Диана Хант - Небо на троих… и два дракона в подарок!

– Соси старательнее, сучка, – хрипло приказал Арнэй, надавливая пятернёй на затылок Уикты. – Твоя подружка ждёт не дождётся своей очереди.

Воодушевившись словами драгха, Марьям не стала ограничиваться ладонью. Нагнувшись, извлекла из-под кровати кое-что получше. И правильно: когда человечкам больно, они горят ярче.

Несмотря на утро, проведённое в обществе сразу двух опытных любовниц, ощущение пустоты и разрывающей душу тоски никуда не делось. Ну хоть симбионт заткнулся. Арнэй знал, что это ненадолго, знал, что источник его магии по-прежнему зол и голоден. И, предвидя новую волну занудства и ехидства, озвучиваемые бесстрастным металлическим голосом, заранее испытывал досаду.

Но стоило драгху войти в холл академии, как всё его мощное, тренированное тело вдруг прошила сладкая судорога.

А боль из тупой и терзающей стала острой, кольнула в самое сердце! А потом вдруг отступила, а по мышцам разлилось приятное, немного хмельное тепло.

Такие чудеса могли означать лишь одно.

Феникс . Где-то здесь. Совсем рядом. Птаха .

Полукровка, конечно. Откуда в Сентрэйве, столице, в академии Магического Права, на самом элитном факультете взяться чистокровной птахе?!

С тех пор, как их выпустили из резерваций и уравняли в правах с людьми и оборотнями, фениксы не приближаются к драгхам. Но в столицу, бывает, заглядывают.

Неужели и вправду… феникс?

Пташка обнаружилась практически мгновенно, у лестницы.

Симбионт мог и не шипеть так злобно и уж тем более не обзывать Арнэя «дубиной» и «слепым долбоящером».

То обстоятельство, что всегда хладнокровный симбионт, говорящий, как правило, голосом спящего (которому, кстати, снится сон об Арнэе), испытывает эмоции, ещё и такие яркие, было уже само по себе достойным внимания, эдаким нонсенсом, но драгху сейчас было не до размышлений о набившем оскомину на зубах «вынужденном соседе по телу». Наличие подобного «подселенца», «альтер-эго», «высшего Я» – как только их не обзывают низшие – отличительная особенность каждого драгха. По сути, симбионт это тот же магический фамильяр, который просто находится не снаружи, а внутри, что даже удобнее. Помимо функции ехидного и злобного, вечно голодного «соседа», симбионт ещё и источник магии драгха. И наличие сего «внутреннего источника» и делает расу драгхов сильнейшей в мире, и, как следствие, высшей.

Но сейчас вниманием представителя высшей расы всецело владела она . Пташка…

Настолько жаркое пламя Арнэй ощущал впервые.

Она стояла у лестницы и о чём-то увлечённо болтала с Луизой.

Драгх пригляделся к стоящей вполоборота девушке истинным зрением.

И тут же крохотные язычки пламени заскакали по иссиня-чёрным локонам, стянутым на затылке в хвост. А спустя секунду чёрный, с глянцевым блеском, цвет и вовсе сменился огненным, подвижным. Нежная смуглая кожа налилась изнутри карминным оттенком…

Кажется, эту крошку-феникса Арнэй видел прежде… Точно! Прошлой весной он как раз проезжал мимо корпуса попрыгунчиков! Она переходила дорогу и затаённо улыбалась своим мыслям. Арнэй тогда еле управление удержал. И это он увидел её издалека: на том расстоянии жар пламени не ощущался. Арнэю хватило исключительной внешней красоты крошки…

Но что она забыла у межмировиков?

Аппетитная, как все пташки…

Нежной смуглой кожей и копной смоляных локонов напоминает ситанку. Очень аппетитную ситанку в академической форме, что только делает её ещё сексуальнее. Белый верх – в данном случае, хлопковая блуза со строгим воротником, застёгнутым на все пуговицы, которые немедленно хочется расстегнуть и высвободить высокую и наверняка упругую грудь, и чёрный низ – плотная плиссированная юбка, из-под которой выглядывают острые носы туфель. Пиджаком и жилетом пташка пренебрегла, воспользовавшись тем обстоятельством, что магам, в данном случае, адептам в стенах академии позволено немного больше, нежели рядовым гражданам.

Арнэй видел её год назад и запомнил каждую мелочь во внешности, каждую черту. Словно не запомнил даже, а вспомнил … И сейчас, как и тогда, захотелось выяснить, какого цвета её глаза? Кажется, представился подходящий для этого случай.

Хрупкий и вместе с тем фигуристый силуэт пташки так и манил подойти поближе.

Пальцы Арнэя вдруг сами собой сжались в кулаки.

Как. Она. Посмела. Приблизиться. К драгхаре?!

В отличие от драгхов, у драгхар с птахами иной раз складывается подобие дружбы. Если вообще возможна дружба между госпожой и низшей. Драгхар, понятно, как и драгхов терзает и пустота, и голод, их также мучают симбионты… Вот только лучше всего они напитываются необходимым им пламенем во время секса, а далеко не все драгхары испытывают сексуальное влечение к своему полу. Насчёт Луизы Арнэй точно знал – она не «по девочкам».

Как выяснилось, в процессе общения с носителем пламени какое-никакое питание, а происходит. Не такое насыщенное, не такое питательное, как при более близком контакте, но всё же.

Правда, чем дольше драгх находится рядом с фениксом, тем больше вероятность попасть в магическую зависимость от его пламени.

Избавиться же от магической ломки невозможно. Можно лишь ослабить её на какое-то время… и без феникса при этом не обойтись. Желательно, феникса сломленного. Уязвимого.

От обладания птахой становится, во-первых, чисто психологически легче – ведь драгхов самих мучают симбионты, требуя всё больше и больше шрявьего пламени. Во-вторых, магическое облегчение наступает практически мгновенно. Чем ярче горит огонь птахи, тем сильнее её эмоции. Тем быстрее насыщается симбионт и сильнее магия драгха. А какие эмоции бывают сильнее сексуальных? А если ещё немного разбавить их… страхом, беспомощностью, неизвестностью, полным отсутствием контроля – выйдет как раз то, что нужно.

Как назло, среди драгхов сейчас – в основном среди драгхар, конечно – всё чаще находятся защитники прав фениксов. Поговаривают даже о возможном союзе со вчерашними врагами. Арнэю непонятно это нездоровое желание закрыть глаза на прошлое. Дом Адингтонов хранит память о том, что птахи, все, до единой – подлые, вероломные твари. Предатели и лжецы, которых только поискать. Они упиваются своей мнимой властью над драгхами, только и выжидают момента, чтобы ударить в спину. Подгадывают для этого самый подходящий момент…

Именно эти самые «защитнички» – благо, их пока немного (и когда придёт его время, Арнэй позаботится, чтобы стало ещё меньше) – и добились, чтобы фениксам позволили покинуть резервации и упорхнуть на свои острова. А с тех, кто жил в городах, сняли рабские ошейники, уровняв в правах с низшими расами.

Хорошо хоть корсеты, блокирующие крылья, оставили.