Джулиан Хитч - Моя? Твоя? Наша!

– В оформлении обложки использована фотография с https://unsplash.com

Через много лет, когда стали старше, они втроем уже не так любят встречаться в октябре в родном городе, погода тут всегда не жалует. Раньше промокнуть означало забраться в одну машину на заднее сиденье, прихватив у мамаши Нейта бухло, и распивать его всю ночь, пока не согреются друг о дружку под одним пледом, от которого порой пахло мокрой псиной. Но как бы не отнекивались от нежелания зябнуть в городе и вымокнуть, они всегда оказывались здесь. Вместе.

Нейт, Софи и Лекс.

Софи ждёт их в самом приличном кафе в городе, согревая руки уже с час. Ещё через десять минут она сдаётся и, скидывая оксфорды, подбирает под себя ступни, согревая их ягодицами. Пальцы на ногах еле двигаются, как заторможенные – Софи не планирует заболеть здесь или, не дай боже, опоздать на работу через несколько дней. Она себя не простит в отличие от её начальника, который с щемящем чувством наблюдает за ней несколько недель, делая поблажки. Кажется, все вокруг знают правду, что доводит Софи почти до ручки.

– Вам принести ещё чаю? – Официант встаёт перед ней, загораживая вход и не стесняясь, разглядывает гостью – приезжие тут редкость, да и ещё такие. Ухоженные и знающие себе цену. Только ни его внимательность, ни дружелюбие никак не растапливают гостью, она не сводит взгляд с двери с того момента, как пришла. Молодой человек вообще не уверен, что они пересеклись взглядом – он её просто не интересует.

– Да, и плесните туда чего-нибудь покрепче. – Официант собирается сказать, что у них семейное кафе и спиртное они не разливают, только сидр. – Я заплачу, сколько потребуется, правда.

Его подкупает то, что она поднимает взгляд на него. У неё зелёные глаза, слишком зелёные, то ли от освещения, то ли у неё линзы, но больше всего цепляет другое – лицо. Слишком детское и наивное для той, какой образ он увидел в ней изначально. И он сдаётся.

– Я сделаю, мисс. – Она открывает кошелёк. – Нет, не надо.

Он порывается опустить руку на её запястье, но останавливает себя – это будет перебор. Когда официант отходит, Софи опускает голову на сложенные руки на столе. Пара шумных выдохов и дверь с грохотом открывается, внутрь заходят два шумных мужчины.

– Лекс, да признай: я тебя в очередной раз сделал. И всё, закроем тему, меня, если честно, подзаебало. – Нейт идёт уверенно, оставляя на полу грязные следы от высоких ботинок, на которых налипла грязь. На него оборачиваются ближайшие столы, смотря как на уголовника. – Чо за место? Мы тут как экспонаты в ёбаном музее.

– Ты же такой один, особенный, – выплевывает Лекс, поправляя костюм. – Особенный настолько, что каждый долбанный раз ждёшь меня у черты города, чтобы посоревноваться. Ты когда-нибудь повзрослеешь или так и будешь?

– Ну не ной, а! Ты или соревнуйся нормально, или ссы в кустах.

Нейт первый замечает Софи, как и она его. Их взгляды пересекаются, и он ускоряется ко столику, пока его не опередил Лекс – соперничество у них ещё с подросткового возраста. Как бы не отнекивался Лекс и не строил из себя большую шишку, он до сих пор ведётся на вызовы Нейта.

– Это между прочим новая Мазерати, чёрт бы тебя побрал! И если я найду там царапок от твоей консервной банки, я тебя засужу!

