Алайна Салах - Двое

От вида открывшейся картины я удивленно моргаю. Булат сидит за тем самым круглым столом в компании четверых мужчин. Перед каждым из них стоит бокал с алкоголем, в руках они держат карты.

При моем появлении все взгляды устремляются на меня, и хотя смотрю я в этот момент лишь на Булата, любопытство чувствую кожей. Выпустив серую струю дыма, он кладёт сигарету в стоящую перед ним пепельницу и кивает в знак приветствия.

– Здравствуй, Таисия.

– Я не знала, что ты не один, – от растерянности мой голос звучит глуше, чем мне хотелось. Спохватившись, я быстро обвожу присутствующих глазами: – Здравствуйте.

– У нас покер, – произносит Булат, когда звук нестройных приветствий стихает.

Эта короткая фраз звучит с ощутимым нажимом, и становится ясно: мне нужно уйти. Я выжидаю паузу, чтобы убедиться, что представлять своим друзьям он меня не собирается, и бесшумно прикрываю за собой дверь.

Булат играет в покер? На деньги? Брат Оксаны играл по интернету ночами – она говорила, что у него зависимость.

Обуреваемая противоречивыми мыслями, я бреду в спальню и, заперев дверь на замок, начинаю переодеваться. Шорты и рубашку вешаю в гардеробной рядом с вещами Булата и облачаюсь в домашний комплект, который купила в том же отделе, что и бельё: атласные шаровары и майку шоколадного цвета. Они очень красивые, и мне не терпелось их ему показать.

Сев на кровать, включаю экран телефона и смотрю на часы: половина десятого. Интересно, сколько продлится этот покер? Мне вообще есть смысл ждать?

Я бесцельно тараню стену взглядом в течение нескольких минут, снова встаю и иду на кухню за водой. Вряд ли партия продлится меньше двух часов: они ведь только что сели, поэтому с чистой совестью можно пытаться спать. И очень жаль, потому что я хотела провести немного времени наедине с Булатом: рассказать о знакомстве с Мариной и Дашей и узнать, чем он занимался.

Открыв холодильник, я беру одну из двух бутылок минеральной воды, которые оставила охлаждаться и делаю жадный глоток. На улице последние два дня стоит невыносимый зной, и я часто просыпаюсь ночью с желанием пить. Собираюсь вернуться в комнату и вздрагиваю, потому что вижу перед собой темноволосого мужчину в черной рубашке – одного из тех, кто был в комнате вместе с Булатом.

– Вы меня напугали, – бормочу, сильнее сжимая в руке пластмассовое горлышко.

Незнакомец, смерив меня взглядом с головы до ног, криво улыбается.

– Не бойся, Таисия. Я сюда тоже за водой.

– Я Тая, – вежливо поправляю его. Если с тем, что Булату нравится меня называть полным именем, я смирилась, то остальным позволять этого не собираюсь.

– Камиль.

Находиться с этим мужчиной наедине, пока Булат сидит в другой комнате, кажется неправильным, поэтому я коротко ему улыбаюсь и выхожу из кухни.

Поставив воду на тумбочку, забираюсь в кровать и открываю туристический сайт, посвященный Риму. На экране телефона одна за другой мелькают сочные фотографии главных достопримечательностей итальянской столицы: Колизей, который я помню еще со времен школьной истории, Триумфальная Арка, Фонтан Четырёх рек. Я листаю страницы и ловлю себя на том, что то и дело прислушиваюсь: не собираются ли друзья Булата уходить.

За этим занятием я провожу ещё около получаса, а так как уходить пока никто не собирается, меня начинает безудержно клонить в сон.

Я просыпаюсь от низкой вибрации голосов и хлопка входной двери. Поморгав, чтобы дать себе привыкнуть к темноте, смотрю на экран телефона: начало третьего. Друзья Булата ушли? А он? Ушел вместе с ними?

Затаив дыхание, я изучаю тишину квартиры на предмет малейшего шороха и, кажется, слышу шаги. Они становятся отчетливее и громче с каждой секундой, перемещаются в коридор и затихают на уровне гостиной. Что мне делать? Продолжить спать? Или выйти проверить?

Я даю себе несколько секунд на раздумья. Булат пил. Хочу ли я видеть его пьяным? Вдруг он будет вести себя омерзительно, и я больше никогда не захочу заниматься с ним сексом? Пытаюсь представить его матерящимся, с помутневшим взглядом и отвратительно пахнущим, но не могу.

Приняв решение, натягиваю халат поверх пижамного топа и выскальзываю в коридор. Из гостиной пробивается тусклая полоса света – горит лишь торшер. Булат сидит на диване: ноги, обутые в чёрные туфли, вытянуты, ворот белой рубашки расстёгнут, смотрит в телефон.

– Почему не идёшь спать? – от сна мой голос немного осип.

Он отрывает взгляд от экрана и берёт меня в фокус. Может быть, он и пил, но не пьян. По крайней мере, ничто в его лице не выдаёт того, что он утратил над собой контроль.

– Ложись. Скоро подойду.

И разговаривает как обычно.

Наверное, мне стоит подчиниться, но разве случится что-то страшное, если я этого не сделаю? Мне не нравится то, что он сидит здесь один, и я всё равно встала и хочу ненадолго составить ему компанию.

– Как покер? – я отрываюсь от дверного косяка и делаю первые осторожные шаги.

– Нормально, – Булат возвращает глаза в экран и снова их поднимает, когда я останавливаюсь напротив него.

– Нельзя столько времени ходить в обуви, – не дожидаясь того, что он меня прогонит, я быстро опускаюсь на корточки и начинаю развязывать ему шнурки. – Вообще, дома её лучше снимать. Ногам нужен отдых.

Булат молчит, но и избавлять себя от ботинок не мешает. У него даже ступни не пахнут, как это часто бывает у мужчин. Вот что значит качественная обувь.

Отставив туфли в сторону, я выпрямляюсь и застываю. Уходить не хочется, тем более когда он на меня так пристально смотрит.

– Посижу с тобой немного?

Ответа я не получаю и позволяю себе еще одну смелость: опускаю колено рядом с его бедром, затем второе, и осторожно сажусь на него сверху.

– Еще одна твоя инициатива? – негромко уточняет Булат, когда я кладу ему руки на плечи.

От него пахнет крепким спиртным, неизменным парфюмом и немного – сигаретами. Эта смесь на удивление не вызывает во мне отторжения, возможно, потому что её компоненты недешёвые. Булат не растягивает слова, и его взгляд по-прежнему осмыслен, разве что зрачки расширены. Я не хочу никуда уходить. Мне нравится наша близость: то, что он отложил телефон и то, что его лицо совсем близко.

– Если бы ты был против, ты бы меня выгнал, – облизав внезапно пересохшие губы, я провожу кончиками пальцев по его шее.

Горячая, аж жжётся.

Под кожей начинает искрить стоваттное электричество, когда его ладони ложатся мне на бёдра. Этот жест вряд ли можно назвать объятиями, но для меня он ощущается именно так, даже в разы интимнее из-за того, что член подо мной твердеет. Снова начинает плыть голова: совсем как тогда, во время нашего последнего секса. Хочется много: трогать его, и чтобы он трогал меня, подчиняться инстинктам, быть смелой и раскованной.