Алёна Нефёдова - Седьмая вода

– Не могу сказать, что сочувствую.

– Еще раз вы и ваши люди помешают моим, и разговоры пойдут в другом ключе! – Уже рычит неназвавшийся визави.

– Если ваши люди еще раз вторгнутся на объект, находящийся под охраной нашей фирмы, разговоры им вообще не понадобятся. А все, на что они будут еще до-о-олгое время годны, – это разгадывать кроссворды, лежа в травматологии, – проговорил так, чтобы и сомнений не возникло в серьезности сказанного.

– Что же… мы не поняли друг друга. Весьма жаль.

Я тут же позвонил парням из технического отдела и попросил пробить последний входящий, но номер оказался левым, оформленным на какую-то бабульку почти девяноста лет от роду. Ну, в принципе, не особо я и надеялся. В конце концов, есть и другие способы узнать личность моего собеседника. Достаточно узнать cui prodest в этой суете с захватом подконтрольного объекта. Не то чтобы меня совсем не беспокоили нотки сдерживаемого бешенства в словах звонившего, я же не бессмертный горец. Земля у моря и так стоила сумасшедших денег, и цена продолжала расти с космической скоростью, ведь каждый ее клочок мог принести баснословные барыши, а, как известно, убивают и калечат и за гораздо меньшее. И хотя сейчас нет уже прежнего беспредела, о котором рассказывал отец, и все делают вид, что живут строго в рамках закона, но на самом деле в нашей работе приходится частенько пересекаться с человечками, считающими, что все можно либо купить, либо отобрать силой. Тем не менее причин впадать в панику и объявлять чуть ли не военное положение на фирме не вижу. В девяноста процентах случаев дальше угроз никто не заходит. Так что серьезность намерений звонившего покажут его дальнейшие действия. Однако я связался с нынешним владельцем завода и уточнил, твердо ли он намерен продолжать это противостояние. Не хочу чувствовать себя идиотом и подставить наших парней, если мужик вдруг струсит и решит включить заднюю, а мы об этом последними узнаем.

Что же, возможно, все складывается лучше, чем я думал. Теперь необходимость охраны для Василисы становилась для меня еще более очевидной, и в случае чего я всегда мог сослаться на эти угрозы личного характера. На короткий момент меня посетило сожаление о том, что она уже взрослая женщина, и я не могу, как раньше, просто подстроить что-то, чтобы она сидела дома и выходила, скажем, только со мной. Эх, это бы решило столько моих проблем и избавило от стольких причин для беспокойства. Дебильная эмансипация! Почему мы не в четком и ясном средневековье? Вот тогда бы я ее запер совершенно на законных основаниях по праву старшего брата. Хотя нет! Никогда я не хотел и не хочу быть ей братом! Нет у меня и слабой тени братских чувств к моей Снежной Королеве.

Остаток дня пролетел очень быстро, и, так как мое решение выдержать пока дистанцию оставалось в силе, я поехал ночевать к себе. Снаряга вся в багажнике, вот, кстати, гидрик уже можно поменять на летний, а он у меня на квартире. Да и кактусы нужно навестить, в конце концов, и пыль в хате разогнать, что ли. Но утром выяснилось, что один из пенсионеров не вышел на объект по причине банального предпраздничного пьянства, и пришлось срочно вызванивать и искать ему замену. Так что выдвинуться в Благу я смог только во второй половине дня. За это время мне позвонили уже, наверное, все: и Шон, и Цыпа, и даже, будь он неладен, Геша, которому мне без всяких объективных причин с недавних пор хотелось подправить его смазливую рожу. Если честно, то мне даже не очень-то и хотелось ехать в тусу, ну, разве что с Шоном потарахтел бы. А так… Поэтому я никому ничего четко и не ответил – буду, не буду, пока не знаю, типа, как срастется. А сам уже по темноте втихаря свернул на один небольшой секретный спот, который мне подсказал наш общий кайт-гуру – Дядя Виталик. Сказал, что про это местечко знают всего человек пять, а уж так поздно вечером там точно никого не должно было быть. Мне надо было немного проветрить мозги, почувствовать своего змея, просто тупо потрамваить да пару раз замочить труков чисто для адреналина – здорового такого, разгоняющего кровь и очищающего мысли лучше любой капельницы. Прошли те времена, когда я искал выход своим переживаниям в алкоголе и случайном трахе. Причем уже давненько. Как-то постепенно я пришел к тому, что гораздо лучше чувствую себя, катая наедине с морем и ветром, а не кувыркаясь и потея в постели с очередной женщиной, о которой толком ничего не знаю и, честно сказать, знать не хочу. Надоело это ощущение полной опустошенности по утрам после таких ночей. Ведь, становясь старше, я не мог уже не замечать, что даже в каждой случайной связи большинство женщин ищет чего-то большего, чем секс на одну ночь, хоть вслух, может, никогда и не скажет. Вот только я был не тем, от кого они могли получить хоть тень чего-то, похожего на эмоциональную связь. Да, я никогда не лгал партнершам, да, они знали, на что шли, и не устраивали сцен, но почему-то все чаще я, смотрясь в зеркало после бурного свидания, видел там бесчувственную скотину. То ли дело в море…

