ела уже двадцать четыре часа. Всё, что она ела перед работой накануне, уже давно закончилось.

– Да.

– Садись, – Кирилл указал свободной рукой на кухонный стол. – Мы тебе сейчас принесём.

Ника ещё ни разу не потянулась к ней. Она висела в крепкой хватке Кирилла, пока тот доставал из шкафов тарелки, вилки и стаканы.

Он налил апельсиновый сок для троих и разделил яйца на три порции, отдав Ивонне самую большую.

Наконец, он крепко сжал девочку и пересадил её на кухонный стул рядом с матерью. Однако Ника не осталась на месте.

Она забралась к маме на колени, и Ивонна вздрогнула, когда поняла, насколько тёплой была её дочь.

– Ника, тебе нехорошо?

Ника покачала головой, уткнувшись лицом в шею Ивонны и обмякнув в её объятиях.

– Бедняжка. Наверное, ты заболела из-за меня, да? – Ивонна прижалась губами к горячему лбу Ники и вздохнула. У неё не было сил возиться с больной дочерью. Не то чтобы у неё был большой выбор.

Такова была жизнь матери-одиночки.

Напротив сел Кирилл и передал ей солонку и перечницу.

– Вот. Ешь, пожалуйста. Ты, наверное, умираешь с голоду.

Ивонна кивнула и взяла вилку. Ей удалось сделать несколько глотков, и даже Ника сделала пару, но поднимать вилку ко рту было для неё утомительно.

Она всё время смотрела на Кирилла. Его большое тихое присутствие заполняло кухню. Не то чтобы он заставлял её нервничать.

О нет, всё было гораздо хуже, после того как она увидела, как он держал её дочь, пока готовил яйца.

– Ты выглядишь усталой, – глаза Кирилла просканировали её лицо, переместились на глаза и вниз. – Мы тебя разбудили?

– Нет, – Ивонна положила вилку и прижала Нику к себе, откинувшись на стуле. – Хотя я всё ещё чувствую, что могла бы проспать неделю.

Он кивнул и допил апельсиновый сок. Ивонна тоже внимательно осмотрела его, отметив небритое лицо и неаккуратные волосы. Должно быть, и для него эта ночь была тяжёлой.

– Мне жаль, что тебе пришлось остаться на всю ночь.

Его брови взлетели, и он опустил пустой стакан на стол.

– Всю ночь? Сегодня воскресенье.

Ивонна моргнула, когда его слова дошли до неё. Воскресенье? Но она ушла с работы рано в пятницу. Нет. Она никак не могла проспать субботу. Да и могла ли? Она была довольно не в себе, но целый день?

– Я не понимаю.

Кирилл переместился на стуле и поднял руку, чтобы потереть заросший щетиной подбородок. Ивонна поняла, что она стала гуще.

– Ты была очень больна. Ты много спала.

– И ты остался? – Ивонна прочистила горло, её голос стал хриплым. – С вечера пятницы? Ты был здесь?

Он покачал головой.

– Не всё время. Я возил Нику в продуктовый магазин.

Ника извивалась в руках Ивонны и кивнула один раз.

– Он позволил мне нести яйца.

Кирилл опустил глаза на девочку, и всё его лицо смягчилось. Суровые черты разгладились, а губы изогнулись в улыбке.

– Она была очень хороша, – он снова поднял взгляд на Ивонну. – Мы спускались ненадолго, пока ты спала вчера, чтобы я мог взять телефон и переодеться.

Мысли Ивонны закружились в голове.

– И ты наблюдал за ней? Две ночи? И весь день вчера?

Он заколебался и кивнул один раз.

– Мы ничего особенного не делали. Смотрели фильмы, играли в «Кэндиленд».

Ника снова кивнула, её волосы защекотали подбородок Ивонны.

– Он ни разу не выиграл.

Кирилл торжественно кивнул.

– Она – чемпионка мира.

Ивонна наклонила голову, чтобы заглянуть в лицо дочери. Ника улыбалась Кириллу, её щёки раскраснелись.

Она была очень тёплой и сопела каждые несколько минут, но то, что она не спала и продолжала говорить, было хорошим знаком. Возможно, она не будет так сильно страдать, как Ивонна.

– Кирилл, я… – она сделала паузу и покачала головой, задаваясь вопросом, как сможет отблагодарить его. – Большое спасибо за помощь.

Ей показалось, или его щёки стали розовыми? Он прочистил горло и рывком поднялся на ноги.

– Ты закончила?

––

Она кивнула, и он забрал у неё недоеденные яйца.

– Тебе нужно больше есть, – он посмотрел на тарелку и окинул её суровым взглядом. – Я сделаю тост.

– У меня нет хлеба.

– Ворчун купил и его, – сказала Ника.

– Ника, – Ивонна вздохнула и сжала дочь. – Не называй его так.

– Он сказал, что я могу, – Ника подвинулась, чтобы посмотреть вверх. – И он называет меня Заби.

– Заей, – он хихикал, засовывая два ломтика хлеба в тостер. – Это Зая.

– И что это значит?

Кирилл повернулся и опёрся бедром о кухонную стойку.

– Это по-русски. Маленький зайчик. Больше похоже на то, как вы, американцы, называете кого-то honey или dear.

– Ах, – Ивонна улыбнулась. Ей это понравилось. – А у меня нет прозвища? – она пощекотала бок Ники нежными пальцами, заставив девочку хихикнуть.

– Ты – мамочка.

Ивонна издала звук, который на секунду превратился в резкий кашель. Кирилл протянул чашку воды, и она подняла на него изумлённые глаза.

– Спасибо.

Она проглотила всё и прижалась щекой к мягкой голове Ники.

– Мамочка, да? Это скучно. Я хочу быть Чудо-женщиной или чем-нибудь весёлым.

– Красотка.

Ивонна подняла глаза на грубый голос Кирилла и увидела, что его золотисто-карие глаза смотрят на неё. Она затаила дыхание, глядя на его лицо, а затем задрожала. Неужели её снова лихорадило?

– Что это значит?

Он моргнул, как будто не ожидая вопроса. Позади него поднялся тост, и он отвернулся, не отвечая ей.

Что ж, она спросит об этом позже. Это могло означать что угодно вроде «пирог с вишней» или «рыжеволосая».

– Вот. Ешь, – он поставил тарелку на место, когда где-то в квартире зазвонил телефон.

Ивонна поняла, что это её телефон, и оглянулась через плечо. Она не успела усадить Нику, как Кирилл уже отошёл. Мужчина взял телефон с журнального столика и принёс его ей.

– Пока не забыл, я ответил вчера, когда звонила твоя подруга Хана, – Кирилл протянул ей трубку, выражение его лица было насмешливым. – Она звонила три раза за десять минут, и я подумал, что она, должно быть, волнуется. Не уверен, что я заставил её чувствовать себя лучше, но она не позвонила снова и не вызвала полицию.

Ивонна фыркнула от смеха и кивнула. Это было бы то, что сделала Хана. Или явилась бы с бейсбольной битой.

Посмотрев на экран телефона, она увидела, что у неё есть несколько текстовых сообщений от Ханы и Эммы.