София Устинова - Непримиримые 4

Селивёрстов садится на диван, где устроилась пара его человек. Хмурые, задумчивые. Некоторое время помещение наполняется шуршанием тихих голосов, которые смолкают, как только брат Гордеева возвращается со Штыком. Он всё ещё в шортах, на руках бинты.

– Тебе предлагают ещё один бой, – без лишних приветствий огорошивает лысый. Он к этому времени размещается в кресле и вальяжно потягивает напиток из бокала. – Наш восточный гость не поверил в честность поединка. Говорит, бой был подставным…

– Что за х**ня?.. – сдвигает к переносице широкие тёмные брови Штык и метает на Лианга свирепый взгляд.

– Я тебе говорил, не надо быстро, поиграй, а ты… – с показным недовольством поучает Гордеев Рому. – Вот теперь начинаются вопросы, – коротко посмеивается.

– Когда? – стискивает кулаки Штык.

– Сейчас…

– Стандартное время?

– Да! – подаёт голос Лианг.

– Ставка?

– У тебя процент от десяти штук… баксов.

– Это нечестно! – опять вступается Игнат.

– Химик, я тебе сегодня и так позволил много говорить, – в голосе Гордеева прорезаются рычащие нотки. – Штык – мой боец. Мы сами разберёмся.

– А в случае проигрыша? – плевать хочет на угрозы и рычание мужика Селивёрстов; у меня дико чешутся руки заткнуть его самостоятельно.

– Сумма ляжет на его плечи, – битва взглядов пугает до мурашек.

– Идёт! – встревает между Игнатом и Големом Штык. Селивёрстов, недовольно мотая головой, сдаётся.

– Ну, раз этот вопрос решён, – разводит руками лысый, но радости на лице нет, скорее скука и усталость.

– Я тоже хочу принять участие в споре, – подаёт голос Шувалов, выводя меня из задумчивого коматоза и вводя в ступор. Он что, идиот? – А чё? – криво хмыкает Родион, обнимая меня за талию: – Хочу развлечься. Люблю крупные ставки, – смотрит мне глаза в глаза, будто вызов делает. Струхну или нет.

– Род, – недовольный голос Шувалова-старшего заставляет младшего обратить внимание на босса. Евгений Петрович многозначительно смотрит на Шумахера, но больше ни слова не говорит.

– И? – начинает злиться Родион. – Я что, не имею права ставку сделать?

Босс сжимает губы в жёсткую линию, во взгляде сталь. Молчит. Нога на ногу.

Вот честно, если бы он вступил в полемику с братом или начал орать, я бы не так испугалась, как этого глубокого грозного молчания. В нём звучит много разного: упрёк, нравоучение, злость, негодование, раздражение…

– Я в споре! – откровенно плюёт на предостережение старшего младший. – Отвечаю десяткой!

– На что? – коротко кивает Голем. – Проигрыш или победа?

– Детка, – если меня перекосит от этого слова, я буду не виновата. Само собой… тик… нервный… и рвотный позыв. – На кого поставим?

На миг кошусь на босса. Он продолжает меня игнорировать.

– Я бы не хотела…

– Ир, – нехорошо меняется тон Шувалого. – Я задал конкретный вопрос.

– На Рому! – категорично заявляю, и мне даже не хочется знать, кем будет его соперник.

– Уверена? – обжигают холодом глаза Родиона.

– Да!

– Почему?

– Потому что, – мажу взглядом по Штыку, с не меньшим интересом сверлящего меня тёмными глазами, – уверена в нём! – так как Шувалов продолжает меня изучать, как, впрочем, и остальные, уставляюсь на Джи Линя. – Лианг выберет достойного, если не лучшего, – поясняю свою мысль. – Он, как и многие представители своей нации, прекрасно разбирается в побоищах и мастерах. Думаю, по фигуре на раз отличит пустышку-качка от тренированной груды мышц истинного бойца.

Кто-то из участников присвистывает, кто-то начинает роптать и шушукаться, а я гляжу глаза в глаза Лиангу. Ему нравится, когда я такая. Вот и сейчас в омуте его прорезей вижу восхищение и желание меня заполучить.

– Тогда почему Штык? – вклинивается в нашу зрительную борьбу Родион.

– Потому что в меру своего восточного менталитета, Лианг рассматривает поединок и бойцов слишком однобоко и прямолинейно. Он не сможет учесть самого главного, поэтому и не найдёт достойного противника Штыку. По крайней мере сегодня.

– И что же я не смочь учесть? – Джи Линь терпеливо ждёт. Мы оба прекрасно понимаем, что речь не только о споре, но и о нас.

– Тебе не дано разгадать русскую душу. Она не просчитывается, не предугадывается… её не понять чуждому человеку. У Ромы душа и характер русского медведя. Его не сломать, не подчинить. И моя душа… русская… Она авторитетно заявляет, что победит Рома, какого бы ему соперника ни дали… – Не знаю почему, но перевожу взгляд на Штыка: – Думается мне, ему есть, что терять. Как минимум свободу, а для русского человека нет большего стимула для победы. Это в нашем характере!..

По лицу Штыка скользит горькая улыбка, благодарность.

– Лихо ты завернула, – смачным поцелуем вырывает меня из мыслей Шувалов. – Прям чтец людей. Ты случаем не психоаналитик? – вопрос риторический, поэтому и не думаю отвечать. – Круто. Мне понравились твои аргументы и домыслы, но я бы хотел для начала увидеть противника, с этим не будет проблем? – эта фраза явно к лысому.

– Нет! Иди готовься, – даёт указание Роме Голем, а Лиангу протягивает свой телефон:

– Его весовая категория и доступные на данный момент бойцы. Смотри, выбирай!

– Договариваться буду сам! – выдвигает очередное условие Джи Линь.

– За ваши деньги… – губы лысого змеятся, а глаза продолжают излучать мрак.

– А если меня не устроит боец? – тянет на себя одеяло Родион.

– Откажешься от ставки. Ещё есть желающие деньгами поссорить? – обводит всех присутствующих смешливо-колючим взглядом лысый. Народ, точно получив заряд – синхронной волной качает головами.

Как только разбираемся с мелочами, участники заметно оживают и уже в более непринуждённой обстановке сбиваются в группки поболтать о всяком-разном.

Старший Шувалов демонстративно покидает комнату со своими охранниками, но сначала что-то тихо сказав Родиону. Младший дерзко оскаливается, и только. А потом вместе с Големом, Лиангом и Гризли уходит обсудить детали боя. Команда Игната жарко переговаривается с соперниками, но без агрессии, как хорошие знакомые. Посмеиваются, рассуждая, что и как будет.

Селивёрстов, принимая звонок, тоже скрывается за дверью.

Впервые за долгое время свободно выдыханию и немного расслабляюсь. Чтобы себя хоть чем-то занять, иду к бару. Когда занимаю место за небольшой стойкой и хозяйничаю, собирая коктейль храбрости, за спиной раздаётся упрёком:

– Какого хера ты везде, где я? – но тихое настолько, что сначала кажется – слух подводит.

Волнение прогуливается волной по напряжённому телу. Заставляю себя оставаться холодной хотя бы внешне:

– Маньячка! Разве непонятно, преследую… – безлико, чтобы сразу понял абсурд ответа. Щедро добавляю в уже имеющийся напиток ещё водки – в данную секунду осознаю, что начальная порция была скромна и её необходимо срочно увеличить.