Регина Птица - Экспедиция на Эрхол

Глотнув кофе, тянусь к приборной панели и тут же вижу, что на экране мерцает значок полученного сообщения. «Ревал Хонорик» – значится на окошке оповещения.

Замираю, не решаясь нажать на сенсорную панель….

Потом вижу, что сообщению уже пара часов. Значит, Ревал, скорее всего, от компьютера уже ушёл. Вот и хорошо.

Открываю окошко и вижу один короткий вопрос:

«Кто?»

Как хорошо, что наедине с собой я имею полное право закатить глаза! Неужели так важно узнать, понравился мне его член, или нет? Важнее даже того, что я ушла, не сказав ни «пока», ни «привет»?

Пальцы уже тянутся ответить: «Асней!» – когда я вспоминаю ночной разговор.

Нет, не буду его подставлять.

Нажимаю на значок «прикрепить», выуживаю из памяти компьютера фото, где мои мальчики, Энтони и Джордж, обнимают меня с двух сторон.

Цепляю к сообщению и коротко добавляю: «Он».

Я рассчитываю сразу же переключиться на отчёт, но едва успеваю сменить окно, как вижу новое оповещение.

Хмыкнув, открываю прикреплённый файл и вижу календарь. Двадцать четыре праздника, которые празднуют на Эрхоле, обведены красными кружками.

Закрываю календарь и читаю:

«Мы будем тебя ждать».

Фыркнув, отключаю связь и сажусь за отчёт. Выдерживаю пять минут. Снова возвращаюсь к переписке и коротко пишу: «14 февраля».

Ну их к чёрту, этих спонсоров. Если не дадут командировку – отправлюсь за свой счёт.

С памятного визита на Эрхол прошло четыре месяца и три командировки, когда я, наконец, выгадала время заглянуть к маме. На день рождения.

Встреча вышла специфической. Больше всего говорили о моих роботах, и о том, что неприлично девушке в двадцать восемь лет всё время проводить с машинами наедине.

– Я понимаю, если бы тебе было сорок, и ты была бы разведена… – то и дело повторяла мать. Я закатывала глаза. Ну что, моя вина, что ли, в том, что я не разведена?

Был у меня одно время любовник-человек. Так ведь мама сама его прогнала, сказав, что не видит за ним перспектив.

– Тебе детей пора иметь! – не унималась она.

– Я тебе давно предлагаю искусственное оплодотворение! – отвечала я. – Только скажи, кто с мелким будет сидеть? Точно не я. И на Энтони так не смотри, у него других дел хватает!

В экипаже Энтони по большей части брал на себя обязанности «жёнушки». Не потому что у меня какие-то предрассудки, просто готовить у него с самого начала получалось лучше, чем у меня и Джорджа вместе взятых. Когда как-то сдавала их с Джорджом на техобслуживание, программист сказал, что это связано с алгоритмами чувственности, заложенными в мою вариацию базовой модели. Мол, для того, чтобы правильно подобрать специи, надо не только думать, а иметь интуицию. Примерно такую же, какую я Энтони заказывала для постели – чтобы он угадывал мои желания.

Ну, а раз уж он взял на себя готовку, то очень скоро на него легли и обязанности по мытью посуды. А поскольку его эта работа ни капли не напрягала, то и командование дроидами-уборщиками тоже передали ему.

Хорошо, что Энтони у меня неживой, и не имеет предрассудков насчёт женской работы и мужской.

Хотя вот живой-неживой, а частенько кажется, что Джорджа такие предрассудки есть. Стоит только отправить его заниматься уборкой, и начинается…

Я точно знаю, что он весьма сообразительный и всегда с инициативой подходит к ремонту корабля, может отлаживать системы, даже когда всё работает идеально.

Но стоит только поручить ему уборку, как он начинает виснуть, забывать команды по управлению дроидами, сам ни единого шага не сделает без приказа.

А если напрямую спросить его, что происходит – смотрит на меня своими добрыми глазами и упрямо повторяет:

– Простите, капитан, на моём месте Энтони справился бы лучше.

Это что, ёрничанье или попытка манипулировать? И с каких пор вообще на моём корабле роботы решают, кому чем лучше заниматься?

– Кстати, я для тебя подарок приготовила, – в очередной раз вырывает меня из бесконечных размышлений матушка.

– Мам, а это разве не я тебе должна подарки дарить? – осторожно спрашиваю в ответ.

Мама дарить подарки любит. Она живёт на благополучной планете, где кругом озёра, парки и цветочные фестивали. Конечно, не в каком-нибудь элитном доме, но денег хватает. С папой почти не общается в последние двадцать лет – ну, то есть, с тех пор, как мне исполнилось семь. Он у нас выбрал город и политику. И это отдельная песня.

А маме скучно, у неё уже есть всё, что она хотела бы иметь, и поэтому даже на свой день рожденья она дарит близким подарки.

После её слов первая мысль была о какой-нибудь косметике или новом платье, которое увы, я в космосе вряд ли надену. Да и для кого, для роботов что ли? Но мама мои ожидания превзошла. Она скрылась в другой комнате и вернулась, держа в руках… кота.

– Мам…

– И не надо мне ничего говорить про свои таможенные заморочки!

Это я ей обычно рассказываю, когда подарок совсем уж не помещается на корабле. Но это правда – на многие планеты нельзя ввозить земные продукты, ткани… и тем более животных!

– Он механический! – добивает меня маман. – Я отлично понимаю, что ты не в состоянии воспитывать ни детей, ни хотя бы животных. Но с роботом-котом-то, надеюсь, справишься как-нибудь?

Я молчу.

Вообще-то, ещё один робот вряд ли сильно помешает на корабле. Если ещё проверить возможности его ИИ… ну да, тело-то у него кошачье, но, может, можно настроить для каких-то несложных работ? Ну, там, дежурить в рубке или на звонки отвечать?

– Смотри, какой пушистый! – мама с улыбкой протягивает мне массивную тушу, которую трудно было бы удержать на руках, даже не будь она железной.

Осторожно принимаю кота из её рук. Рыжий, с белой проплешиной на носу. И шёрстка, правда, так и манит запустить в неё пятерню.

Ловлю себя на том, что уже чешу роботу за ухом.

– Уговорила… – отвечаю я, а про себя всё же подумываю о том, чтобы дать Джорджу в нём покопаться. Авось сможет расширить функционал…

Кот производит на корабле фурор. Мальчики таращатся на него так, как будто я обломок пульсара приволокла.

– Мурун, познакомься, это – Энтони, это – Джордж. Энтони, Джордж, познакомьтесь, это – Мурун.

Тишина начинает меня напрягать.

– Энтони, Джордж, дайте оценку новому оборудованию, – прихожу к выводу, что надо выводить парней из ступора, создавая привычную обстановку. – Энтони, сначала ты.

– Он пушистый.

Хм…

– Это хорошо или плохо?

Энтони думает так долго, что мне начинает казаться, что он завис.

– Это успокаивает людей. Особенно… женщин… и детей…

Хотя голос Энтони почти спокоен, у меня всё же остаётся ощущение, что на последнюю названную категорию ему наплевать.