Александра Вьюга - Ошибки Камиля

Камиль резко распахнул дверь подъезда и шагнул в разрезаемую светом фонаря темноту позднего вечера. Холодный октябрьский воздух тут же заполз под распахнутую кожаную куртку, а затем и под свитер. Разгорячённый скандалом, Камиль не почувствовал его. Он прошёл двор и свернул в арку. Замедлил шаг, остановился и привалился спиной к стене, откинул голову на холодный шершавый цемент и прикрыл глаза, на которые тут же упала длинная косая чёрная чёлка. Он простоял так не меньше пяти минут, успокаиваясь, приходя в себя. Разбитая скула ныла, и Камиль осторожно потрогал её успевшими заледенеть пальцами.

Выругался:

– Блядь!

Он ощупал пострадавшую половину лица. Скула припухла, а верхняя губа, в самом уголке, треснула и кровила.

Камиль снова прикрыл глаза. На дворе почти ночь. Идти ему некуда. Можно было бы, конечно, перекантоваться у Федьки, но подставлять ему задницу очень не хотелось. Камиль проверил карманы. Паспорт, бумажник, телефон, сигареты. Всё то, что в них было, больше ничего взять с собой ему не удалось. Просто не успел, настолько стремительно его вышвырнули за дверь.

Он достал сигарету, прикурил, затянулся и начал перебирать в уме всех своих друзей и знакомых. По всему выходило, что кроме Федьки его никто и не ждал. Докурив и отбросив бычок в сторону, Камиль пошёл к автобусной остановке.

Спустя полчаса он стоял возле большого старого отреставрированного дома. Раньше здесь были коммуналки, а потом квартиры выкупили достаточно обеспеченные люди.

Камиль позвонил в домофон.

– Кто?

Он не опознал обладателя пьяного голоса и просто ответил:

– Я к Федьке.

– Поднимайся.

Дверь ему открыла то ли пьяная, то ли обдолбанная, то ли всё вместе, Шурка. Расстёгнутая чуть ли не до пупка кроваво-алая блузка обнажала одно плечо и демонстрировала прозрачный кружевной белый лифчик на небольшой упругой груди, чёрные блестящие джинсы облегали длинные стройные ноги. Темные густые длинные волосы были собраны в хвост, который успел сбиться и растрепаться. В руке она держала за горлышко ополовиненную бутылку пива, оттопырив два пальца и зажимая между ними сигарету.

– Камчик, сладкий, привет! – Она сложила губы в трубочку и потянулась к нему.

Камиль посмотрел на эти губы с остатками съеденной помады – Шурка явно с кем-то сосалась, а может быть у неё во рту уже и побывал чей-нибудь член. Он покривился, оттолкнул Шурку:

– Отвали, шалава. – И пошёл по длинному коридору в сторону комнат.

– Ну хуй иди, – беззлобно протянула Шурка, догоняя его и шлёпая ладонью по заду.

В квартире было пять комнат, и её в своё время намутили какими-то махинациями Федькины отец с матерью. Сами они чалились на данный момент на зоне, за дела с квартирой не связанные, а в квартире хозяйничали и предавались разврату двадцатишестилетний Федька и его сестра-двойняшка Шурка.

Камиль прошёл мимо одной из комнат, в которой, судя по звукам, трахались, потом мимо следующей, в которой явно бухали и ширялись, и добрался наконец до самой дальней – Федькиной.

Федьку он застал сидящим на диване с широко расставленными ногами. Над его пахом ритмично двигалась голова с длинными светлыми волосами, а большой и указательный пальцы руки сжимали косяк.

– Кам? Кто это тебя так? – лениво спросил Федька, кивая на лицо Камиля.

– Отец.

– За что? – Федька протянул Камилю косяк.

Камиль затянулся, задержал дым в лёгких, а потом вместе с ним выдохнул:

– За всё. – Он затянулся ещё раз и вернул косяк Федьке. – Я у тебя переночую?

Федька довольно осклабился:

– Ты же знаешь, я тебе всегда рад.

Он оторвал от себя обладателя длинных светлых волос:

– Свободен. – И парнишка, обиженно поджав губы, выскользнул за дверь.

– Иди ко мне. – Федька затушил косяк и похлопал рукой по дивану, другой рукой он оглаживал свой член, а глазами хищно облизывал фигуру Камиля.

Камиль был красивым. Очень. Высокого роста, с гибким, стройным, не обремененным лишними мускулами телом, гордой осанкой и плавными, чуть ленивыми, но абсолютно не манерными движениями. Он был обладателем яркой восточной внешности, высоких скул, больших тёмных миндалевидных глаз, глядящих слегка лукаво, и густых чёрных волос, коротко подстриженных по бокам и на затылке, и падающих длинной косой чёлкой на лоб. Уверенный в себе и своей привлекательности, он притягивал взгляды представителей обоих полов.

Камиль внутренне поморщился, однако после травы в голове уже начала образовываться приятная пустота, и он, скинув куртку на пол, улыбнулся Федьке.

Попросил:

– Выпить дай. И сосать не буду, губа болит.

Федька драл его как обычно: грубо, жёстко, уткнув лицом в подушку и иногда делая больно. Камиль не любил такой секс, скорее терпел, и практически никогда не кончал с Федькой. Но Федьке было на это плевать, его волновало только собственное удовольствие.

Камиль давал ему редко, только когда нужны были деньги. Он не считал, что продаётся. Просто каждый из них получал своё: Федька – тугую упругую задницу красавчика Камиля, а Камиль – деньги на карманные расходы, а иногда и пару косяков в придачу, для поднятия настроения, так сказать.

Вообще Камиль не бедствовал. Точнее, семья его не бедствовала. У отца была фирма, в которой работали и мать, и оба старших брата. В этой же фирме предстояло работать и Камилю. После окончания вуза. Но до этого ещё надо было дожить – пока двадцатилетний Камиль учился только на втором курсе.

Однако его отец считал, что баловать сына не стоит. Каждый раз, когда Камиль просил на что-нибудь, отец неизменно отвечал:

– Ты будешь ценить деньги, только если заработаешь их сам, честным трудом. А если я тебе их просто дам, тут же спустишь на выпивку, девок, а то и на наркотики. И покатишься по наклонной.

Отец ошибался. Но только в одном. На счёт девок. Девки Камиля не интересовали, по той причине, что интересовали его мужики. А вот что касается выпивки и наркотиков, то Камиль и без отцовских денег вполне успешно по этой наклонной катился. Правда, ничем серьёзным не баловался, ограничивался травкой и алкоголем.

Камиль проснулся очень рано, по будильнику – ему надо было к первой паре. Он с отвращением посмотрел на храпящего рядом Федьку, выбрался из постели и быстро собрался. Кинул взгляд на столик – там лежали приготовленные для него Федькой несколько купюр. Камиль быстро сгрёб их и сунул в карман.

В квартире стояла тишина, все участники вчерашней попойки спали. Когда Камиль уже стоял обутый и держался за ручку входной двери, в коридор выползла Шурка. В футболке с чужого, явно мужского плеча, едва прикрывающей задницу. Она зевнула и посмотрела на Камиля: