Анн-Мари Вильфранш - Тайны любви

Когда она выпрямилась снова, освободив Армана от наваждения, то увидела, что щеки приятеля слегка порозовели, выдавая взволнованное состояние души. По молчаливому обоюдному соглашению они незаметно отделились от маленькой компании знакомых и отправились на поиски места, где могли бы спокойно поговорить и не быть услышанными. Теперь, когда Арман знал, что сочные дыни Доминики не затянуты под платьем в плотную броню, он не мог оторвать глаз от корсажа ее платья, словно пытаясь разглядеть сквозь атлас очертания крепких бутончиков.

Пока они болтали о ничего не значащих пустяках, Доминика намеренно углубляла его волнение, поводя плечами и поеживаясь, так чтобы ничем не стесненная грудь слегка колыхалась под платьем. И легкий румянец на щеках Армана становился все темнее и насыщеннее, как будто нечто, спрятанное под нижним бельем, тоже краснело и увеличивалось. Но хотя игра, в которую они играли, была невероятно захватывающей, в глубине души Арман опасался, как бы Мадлен не увидела его вдвоем с Доминикой в стороне от других гостей и не сделала бы соответствующие выводы. Это было бы очень некстати.

Его приятно удивило то, что Доминика не произнесла ни слова упрека. Наоборот, она разговаривала с ним как давний задушевный друг, симпатизирующий, но ненавязчивый. Арман подумал, что редко можно встретить в женщине такое лишенное предрассудков отношение к жизни, впрочем, он всегда считал Доминику необыкновенной женщиной. Само собой разумеется, Арман ошибался. Представления и чувства Доминики подчинялись самому обыкновенному инстинкту, диктующему поведение всякой женщине, оставленной любовником ради соперницы, и в скором времени Арману предстояло убедиться в этом, к его огромному сожалению!

Но сейчас она была обворожительна. Придвинувшись на секунду поближе, так что у него едва не закружилась голова от чувственного запаха ее духов, доверительным шепотом Доминика сообщила, что ей необходимо посоветоваться с ним по важному Делу, имеющему для обоих большое значение.

— Я к твоим услугам, но здесь будет неудобно, — сказал Арман, заглатывая наживку, как самая беспечная речная рыбка.

— Выйдем в холл? — предложила Доминика, вопросительно приподняв брови.

Но когда они по отдельности, выскользнули из гостиной, то обнаружили, что и в холле им не найти уединения. Одна из горничных не уходила оттуда, помогая прибывающим и отбывающим гостям управляться с пальто и шляпами; другие слуги без передышки сновали с подносами, бутылками, чистыми стаканами и прочим, необходимым для приемов. Арман разочарованно пожал плечами, но Доминика знала, что делает. Предложение выйти в холл было лишь предлогом убраться из гостиной. Она выждала немного и, когда на них никто не обращал внимания, взяла Армана за руку и быстро повела подальше от прихожей и гостиной в отдаленные помещения огромной квартиры Бриссаров.

Арман понятия не имел, куда они идут, Доминика также не была знакома с той частью дома, куда гостей обычно не допускают. Однако расположение комнат не имело значения, все, что им было нужно, — это место, где они могли бы несколько минут побыть наедине и где она сможет высказаться. После нескольких минут поисков Доминика обнаружила помещение, которое идеально соответствовало ее намерениям, — узкую спальню горничной в самом дальнем углу квартиры, с единственным окном, смотревшим на глухую стену соседнего здания. Все слуги были заняты, прислуживая гостям и не имея возможности отлучиться ни на минуту, поэтому можно было не опасаться скорого появления хозяйки этой унылой комнатушки.

Доминика зажгла единственную электрическую лампочку, свисавшую с середины потолка, и комната осветилась тусклым светом. Как только дверь была захлопнута, Арман обнял свою спутницу и принялся осыпать горячими поцелуями ее лицо.

— Ах, вот ты как! — воскликнула она, отталкивая его. — Почти два месяца не подавал признаков жизни, намеренно избегал меня, а когда мы случайно встретились, ты полагаешь, что между нами все будет по-прежнему!

— Но я думал… — Арман запнулся, пораженный внезапной переменой ее настроения.

— Нет, Арман, ты никогда не думаешь. Ты встретил другую и бросил меня, даже не попрощавшись, — мрачная убежденность, звучавшая в ее голосе, должна была бы насторожить Армана. — Ты не утруждаешь мозги, мой милый, а просто поступаешь так, как велит вот этот!

Он увидел, как сверкнули бриллиантовые браслеты, — это Доминика резко протянула руки вниз и, прежде чем Арман успел остановить ее, рывком расстегнула пуговицы на брюках.

— Ради Бога, Доминика, — взмолился он, хватая ее за запястья. Его страшила мысль, что Мадлен может отправиться искать его и обнаружит в этой комнатушке в непристойно растерзанной одежде и в обществе другой женщины.

Зато Доминика не испытывала никаких сомнений, отрывистыми движениями она расправлялась с рубашкой, а другой рукой завладела тем самым достоянием Армана, которым он так гордился, и, извлекши его из складок нижнего белья, критически рассматривала.

— Как я и думала — мягкий и вялый, — объявила она. — Видно, задал ты ему работы в последнее время, да только не со мной. Кому же привалило такое счастье, скажи, Арман? Может быть, Мадлен Бове? Все знают, что она ушла от мужа. Так она ушла от него к тебе?

Ему удалось оторвать ее руку, но на этом дело не кончилось — Доминика знала, как обращаться с Арманом, и умела настоять на своем. Прежде чем он смог надеть брюки, она быстро опустилась на одно колено и взяла в рот то, что только что держала в руке. Недаром интимнейшая дружба между Арманом и нею длилась почти год до появления опасной соперницы, за это время Доминика успела по достоинству оценить невероятную отзывчивость Армана на женские ласки и знала, как просто возбудить его. Несколько движений языком — и то, что находилось у нее во рту, стало твердым и крепким.

Оцепенев, Арман уставился вниз, туда, где из распахнутых брюк, покинув гнездо из черных завитков волос, поднималась сокровеннейшая часть его тела и где в ритмичных движениях покачивалась белокурая головка Доминики. Она прикрыла глаза, лицо под пшеничной челкой было спокойно, — все вместе было настолько возбуждающим, что Арман не смог устоять. Доминика услышала короткий вздох, правильно поняла его и, оторвавшись от своего занятия, подняла глаза и взглянула на приятеля. Ее темно-синие глаза смотрели на Армана без всякого смущения, при этом она крепко держала в руке добычу с каждой секундой возраставшую под воздействием умелых пальцев.

— Но, Доминика, здесь… это невозможно! — проговорил Арман.

В его голосе не слышалось искреннего сожаления. Доминике потребовалось сделать лишь несколько искусных и уверенных движений, чтобы заставить его забыть о страхе разоблачения и о возможных неприятных последствиях. Она не стала отвечать, не желая тратить слова попусту. Быстро встав на ноги, она высоко подняла край гиацинтового платья. Арман зачарованно пожирал глазами внушительные обнаженные бедра цвета сливок там, где кончались чулки, не достигая отделанных кружевом шелковых трусиков. Он тихо, будто про себя, произнес ее имя, когда Доминика, отодвинув в сторону половинку трусиков, обнажила темно-коричневый пушок, покрывавший пухлый холмик.