– Да там грязь и всё, не очкуй, финансист! – Нейт его больше не слушает: он каждый раз так отвечает Лексу, зная наверняка, что попал на копеечку, но друг никогда не выставляет ему счёт, принимая это за поражение. Софи приподнимается над столом, чтобы поздороваться с Нейтом. Своих ребят она рада видеть всегда, вне зависимости, что в её жизни творится, особенно сейчас. Нейт продолжает оставлять небольшую щетину, которая, по его мнению, добавляет ему шарма в связке с байком, кожаной курткой и подтянутым задом – Софи согласна, на нём всегда виснут девушки, что десять лет назад, что сейчас. Светлые волосы, поставленные от влаги наверх, голубые глаза и бронзовая кожа делают своё дело, но с Софи он простой – тот парень, таскающий чипсы из магазина и таблетки валиума у матери.

– Привет, крошка! – Нейт притягивает её к себе за затылок и целует в щёку, слегка царапая кожу, но Софи нравится – это их обряд, как гонка у Лекса и Нейта.

За Нейтом появляется Лекс в дорогом костюме, как и всегда, ухоженный, будто он вот-вот окажется на страницах глянцевого журнала – из них троих он подскочил выше всех и старается удержать своё место. Единственное, где он расслабляется – это с ребятами, чувствуя себя как раньше.

Лекс хочет тоже поцеловать Софи, приобняв, когда Нейт обрушивает на него холодный душ, стряхивая с кожаной куртки влагу и вешая на спинку стула.

– Нейт! Я… – начинает Лекс.

– Парни-парни! Давайте вы свои писькомеры спрячете, пока я здесь, потом продолжите доказывать, у кого больше.

– Согласен! – Нейт садится на диван справа от Софи, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку, и снова поворачивается на подругу детства. – Господи, ты когда уже мясом-то обрастёшь, это невозможно! Опять замерзла? – Софи неловко кивает. Она ещё с детства вечно носила несколько свитеров, штанов, рубашек и футболок и больше походила на пугало или капусту. Единственный, кто не смеялся над этим – Нейт. – Давай свои ноги!

Он хватает её за щиколотку, ей приходится подчиниться, вытащив и вторую нагретую ногу. Приподнимая свою футболку, Нейт прикладывает ступни к горячему торсу, и Софи понимает, насколько ошибалась, когда сказала себе, что нагрелась. Она слегка шевелит пальцами и опрокидывает голову назад от наслаждения, отчего у Лекса щёлкает в челюсти – Нейт за полчаса достал его так, что ещё немного и на нём треснет пиджак от Дольче Габана.

– Вы тут свои прелюдия, может, перенесете куда-нибудь в укромное место, а? Нейт, как тебе подсобка? У тебя богатый опыт. – Лекс бесится и только лишь поэтому позволяет себе такое сказать в отношении друзей, о чём сразу же жалеет – он не прав, так нельзя.

Взглядом Софи говорит, что понимает его настроение, но не собирается терпеть это вечно. Его рука оказывается рядом под столом, и Софи сжимает её, поглаживая тонкими пальцами по ладони – Софи одним прикосновением умеет усмирять и Лекса, и Нейта, словно они дикие звери. Сейчас же они оба наслаждаются её близостью, Нейт даже замолкает на время, думая о том, что ему всю жизнь нравилось греть Софи. И не важно после дождя или, в декабре, когда она в школе пересаживалась от Лекса к нему, потому что замерзала в помещении настолько, что стучала зубами, рядом с ним она оставалась в тепле и уюте до конца марта.

Вряд ли Нейт признается: первый стояк у него случился в десятом классе, когда Софи неожиданно залезла к нему руками под свитер в курилке, водя по торсу холодными пальцами и прижимаясь всем телом к нему. Он чувствовал даже её дыхание через ткань, стараясь успокоится только за счёт никотина. Об этом он не признается друзьям – о таком не говорят. Она ему как сестра, даже больше – семья. Но в любом случае, вспоминая тот случай, Нейт снова испытывает желание быть для Софи кем-то большим, не только грелкой. На его напряжение в теле Софи поворачивается и наклоняет голову, спрашивая, что не так. Он пожимает плечами, играя зажигалкой и борясь с желанием ляпнуть ерунду.