Лариса Бутырина - Априори Life 3

– Беда в том, что независимо от статуса, возраста и образа жизни, нам, женщинам, просто необходима вся эта романтическая дребедень: поэзия, страсть, отзывчивость, – я продолжила говорить, по-прежнему не вставая с постели, – в то время, как твой рацион всегда был не в пример грубее.

– Проза и просроченное лечо? – с нотками иронии предположил он.

– Это в лучшем случае, – бросила я и вновь отвернулась к окну, чтоб хоть ненадолго скрыть пробивающуюся сквозь завесу серьезности предательскую улыбку в тот момент, когда он почти бесшумно уселся рядом на безопасном расстоянии вытянутой руки и поправил сползшее с моих ног одеяло.

«Я никогда не ждала, что у красивого мужчины и душа будет красивая. Особенно, если он из категории людей – а-ля "ничьи": эдакие эгоистичные, самовлюбленные и горделивые одиночки. Они не ищут утешения ни в ком, – им так проще. От них исходит холод и одновременно притягательная сила. Их сложно понять, еще сложнее – чувствовать. И мне всегда была близка подобная отчужденность, ты теперь знаешь. Опасная притягательность на фоне добрых глаз и неотразимой улыбки. И потрепанность жизнью ровно настолько, чтобы непременно захотелось спасти…

И мне хотелось. Так уж вышло, что на пути осознанной самостоятельности, где личное и семейное счастье всегда виделось чем-то несоизмеримо бОльшим, нежели пятидневка в офисе, свадьба по залету, машина в кредит и авоськи из Ашана. Где все не так уж и просто, как кажется, но не в пример лучше, чем задыхаться с кем попало, ежедневно уверяя себя, что это и есть то самое чувство. Как вдруг мне захотелось нежности. Мне захотелось быть нужной. Важной. Необходимой. Так уж вышло… И возможно, бытующее мнение, что женщина должна испытывать непреодолимый порыв варить борщи, гладить рубашки и рожать детей, глядя на объект своего вожделения, совсем не лишено истины. Однако мое же подсознание, похоже, все это время настырно хранило в себе желание, – при виде своего мужчины, – прогревать ему мот, писать стихи и вваливать на заднем. Так уж вышло… что и в моей безрассудной кошачьей судьбе, где, казалось бы, не осталось места для постоянства, веры и верности, где все девять жизней – сама по себе, но в каждой из них всегда было место для нежности…

Мы так и сидели молча, будто ожидая чего-то. Я чувствовала себя как впервые, когда все либо вот-вот прекратится, либо дойдет до самого конца. Шевельнуться боялась. Просто, когда ты ни с чем не связана, только люди, которые тебе нравятся, люди, которых, несмотря ни на что, смогла полюбить, они-то и есть твоя последняя родина. Очень страшно в такие моменты оказаться вновь в невесомости, – очень страшно оторваться от себя самой…

Тишина тем временем все сильнее сковывала нас – меня, во всяком случае; словно соревнование – кто первый не выдержит и раскроет рот. Рука на одеяле: нагнись и дотронься. Но разве я могла упустить возможность воспользоваться ситуацией и нарочно не припирать его к стенке? Молчание – лишь способ выявить, кто сильнее, а тактика выжидания – всегда открывала свободный коридор в траектории «противника» на длительные дистанции.

Я посмотрела через плечо – робкий взгляд, – в нем вся правда о себе, о своей неприкаянности, и невероятной с ним схожести: несмотря на всю внешнюю независимость, ни он, ни я не могли без опоры. Всю жизнь мы осознанно стремилась это опровергнуть – и тем самым лишь подтверждали. И нет смысла читать мораль, – эта жизнь сводит людей с ума и накладывает отпечатки. Но все же, как удивительно, когда всего один человек, случайно пришедший в твою жизнь, может в корень ее изменить. Просто своим появляется в одночасье, как снег на голову он рушит всё, что окружало тебя до этого, причем рушит тем, что остается самим собой, таким, какой есть. И ты неминуемо и бесповоротно начинаешь любить его таким и в первые полторы секунды вашего общения принимаешь единственное женское в своей жизни решение – решение, с каким мужчиной идти по жизни. Каждая минута сверх этих первых полторы становится оброком, который не столь велик, если награда действительно того стоит. Да, и какие здесь вообще могут быть еще сомнения, когда после бурной ссоры тебе натягивают на плечи край одеяла, укрывая от порыва прохладного ветра с открытого тобой же окна?

Перелом тогда случился болезненный. Закрытый, в трех местах и за две недели до поездки Макса на соревнования. Полгода мне потребовалось на восстановление, еще почти столько же, чтоб вернуться к надлежащему уровню жизни и катания. Именно тогда после усмиренного эмоционального всплеска: «Зачем?» и «Для чего снова?», лежа в четырех белесых стенах с загипсованной ногой и наблюдая по экрану планшета с крахом провалившееся выступление Макса, а вслед за ним полнейшую просадку его бизнеса на фоне очередных экономическо-банковских реформ, в мой унылый и растекшийся от статичного полу горизонтального положения мозг каким-то образом заползла очередная бредовая мысль. Но, как известно, чем более сумасшедшей на первый взгляд выглядит новая идея, тем прибыльнее и грандиознее она в итоге может быть. И какой бы безнадегой ни казалось сиюминутное положение, важно помнить, что это еще далеко не конец, что рано или поздно все прояснится, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как тонкое кружево. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно. Будет. Обязательно будет. Но на тот момент было единственно понятным то, что после очередного хода цикличности любого бизнеса, школе возникла новая необходимость оттолкнуться от дна, чтоб просто остаться на плаву особенно в преддверии закрытия сезона. Так мы стали возить в холодные месяцы группы учеников на европейские треки. Мототуризм давно к тому времени набрал обороты и стал достаточно популярным, с одним лишь условием, что никто, кроме нашего учебного заведения не предоставлял делать это по всем направлениям мотоспорта. Уровень мастерства европейским райдеров далеко скрывался за горизонтом, и грех было ни перенять их азы, будучи в прямом к ним доступе с последующей адаптацией их на свою манеру езды. Так родились победы на заездах полупрофессионального и профессионального уровнях, а вместе с ними и мировая Мото звезда.

Максу тогда пришлось нелегко. Разрываясь между тренировками, организационными вопросами бизнеса и хромающей спутницей жизни, способной вести дела разве что дистанционно, он хоть и пытался держать себя в руках, срывался то и дело безбожно. И на мне в том числе. Осторожность и внимательность в наших взаимоотношениях била тогда все рекорды, – только бы не утонуть в раздражении, только бы не потерять их в отчужденности. Не легкое дело стать одною душою и одним телом. Но надо стараться. И не сдаваться, если знаешь ради чего. Даже если постоянная ноющая боль в ноге нервирует разум, а психозы близкого человека бьют все рекорды. Такие моменты самое время становиться еще нежнее. Теплота и ум, – наверное, свойства зрелости. Это в двадцать лет куда интересней быть бессердечной и легкомысленной, капризами вымогая желаемое, и воспринимать другого человека, как проблему, концентрируя его на том, насколько он несовершенен. И лишь со временем приходит понимание, что тот, кто тебе действительно нужен, на самом деле вообще не соответствует твоим понятиям. Нам ведь, женщинам, так свойственно быть падкими на романтичных мужчин… до тех пор, пока не понадобится реальная мужская хватка. А он стоит такой – слезинка в глазах, и руки из жопы.