Я раздулся, переоделся, завел двигатель, врубил фары, запустился с колеса и на час выпал из всех моих нынешних, прошлых и будущих, реальных и надуманных проблем, вопросов и нерешенных загадок. Я был ветром, а он был мной, змей посвистывал стропами, разрезая ночной плотный воздух, а доска скользила по черному зеркалу лимана, вздымая мириады переливающихся в свете фар бриллиантов, когда я ставил ее на дыбы при смене галса.

На берег вышел уже почти в десять вечера. Пока переодевался да собирал снарягу, глянул в телефон – фигасе, сколько пропущенных, и все от наших. Только было собрался вообще на хрен выключить телефон – в конце концов, я что, не могу оказаться вне зоны доступа? – как увидел входящий от Шона. Его звонок я сбросить не мог – рука не поворачивалась.

– Привет, Седой. Это не ты бликуешь на сикрет-споте?

– С чего ты взял?

– Да так. Может, и померещилось. Так ты что, не приедешь сегодня?

– Да я тут…

– А то мне Рыжая уже мосх весь выела: «Где мой братик? Куда его черти поперли в такой день?»

Я невольно улыбнулся, тут же представив его шебутную супружницу. И в этот момент рядом с Шоном раздался взрыв женского многоголосого смеха, заглушивший его следующую фразу, но при этом я услышал перемежающийся ржачем вопль Леси:

– А-а-атставить тащить Русалыча! Вы ее сейчас на сотню золотых рыбешек порвете!

– Ну ладно, чувак, жаль, что тебя сегодня не будет. А завтра-то приедешь?

– Вообще-то я уже на подъезде, – сказал я сиплым от бешенства голосом и отключил чертов мобильник.

К тому моменту, как я с выключенными фарами подрулил к тусовке, веселье, похоже, вошло в разгар, и моего появления сразу никто и не заметил. Зато мне, стоящему в темноте у машины, было видно все в мельчайших подробностях. Я увидел мою Ваську в окружении жен и подруг других кайтеров. И она была совсем не такой, какой я привык ее видеть всегда – напряженной, нахохленной и готовой к обороне, фыркающей на каждое слово, как маленький, но весьма сердитый ежик. Она болтала и смеялась, чуть откидывая назад голову с тяжелой растрепавшейся косой, выглядя совершенно расслабленно. Так, словно ей тут, среди моих друзей и их женщин, было абсолютно комфортно и она давно одна из них. Это была все та же Васька-Василиса, которую я сто лет знал, но в то же время будто совершенно другая. Свободная, живая, засиявшая для меня вдруг невесть откуда взявшимися красками, прямо морская мифическая нимфа, неожиданно вышедшая из темноты в круг света и беззаботного смеха. И закипевшая было злость отхлынула, не оставляя о себе памяти, а ее место в душе заняло чувство тепла и какой-то необъяснимой причастности, на грани изумления. Так, будто смотришь на что-то свое, вечно-бесконечно родное. Смотришь и не можешь прийти в себя от того, что на самом деле это никакое не сиюминутное открытие, а просто абсолютное откровение, которое записано, отпечатано было всегда где-то у тебя внутри. Вот только язык, на котором это знание было увековечено, ты начал понимать почему-то только что. Я присел на капот и просто смотрел-смотрел и не мог насмотреться, пьянел, упивался и не мог напиться каждой ее искренней улыбкой, каждым движением, когда она пританцовывала, ловя ритм.