Алёна Нефёдова - Седьмая вода

Я только вздохнула, сразу и моментально смирившись с застигшей меня в пути стихией, зовущейся Рыж, которая, царственным кивком отпустив девушку, повернулась и уставилась на меня своими пронзительными глазищами.

– Я совершенно точно знаю всей своей рыжей кучерявой сучностью, что улыбалась ты за нас и думала тоже за нас. Мы же такие сла-а-авные, правда? И ты по нам соскучилась. И хочешь к нам в гости. Но не знаешь, как нас найти. Вот и заливаешь тоску и печаль жутким пойлом, хотя могла бы пить не просто хороший, а самый лучший в этом городе кофе. – Рыж хитро прищурилась и подняла вверх указательный пальчик, унизанный набором тонких золотых и серебряных колечек. – Но добрая и вечная я прямо сейчас разрулю проблемы сразу нескольких замечательных человеков, которых люблю, не знаю по какой причине. С первого, заметь, с первого самого взгляда люблю! Эх, опять, правда, получу по шапке за то, что лезу, куда не просят. Законы космоса, понимаешь, нарушаю. Бесцеремонничаю, видишь ли. А как тут с вами церемонии чайные китайские разводить, если у вас все на лицах да в глазах написано, а слов из вас клещами не вытащить! Заставляете красивую беременную девушку нервничать и переживать за вас, ночами сны всякие видеть, вот, по всему городу, опять же, бегать, искать вас…

Рыж тормознула, чтобы набрать воздуха на очередную тираду, но тут к нашему столику подошел мужчина в поварской куртке и белой бандане, с подносом, увенчанном, кроме двух чашек кофе еще и маленькой вазочкой, в которой красовался белый с тонкими зелеными прожилками на лепестках тюльпан.

– Вай, какые красавицы у меня в гостях! Александра Михайловна, дарагая, от чистого сердца. Твой Марагаджип, только тебе варю, золотая! – он умудрялся эффектно жестикулировать одной рукой со свойственной только уроженцам Кавказа природной экспрессией.

– Жук ты, Арсен, свет Мигранович мой драгоценный, – Рыж словно тут же поймала его волну, подстраиваясь под эту чисто южную, наполненную театральностью манеру общения. – Как есть жук! Вот обижусь на тебя, перестану всем рассказывать, что лучший шашлык в этом городе Арсен делает, а девочкам вообще пожалуюсь, что ты тиграм в цирке мяса недодаешь.

– Э-э-э, Михална, почему так говоришь, да? Я хоть раз им мясо плохо сделал? – сделал мужчина огромные глаза и прижал освободившиеся ладони предположительно в район сердца.

– Мясо девочкам всегда нормально делал. А кофе хорошему человеку зачем сварил кое-как, да? – продолжила свою игру Рыж, и я уже изо всех сил боролась с улыбкой. Так что аж скулы свело.

– Кофе? Какой-такой кофе? – буквально взорвался почти натуральным возмущением мужчина. – Я только тебе и сварил. А-а-а, тот, что раньше, до тебя который? Так это моя новенькая, только вчера на работу взял, на сезон приехала. Ты же знаешь, первую неделю ну сплошной страх и ужас, ну ни магу прямо, да? Думают, раз тут толпы ходят, то можно халявить, мол, все равно съедят и выпьют, больше-то податься на отдых некуда. Э-э-эй, вот как их всех научить, что надо так работать, чтобы люди к тебе отдыхать шли не потому что больше некуда, а потому, что у Арсена самый лучший шашлык и самый вкусный кофе во всем городе! Расстроила ты меня, Александра Михална, припозорила при такой красивой девушке, пойду орать да ногами топотать. Вей, своих пятерых мне мало воспитывать…

Бурча и размахивая подносом, расстроенный хозяин и по совместительству главный шашлычник города удалился в глубь помещения, откуда до нас тут же донесся его грозный рык и жалобное блеяние проштрафившейся «новенькой».

– Александра Михайловна? – недоуменно уставилась я на Лесю.

– О-о-о, не напоминай мне это официальное паспортное имя. Я его когда слышу, аж вздрагиваю. Прям вот вся. Так что давай лучше Рыж или Леся, – кажется, немного смутившись, попросила меня новая-старая знакомая.

– Не вопрос, – улыбнулась я, соглашаясь.

– Русалыч, мы действительно переживали, что ты появилась, как ясно солнышко, один раз, вскружила головы, покорила сердца и пропала. Мы даже не знаем, как тебя зовут на самом деле, но уже полюбили всем сердцем, потому что чувствуем: ты – человек из нашего туннеля реальности. А ты на следующее утро не пришла. Или приходила, но мы тебя не видели? И вообще пропала. Никто не знает, ни где ты, ни с кем ты, то ли приезжая, то ли местная. Да мы местных всех так или иначе знаем, ну, сама понимаешь, городок-то маленький.

Я резко отвела взгляд и зачесала бровь и даже пару раз вдохнула, желая что-то сказать… только что? Врать? О чем? О том, что меня там не было, и я не видела, не рассмотрела совершенно особой атмосферы, которую эти люди словно генерировали вокруг себя? Мне притвориться слепой гламурной курицей, не способной увидеть или оценить это? Но даже зная ту же Рыж всего несколько часов, я смогла понять, что обычными в ходу в столичной тусовке похер-фейсами ее не провести. А оскорблять ее отвратной лживой игрой или защитной агрессией… нет, тут просто не знаю, кем быть надо. Не мною точно.

– Просто… Я здесь и не совсем живу, но и не на отдыхе, – промямлила я, выискивая обтекаемые формулировки и отчаянно осознавая, что слишком прозрачна в этих своих потугах перед простым открытым взглядом, устремленным на меня. – У меня… дела. И не во всем приятные.

Вот… Объяснила, называется. Прям приз тебе за убедительность и красноречие, Василиса.

– Ну-у-у, тогда тебе совершенно точно надо от них отключиться и отрешиться. У тебя глаза слишком грустные для такой юной, красивой и умной девочки. – Прозвучало как «то, что доктор прописал».

Я неопределенно пожала плечами и помотала головой, по-прежнему не желая встречаться взглядом со слишком уж проницательной молодой женщиной.

– Послушай, на майские у нас всегда отмечается официальное открытие летнего сезона. Собирается много народа, практически со всего края. Иногда и с других регионов приезжают. Поехали с нами в Благу, а? – Рыж заглянула в лицо, уже не оставляя места для побега. – Я тебя, понятное дело, заставить-то не смогу, но уговорить попытаюсь. Мы завтра выезжаем в обед, часов в двенадцать, до вечера у нас просто тусовка – пиво, шашлык, опен-эйр, все дела. Первого у нас «демонстрация», если ветер будет, а он, судя по прогнозу, должен быть в этот раз просто замечательный, – она не оставляла мне времени ни отказаться, ни ответить, ни, собственно, придумать срочный повод отказаться. – А второго с утреца большинство народа разъезжается. Да и если не по душе будет, найдем мы, как тебя домой отправить. Честно. Поехали. Мне кажется, что тебе понравится. А еще мне кажется, что тебе это надо. Вот нутром чую, что надо. Ты до завтра думай, ладненько? А мне вот по этому номеру позвонишь. – Леся выхватила белую салфетку и карандашом для губ, вытащенным из кармашка сумочки, нацарапала номер мобильного. – Смотри, я до двенадцати звонок ждать буду. А ночевать будешь с нами, в смысле, с моей семьей, мы домик уже забронировали. Я тебя с Настеной положу, там кровати удобные, вдвоем запросто разместиться можно.