Валентина Гордова - Двойной сюрприз для блудного папочки

Варя пытается закинуть ногу, но очень быстро понимает, что это не вариант. Тогда она упирается одной рукой в корпус машины, второй цепляется за дверцу и пытается приподняться и закинуть себя в салон. Ну-у-у… она честно пыталась.

Когда она собирается повернуться и просто сесть на порог, я не выдерживаю: в один шаг приближаюсь к ней вплотную, на миг прижимаю её спиной к себе, а потом беру подмышками и быстро подсаживаю наверх. А потом просто двигаю, запрыгивая следом на сидение.

Кому нужно продать душу, чтобы моя малышка осталась вот так плотно прижиматься ко мне всем телом? У меня довольно забавные ощущения – кожу покалывает в тех местах, которые с ней соприкасаются. Раньше такого не было. Но, если подумать, с моей очаровашкой у меня довольно многое происходит впервые в жизни.

Естественно, мне остаётся довольствоваться только лишь собственной фантазией, потому что упрямая Варюшка с трудом и упёртостью ледокола отодвигается на другой конец сидения. Поворачивает ко мне пылающее от смущения лицо, открывает рот и не успевает сказать ровным счётом ничего, потому что именно в этот момент у неё звонит мобильный.

Сознание цепляется вначале за знакомую мелодию, а затем за яблоко на задней крышке телефона. Откуда у моей малышки деньги на айфон? Подарок? Такие дорогие подарки делают или родители, или мужики, у которых «выпендрёжный» орган чешется. И я очень надеюсь, что это всё же подарок от родителей, иначе мне уже почти жаль того идиота, что вздумал подбивать клинья к моей очаровашке.

Но дальше – хлеще:

– Да, Паш, – отвечает Варюшка и виновато отводит взгляд в окно, старательно делая вид, что меня тут вообще нет.

А у меня звон в ушах.

Паш? Какой ещё, блять, Паш?!

Ощущение, будто кто-то только что огрел меня дубиной по башке. И теперь я сижу, как кретин смотрю на Варьку и пытаюсь понять: какого хрена?

Слуховыми галлюцинациями я никогда не страдал, и начинать не собираюсь, поэтому могу со всей уверенностью сказать: мне не кажется. Она реально сейчас что-то испуганно торопливо шепчет в трубку, сжавшись у дверцы и отвернувшись от меня.

Я не могу разобрать слова, но в какой-то момент цепляюсь за «дома поговорим».

И просто тянусь и выдёргиваю телефон из её холодных пальцев.

Варька лихо разворачивается, распахивает глаза и смотрит на меня с немым ужасом, но не говорит ни слова, только лишь пытается забрать мобильный назад. Наивняшка моя. Ключевое слово «моя».

– Варь? – Слышу, когда прикладываю телефон к уху, голос какого-то хрыча. – Варвара, что у тебя происходит? Где ты?

Никакого беспокойства. Ничего, кроме усталости и недовольства.

Рука в кулак сжимается сама собой, а я сейчас слишком зол, чтобы думать о том, что Варюшка наверняка заметила этот жест.

– Варвара, – зовёт дебил раздражённо, – ты забыла, о чём мы говорили ночью?

От греха подальше открываю дверь и выскальзываю на улицу. Вижу, как Варя пытается что-то говорить, но не разбираю слов и на всякий случай отхожу от машины на несколько шагов, чтобы моя впечатлительная малышка точно ничего не услышала.

И только после этого весело говорю:

– Мне невероятно интересно послушать, о чём ночью ты говорил с моей женой.

Срать, что ещё только будущей.

– Ты ещё кто такой? – Спустя небольшую паузу меняет кретин тон на более заинтересованный и одновременно настороженный.

– Тебя должно волновать не это, – исправляю наставительно и подмигиваю Варьке в машине, – а то, как в ближайшее время собрать свои вещи и свалить из Вариной жизни.

Пауза, и я вот вообще не удивляюсь, когда слышу разъярённое:

– Ты там совсем охуел?!

Оно ещё и выражается. Варя-Варя, как же ты могла связаться с вот этим?

Егор возвращается в машину злой, как чёрт. Широко улыбается мне, небрежно швыряет мобильный на сиденье между нами, разрешает водителю ехать и отворачивается к окну.

Правда, всего на секунду, потому что уже во вторую звучит его весёлое:

– Это что за ошибка природы?

И направленный на меня взгляд требует незамедлительного и, естественно, самого честного ответа. Который я не собираюсь ему давать.

Тяну руку, осторожно забираю телефон и, не глядя на Егора, тихо, но уверенно говорю:

– Это не твоё дело.

На самом деле, мне просто страшно. Я не знаю, что сейчас сказать злому мужчине, чтобы он не наделал глупостей. И я не знаю, что сказать вечером ещё одному злому мужчине, которого, кажется, боюсь даже больше. Вот так парадокс: я знаю Пашу уже давно, полгода мы живём вместе, но он вызывает во мне куда больше страха, чем практически незнакомый Егор. Или, может, всё дело в том, что Минина я как раз и не знаю? Мне просто хочется верить в то, что он хороший.

И я почти убеждаюсь в этом, потому что Егор не спорит и не ругается. Когда я поднимаю на него взгляд, он лишь вздыхает.

– Что ты сказал ему? – Спрашиваю осторожно, пытаясь оценить весь размах своих проблем.

Егор дарит мне кривую улыбку и молча отворачивается к окну.

Остаток пути мы едем в молчании. Доезжаем почти до окраины города, плавно заворачиваем на просторную парковку перед большим бело-стальным зданием и тормозим у выхода.

Егор выскакивает из машины первым и оказывается у моей двери раньше, чем я успеваю неуклюже её открыть. Без разрешения и лишних слов помогает осторожно выбраться на улицу, а когда я снова поднимаю на него взгляд и хочу поблагодарить за такой простой жест помощи, Минин смотрит куда-то поверх моей головы в ту сторону, с который мы только что приехали.

Я прикусываю язык и не говорю ничего, только хмурюсь. Я обидела его? Видимо, он просто не понимает, какие неприятности устроит мне Паша за этот разговор с Мининым. Чёрт.

Когда мы отходим от машины и Егор уверенно ведёт нас прямо к главному входу, из стеклянных дверей как раз выходит какая-то пара. Женщина на вид явно больше тридцати лет, с ярко-рыжими кудрями и хмурым видом, и светловолосый мужчина с бритыми висками и улыбкой, которая появляется на его губах, едва он замечает Егора.

– О, Минин! – Весело здоровается он, после чего оба обмениваются крепкими рукопожатиями.

– Воронцов, – Егор, в отличие от своего знакомого, ведёт себя куда более сдержанно, а после ещё и поворачивается к девушке и вежливо здоровается и с ней: – Анна, приятно увидеть вас вновь.

Анна только лишь кивает, скользит незаинтересованным взглядом по мне и поворачивается к своему спутнику. Я не слышу, что она говорит, но он кивает, и девушка, виновато улыбнувшись, уходит в сторону стоящего неподалёку белоснежного автомобиля.

А тот самый Воронцов вдруг обращает своё внимание на меня. Точнее, на нас. Его взгляд сам собой опускается с моего лица на мой живот, и под этим взглядом моим малышам становится не очень уютно, потому что они тут же принимаются слабо возиться.