Анастасия Полянина - Роман с Алисой. Любовь и совет. Или нет?

В один из будней – это была пятница, день без няни – я с трудом уложила на дневной сон Катюшу. Ромка был на работе, Маруся – в садике. Мне светило ориентировочно пару часов отдыха, и я планировала без стеснения ими воспользоваться. Я легла в кровать и под мерное сладкое посапывание малышки готова была уже провалиться в сон. Но не успела. Меня поднял звонок домофона. Я резко соскочила с кровати, более всего опасаясь, что этот трезвон может разбудить дочь, и проклиная себя за то, что не отключила звук устройства. Очень быстро, на цыпочках, я вышла из спальни и помчалась в прихожую, но гудки домофона вдруг замолкли. Я нервно выдохнула и развернулась в обратном направлении. Проверив сон Катюши, я опять нырнула под одеяло. Но не успела я сомкнуть глаз, как прозвенел дверной звонок. Я грязно выругалась про себя и снова поплелась в прихожую. Я открыла дверь и… рот.

– Алла Геннадьевна! Какой неожиданный приятный сюрприз! – поприветствовала я свою свекровь и выдавила из себя кривую улыбку.

Она осмотрела меня с ног до головы своим презрительным взглядом. Я прикинула, как выгляжу в ее глазах – в заношенных домашних трениках, болтающихся на бедрах, и простой футболке… Черт, еще это пятно от детского пюре! Конечно, с ней мой образ было не сравнить. Свекровь была вся как ходячая реклама бренда «Шанель» – классический твидовый костюм, маленькая сумочка-ридикюль и тонкая жемчужная нить на шее. Ну и конечно, парфюм. Само собой, «Шанель №5». Даже прическа у нее была на французский манер – укороченный боб.

– Bonjour, 1 1 Здравствуй (фр.) – наконец выдавила из себя Алла Геннадьевна ответное приветствие, – Может, ты меня пригласишь?

Я медленно отступила от двери, давая ей тем самым понять, что особого желания выполнять ее просьбу у меня нет. Она по-хозяйски прошла в квартиру и обвела взглядом все, что могла охватить с этой точки обзора. По ее виду я могла безошибочно понять, что довольной она не осталась. Я мысленно усмехнулась.

– Чем обязаны, Алла Геннадьевна? – нарочито вежливо спросила я, пока она снимала обувь.

Она посмотрела на меня как на кусок дерьма и закатила глаза.

– Я приехала повидать своего сына и проверить дела на фирме, – отрапортовала она. Ее французский акцент откровенно раздражал меня.

Но я расплылась в лучезарной улыбке.

– Как это мило! Только вот Ромка на работе, Маруся в садике, а Катюша только уснула… Но я с удовольствием составлю вам компанию! Может, закатим девичник на двоих? – протараторила я и подмигнула ей.

Я прямо ясно увидела, как Аллочка нервно стиснула зубы. Она смотрела на меня, слегка прищурившись.

– Я подожду, – лаконично ответила она и направилась на кухню.

Видимо, придется доставать праздничный сервиз по такому случаю…

Мессенджер

Она: Привет, любимый!

Он: Привет, сладенькая моя!

Она: Слушай, что-то давно не слышно и не видно твоей мамы? Как она там поживает?

Она: М???

Она:???????

Он: Какое сегодня число?!

Он: Черт! Лиса, прости! Я совсем забыл тебе сказать, что она собиралась прилететь…

Она: Ты забыл сказать?! А она вот не забыла прилететь! И уже нанесла мне визит вежливости!

Он: Лисёна, потерпи, пожалуйста! Через пару часов я буду дома!

Она: Засранец!

Он: Люблю-люблю-люблю!!!

Сказать, что у нас со свекровью сложились довольно напряженные отношения – это ничего не сказать. С самой первой встречи между нами вспыхнул огонь тихой взаимной ненависти. Благо, лицезреть ее высокомерную мину доводилось не часто. Лет семь назад она вышла замуж за богатенького француза Пьера – совершенно положительного, кстати, мужчину – и укатила в Париж на ПМЖ. Пару раз в год она совершала варварские набеги на нашу территорию и стремительно приближала меня к морщинам и седым волосам. Я была терпелива – ради Ромки и наших детей. Но иногда даже моя стальная нервная система не выдерживала ее провокаций. И я научилась отвечать ей – вроде безобидно и с иронией, но без рефлексии с ее стороны не обходилось. Аллочке не нравилось во мне абсолютно все – от моего голоса до походки. Порой ее претензии доходили до абсурда. К слову, однажды она заявила, что у меня не симметричные уши!

– Алла Геннадьевна, а вы к нам надолго? – спросила я с самым приветливым выражением лица на свете. Свекровь сидела за обеденным столом. Она только что опустошила чашку, в которой я подала ей крепкий кофе. Аллочка постукивала наманикюренным пальцем по стеклянной столешнице.

– Я не думаю, что захочу задержаться в этой стране надолго, – деловито ответила она и зыркнула на меня как на врага народа.

– Что, даже чаю не попьете?! – пошутила я.

Аллочка подняла голову и ехидно улыбнулась.

– Можешь приготовить мне гостевую комнату, девочка.

О, черт. Только этого еще не хватало…

Тут я услышала, как в спальне захныкала Катюша.

– Прошу меня простить, – сказала я свекрови и отправилась к дочери.

Катюшка не проспала и половины того времени, на которое я рассчитывала, но выглядела на удивление бодрой и веселой.

– Пойдем, пупсик мой. К тебе кое-кто пришел… – обратилась я к малышке и достала ее из кроватки.

Аллочка даже не взглянула на внучку, когда мы с ней зашли на кухню. Она что-то нервно печатала в своем смартфоне.

– Смотри, Катюша! Кто там у нас? Бабушка? Да, это бабуля! Поздоровайся с бабулечкой! – разговаривала я с дочерью сладко-приторно. Краем глаза я заметила, как с каждым новым моим словом лицо свекрови становилось все багровей и багровей. Она посмотрела на меня с лютой ненавистью, а потом на внучку – с нескрываемым равнодушием.

Мои материнские чувства были задеты – я ринулась в бой. Я подошла к свекрови впритык.

– Пойдешь на ручки к бабушке? – спросила я у дочери, как будто она могла мне ответить. На лице Аллочки выскочил испуг.

– Не бойтесь, Алла Геннадьевна! Она сегодня почти не кусается! – сказала я свекрови и протянула ребенка.

Она откровенно растерялась. Но внучку на руки взяла – так, как будто ей вручили что-то грязное и неприятное. Свекровь не знала, как пристроить малышку у себя на руках. О том, чтобы ласково прижать ее к своей груди, и речи не шло, конечно.

И тут Катюша приподняла головку, открыла ротик и… смачно чихнула. Прямо на Аллочку, распространив свои слюнки по ее подтянутому лицу и зоне декольте.

«Да, это моя девочка!» – подумала я злорадно.

Но на своем лице я изобразила искреннее сочувствие.

– Ох, какая неловкость! – запричитала я, – Алла Геннадьевна, вы не переживайте – она не болеет! Это просто пыль. Я забыла, когда последний раз прибиралась…

На лицо Аллочки я смотреть не могла – боялась не сдержаться и заржать.

Решив более не испытывать судьбу, я забрала у свекрови свою дочь.