Дмитрий Лозицкий - Парадоксальная Золушка

Младенец появился на свет точно в конце сороковой недели, а вот победу так быстро заполучить не удалось: против всех планов к схватке между безжалостной и жизнелюбивой нациями присоединилась перспективная, усиленная целым отделением возвращенцев из Тёмных Земель, к большому несчастью, на стороне злобных конкурентов. Красного Генерала неприятное стечение обстоятельств озадачило, но не сломило, и молниеносным ударам массированными сосредоточениями кавалерии пришла на смену тактика выжженной земли и партизанские действия регулярными армейскими формированиями. Война на истощение за десяток лет убила всё приграничное население, две экономики и кратно проредила отдельные армии. Когда сеть разведки донесла о проблемах на территориях врага, в королевстве прошла мобилизация, затронувшая абсолютно все аристократические семьи, и войско двумя фронтами принялось крушить и захватывать, закончив поход вместе с взятием столицы Либерн.

Софилонис до этого радостного момента прилично не дожил, поскольку скончался уже через год после рождения внука, изнемождённый групповыми утехами с белокурыми близняшками. Трон заняла дочь. Являясь представителем монаршей династии с на редкость чистой королевской кровью, она предсказуемо имела чрезвычайно отвратительное здоровье, вызванное проявлением целого букета рецессивных признаков. По этой причине век её правления оказался не долог, и Антигота заняла место в семейном склепе недалеко от покойного отца. Королём стал одиннадцатилетний принц Копт, а регентом и наставником в связи с ощутимой занятостью Виктора Лигод, двоюродный брат королевы. Последний обладал весьма прогрессивными взглядами, от чего кроме крови имел ещё кое-какие голубые признаки. Близость Лигода серьезно сказалась на мировоззрении начинающего короля, породив идеи о развитии демократии, демилитаризации и раскрепощению общества. Папа, вернувшийся в столицу только через полтора десятка лет, такую эволюцию взглядов воспринял эмоционально и у двоюродного дядюшки на объёмных ягодицах появилась обидная надпись, выгравированная кончиком боевого меча. Использование мягких тканей в качестве черновика для упражнений в каллиграфии разбавило однообразную жизнь представителя высшей аристократии минутами острой проникающей боли и побудило покинуть дворец вместе со всеми лояльными подчинёнными. Инквизиторские процессы Копт воспринял молчаливо, а сразу по окончании предложил переписать королевство на старшего родственника с правом унаследовать когда-нибудь потом.

Вспоминая тот день, Виктор сидел за большим фигурным столом, украшенным вазой с пышным букетом из оливковых веток, и спокойно рассматривал аккуратно начерченную таблицу сверху толстой стопки листов стандартного размера. Метрах в десяти, из дверного проёма, совершенно по-хозяйски, без стука, вопроса и приглашения в комнате образовался молодой человек с длинными блестящими волосами, педантично расчёссаными и собранными в средней длины хвост, худощавого телосложения, но с заметным рельефом мышц под идеально подогнанной рубашкой розового цвета и контрастной жилетке из тонкой ткани. Парень успел моргнуть ровно один раз как обнаружил его королевское величество на расстоянии вытянутой руки. Их глаза сошлись и застыли во взаимном любопытстве. Недолгий взгляд – строгое лицо Виктора расслабилось, он хлопнул наглеца ладонью по плечу и обратился с нескрываемой радостью:

– Добро пожаловать домой, сынок. Здесь скучали по тебе.

– Приветствую, отец. Глядя на твои морщины, мне кажется, мы не виделись целую вечность.

– Иногда кажется, что я живу на столько давно, что лишь немногим младше этой самой вечности. Рад видеть тебя после стольких лет возмужавшего и, с большой долей вероятности, помудревшего. Как прошло путешествие?

– За четыре года я увидел больше чем за предыдущие двадцать: другие страны, новые люди, неизвестные места. Путешествия быстро затягивают и не отпускают никогда.

– Я так когда-то о побоищах думал, но уже одинадцать лет как отпустило. – На лице короля блеснула добрая ухмылка.

– Знаешь ли, – глаза принца похолодели, а на губах проступили признаки брезгливости, – заглядывать в потаенные уголки мира совсем не то же самое, что в капусту нарезать людей.

– Странно слышать такое от человека, который никогда не резал ни капусту, ни людей.

– Ты так долго моего приезда добивался, чтоб сообщить об ущербности как убийцы и повара?

– А ты так долго не соглашался, чтоб это не услышать?

– Если говорить на чистоту, то Запад не хочется покидать не только в силу более цивилизованного уклада жизни, но ещё из-за духа равенства и свободы. А у нас атмосфера тирании давит уже на границе.

– То равенство, сынок, отличается от нашего лишь фарсом под названием "честные выборы". – Голос Виктора зазвучал со слабо уловимым разочарованием. – Ты ведь гостил во дворцах и понятия не имеешь о быте простых шахтёров, сталеваров, говнарей. В своей жизни они путешествуют только один раз и только на тот свет.

– Ты меня повеселил, отец! – Принц посмеялся негромко и наигранно, будто передразнивал плохого шутника. – Говнарь? Что это за профессия такая? Кажется, ответ где-то на поверхности, или…

– Смысл там в самой глубине, сынок! Не каждому дано так тонко чувствовать, где кончается метан и начинается сероводород. Если б ты отошёл подальше от нарядных площадей и действительно начал заглядывать в потаённые уголки, узнал бы немало интересных людей и профессий.

Копт лениво покосился на пару кресел напротив рабочего стола и, следуя достаточно выразительным движениям бровей хозяина комнаты, устроился в том, что располагалось ближе к выходу. Сразу после присел король и разговор продолжился.

– Будем считать, что поздоровались. Теперь давай к делу. Ныне здравствующему тирану необходимо позаботиться о будущем угнетаемого государства, гарантировав легитимность будущего главы и минимизировав количество жертв при передаче власти.

– Отец, мне не интересно. Ты же в курсе моего отношения к монархическим традициям. Я в этом учавствовать не хочу.

– В этом мире даже король не может делать всё, что хочет, а тем более принц.

– Я против настоящего государственного строя. Я против наших завоеваний. И я бескомпромисно против женитьбы на принцессе. – Копт бросил дерзко, уверенно глядя на собеседника.

– На принцессе? – Король выстрелил глазами, как плохой игрок в покер, с комбинацией не ниже четырех вольтов. – А если не на принцессе?

Мимика Копта поочерёдно заиграла удивлением, радостью, спокойствием, недоверием, снова радостью, немного злостью, наконец он сделал серьёзное лицо и осторожно спросил: